Украинский вояж Марии Гайдар вызвал много склок, шума и пересудов — о ней заговорили даже те, кто долгое время не были в курсе, что у Мальчиша-Плохиша (то есть, простите — у Егора Тимуровича) такая симпатичная, боевитая дочь. Некоторые товарищи тонко пошутили: заброска Маши в стан укров — это серьёзный стратегический план по развалу Незалежной. Хотя, куда уж дальше разваливать-то? Но нет пределов совершенству, посему шутку я считаю вполне удачной. Но поговорить мне захотелось не о леди Мэри и её креативном выборе. Живо вспомнился её папа — демиург экономических реформ и "шоковый терапевт" постсоветского бытия. Самое тиражируемое лицо 1990-х, если, конечно, не считать разухабистого Бориса Николаевича. Впрочем, и Гайдар-внук — тоже всего лишь повод. Разве Плохишом оказался он один? Имя им — легион.
Перестройка — их золотой век. Час триумфа. Время, когда вальяжно-сытые мальчики-мажоры вышли на широкую дорогу, ведущую в небесный Лас-Вегас. Туда! Go West! Это их занимало все долгие и утомительные годы: сидя на папиных госдачах и вкушая поднадоевшую икорку, они грезили о небоскрёбах, огнях реклам и звуках джаз-бэндов. Казалось бы, у мальчиков-мажоров было всё — автомобили, престижные факультеты заумных ВУЗов, комфортабельная бытность и первые места — по умолчанию. Их предки рубились и воздвигали, натирали мозоли и гибли за новую счастливую жизнь. Писали о подвигах. Верили во что-то. Зачем-то. Их внуки желали совершенно другого. Точнее — большего. Толку-то — быть круче колхозника, сантехника или учительницы? Какой смысл в убогой роскоши по-советски? Интенсивно мечталось о многокрасочной dolce vita — как на картинке из буржуйского каталога. Перестроечная возня стала отправным пунктом! Сжигая партийные и комсомольские билеты, высмеивая и заплёвывая "этот Совок", мальчики-мажоры рванули в западном направлении.
Немного истории! Феномен "золотой" молодёжи, в принципе, характерен для любого общества, будь то Древний Рим, Франция времён Людовика XIV или, скажем, викторианская Англия, и везде эта элитная поросль вызывала недобрые чувства со стороны общества. Другое дело, что в Советском Союзе само её наличие было чем-то, вроде "ошибки в расчётах", ибо в стране, которая семимильными шагами шла к построению Коммунизма, наличие юных циников-потребителей казалось досадным нонсенсом. Отсюда — осуждение, фельетоны и злобные карикатуры, вроде "Папиной ‘Победы’". Помните? Подвыпивший пижон-стиляга изображён близ шикарного авто. Следом появился нашумевший материал под названием "Плесень" (1953), где чётко говорилось: все эти зарвавшиеся подонки — сыновья именитых или же обеспеченных родителей. Авторы не постеснялись перечислить: "Андрей Передерий — сын крупного учёного. У Александра Лехтмана мать — кандидат технических наук. Отец Альберта Пнева — полковник в отставке. Не испытывала материальных затруднений и семья Анатолия Деева". Замечу — в 1950-х годах элиту общества составляли именно учёные и военные, а не поп-звёзды, стилисты и дизайнеры, поэтому подразумевалось, что сыновья полковников просто обязаны слыть аристократами духа! Позволю себе процитировать строки, написанные легендарным детским писателем по фамилии… Гайдар: "Платон Половцев… Он прямой, высокий с потертым орденом на полувоенном френче. Слава его скромна и высока. Он дорожил своим честным именем, которое пронес через нужду, войны, революцию" И тут же подростковые мечты Нины Половцевой — дочки: "Может быть, куда-нибудь полечу. Или, может быть, будет война". Но время шло, и менялись ценности — идеи измельчали рядом с вещами, а культ потребления завлекал всё новых и новых адептов.
Итак, вернёмся в эпоху Перестройки и припомним злободневное молодёжно-юношеское кино. В большинстве этих картин самыми большими гадами представлялись именно мажоры — сыновья начальников и чинуш. Мальчик на папиной "Волге", увешанный плеерами, напичканный English-ем (из полузакрытой спецшколы), нацеленный на МГИМО с последующими загранкомандировками. Высокомерный отпрыск, знающий вкус всех жвачек мира и запахи дорогих парфюмов, а также различающий бренды, тренды и умеющий по первым трём нотам угадать хит с нового диска модной певицы. Зажравшемуся франту противопоставлялся правдолюбивый неформал с колючими глазами. Считалось: именно мажор — главный враг животворных перестроечных процессов, как, впрочем, и его папа-босс с извечным лозунгом: "Не пущать!" Но жизнь оказалась намного сложнее киносказок — именно ребятки из элитного стойла понимали: вся эта Гласность вкупе с Ускорением — только начало. Точнее — повод. Нужен взлом системы, а не капремонт. О, да. Комфортабельная дача, икорное изобилие и загранкомандировка — это, безусловно, круто. По сравнению с провинциальным инженером. Но разве это можно сравнивать… да хотя бы с жизнью преуспевающих адвокатов в Америке? Что можно иметь в обществе с плановой экономикой и с государственной монополией? Только дачу. Машину. Колечко с бриллиантом. Но никогда нам не быть мистерами-Твистерами, владельцами заводов-газет-пароходов! Поэтому надо ломать и — ломать окончательно. А народ? В тот момент он был только "за". Всем остро хотелось жвачку…
