Одним из самых популярных трендов в современной западной политике является тема российского вмешательства в политические процессы других стран. Причём, тема эта куда шире, чем даже может показаться, и включает в себя очень много информационных поводов. От больших и известных всем: таких, как обвинения России во вмешательстве в президентские выборы в США и тайной поддержке процесса Brexit. До совсем уж экзотических: таких, как недавние сообщения о вмешательстве представителей РФ в выборы на Мадагаскаре.
Обвинения действительно выглядят странно. Казалось бы: где Россия, а где Мадагаскар — одно из беднейших государств планеты, которое, наряду с Гаити, имеет неофициальное прозвище «остров невезения». Однако в глобалстическую эпоху расстояния не имеют большого значения. Равно, как не является чем-то странным или особо аномальным вмешательство большого государства в дела малого. Данная же ситуация выглядит особенно мило с учётом того, что обвинения эти прозвучали из США. Здесь комментарии, что называется, излишни. Тем не менее, имеет смысл задаться вопросом: было ли вмешательство со стороны РФ в действительности, и если да, то насколько широкомасштабное и какие интересы за этим стояли?
Кремлёвский повар
Вопрос о том, пытались ли представители РФ вмешаться в выборный процесс на Мадагаскаре, был поднят американской газетой «The New York Times», опубликовавшей несколько недель назад результаты некоего журналистского расследования на сей счёт. В статье от 12 ноября «The New York Times» публикует откровения о роли, которую сыграла Россия во время выборов в ноябре и декабре 2018 года. Газета очень подробно сообщает, как именно Москва влияла на избирательный процесс, сначала поддержав кампанию действовавшего и, в итоге, проигравшего президента с непроизносимым именем Эри Радзаунаримампианина, после чего изменила свою ставку в пользу победившего в итоге Андри Радзуэлины.
Американская газета утверждает, что «план операции вмешательства» был лично согласован президентом Владимиром Путиным и его тогдашним малагасийским коллегой, президентом Эри Радзаунаримампианиной во время их встречи в Москве за несколько месяцев до выборов. По словам американских журналистов, на встрече также присутствовал бизнесмен Евгений Пригожин, которого газета называет «кремлёвским поваром». Фигура он весьма неоднозначная, в том числе и в самой РФ, где его имя связано с множеством скандалов. Но так дела обстоят не только внутри страны. К примеру, в Соединенных Штатах именно его подозревают в том самом «вмешательстве и манипулировании» во время президентской кампании 2016 года в США против Хилари Клинтон и в пользу Дональда Трампа. Что же до Мадагаскара, то, по мнению «The New York Times», именно Пригожин поставил изначальную задачу: помочь победить действовавшему президенту. И именно его кадры пытались осуществлять данное воздействие.
Конфиденциальный проект
Однако даже на первый взгляд с самим вмешательством всё не так уж и просто. Среди компрометирующих факторов в этом вопросе выделяется наличие письма, написанного Эри Радзаунаримампианиной и адресованного российскому посреднику по имени Олег Васильевич Захарияш. В этом письме, озаглавленном «конфиденциальный проект», малагасийский президент, в свою очередь, попросил Россию помочь «противостоять попыткам международных институтов вмешаться» в выборы на Мадагаскаре. По его словам, Евросоюз, направивший контрольную миссию для наблюдения за малагасийскими выборами, был несомненным субъектом такого вмешательства. И не только он. Так что уже становится очевидно, что вмешательство со стороны в данные выборы изначально было куда шире предполагаемого российского. Тем не менее, журналистское расследование американской газеты ожидаемо ограничивается только им.
«The New York Times» сообщает, что россияне развернули кампанию в социальных сетях и призвали мелких кандидатов действовать более активно, чтобы расколоть оппозицию. По их словам, еще в августе 2018 года Пригожин и его родственники должны были профинансировать и организовать форум, собиравший этих малозначительных кандидатов в президенты в столице острова Антананариву, на тему «Мадагаскар и африканские страны: образ будущего», где речь шла о «колониальном наследии Мадагаскара».
Присутствовавший на том форуме лидер местной секты «Церковь апокалипсиса» пастор Мейлхол поведал журналистом, что к нему открыто обращались те самые русские, что «осуществляли вмешательство» непосредственно. По его словам, ему обещали деньги за участие в выборах. От которых он отнюдь не отказался, в итоге получив 1,27% голосов, что, впрочем, очень мало повлияло на результат оппозиции в первом туре. После которого действующий президент выбыл из гонки, пропустив вперёд двух бывших президентов.
По утверждению «The New York Times», другие кандидаты также утверждали, что россияне приходили к ним с деньгами. Близкий соратник кандидата Жана Омера Беризики, также присутствовавшего на упомянутом форуме, заявил, что «эмиссары русских» предложили им два миллиона долларов для финансирования кампании, но в конце концов предоставили меньше четверти этой суммы. Чем и кандидат, и его штаб были явно огорчены.
В ещё одном письме, которое цитирует «The New York Times», один из тез самых «русских политтехнологов», Ярослав Игнатовский, писал в разгар предвыборной кампании, что шансы действовавшего президента были очень низкими, несмотря на все приложенные усилия. Затем он предлагал отказаться от его поддержки и связаться с фаворитом опросов, в итоге победившим Андри Радзуэлиной. Который утверждает, что никакой «русской поддержки» не принимал.
Но, так или иначе, все признают, что если российское вмешательство и имело место, то происходившее в ходе этой и в самом деле весьма эмоционально накалённой предвыборной кампании, определялось отнюдь не им, а процессами, протекавшими внутри самого общества Мадагаскара.
Большие страсти на маленьком острове
Победа Андри Радзуэлины на президентских выборах очевидно опиралась на влияние победившего кандидата в прибрежных регионах острова, в то время как его соперник традиционно лидировал в высокогорье. И здесь сработало то, что существует на острове десятилетиями: географическое разделение малагасийского электората.
На Мадагаскаре это очень старое политическое дерби: прибрежные районы против нагорья, находящегося в центре большого острова. Как и в 2002 или 2013 годах, эти крупные географические районы не голосовали за одного и того же кандидата.
На национальном уровне Андри Радзуэлина набрал 55,66% голосов, против 44,34% у ещё одного бывшего президента Марка Равалумананы. И чтобы понять действительные причины победы Радзуэлины, необходимо проанализировать именно это географическое разделение голосования, которое частично пересекается с древним этническим разделением населения острова.
Победитель действительно доминировал с самого начала. Он просто разгромил своего противника в большинстве прибрежных районов. В одном из них он набирает 86,83% голосов, в другом 85,93%, в третьем 78,91%, в четвёртом 76,60%. Помимо этого Андри Радзуэлина сумел отличиться, завоевав дополнительные очки в двух самых густонаселенных районах во внутренней части большого острова, на территории своего противника. Там он, в среднем, отвоевал от 8% до 15% голосов, при том, что в целом не выиграл. Со своей стороны, Марк Равалуманана сохранил свои вотчины в центре страны, где он набрал 59,35 %, 69,35 %, 73,12% и 69,49 %. Ему удалось выиграть даже в двух прибрежных регионах с 53,55 % и 50,50 % голосов. Что, впрочем, не изменило итогового результата.
Тем не менее, подобная картина с разницей в деталях складывается на каждых выборах. Иллюстрируя собой раскол Мадагаскара по этно-географическому принципу.
«В монархический период, в XIX веке, народность мериныов, жителей высокогорья, вела объединительные войны, вызывая сильное негодование у других этнических групп. Затем уже колониальный губернатор сделал всё, чтобы усилить этот разрыв, действуя по старому принципу — разделяй и властвуй» - рассказывает Альфонс Мака, председатель Совета примирения Мадагаскара (CFM).
Это привело к тому, что между 18 основными этническими группами Мадагаскара долгие годы сохранялось напряжение, периодически перераставшее в серьёзные вспышки насилия. Сегодня такое уже практически не происходит. Но память живёт долго и неприязнь между местными племенами является основным фактором внутренней политики страны. В 1946 году создание двух партий помогло перевести это этническое противостояние в политическую конфронтацию. Это была партия «Padesm», состоящая из «прибрежных» элит и поддерживавшаяся колониальными властями, и MDRM, сформированное в основном из представителей народности меринов (в 1947 году в результате кровавого антиколониального восстания она была распущена). Оба кандидата 2018 так или иначе вписываются в наследие этих двух партий, даже если сами они утверждают иное.
Впрочем, сегодня никто не может сделать однозначный вывод о том, что в голосовании отразилось только этническое происхождение кандидатов по той причине, что оба они являются меринами. С другой стороны, по словам одного из местных экспертов, «в коллективном представлении общества чётко обозначается, что Марк Равалуманана скорее выступает за этнос меринов, в то время как Андри Радзуэлина вообще не вызывает таких ассоциаций».
Политика, проводимая Марком Равалумананой во время его президентства (2002-2009), ярко это иллюстрирует. В частности, это касается этнического происхождения его окружения, что является едва ли не основным маркером в подобных ситуациях и в подобных обществах. Надо отметить, что и во время его собственного избрания данный раскол проявился максимально ярко. Правда в тот раз перевесила другая чаша весов.
На фоне подобного полагать, что чьё-то вмешательство могло иметь решающее значение в ходе политических процессов, было бы довольно смело. Впрочем, вопрос в другом: дабы понять, могло ли иметь место само это влияние в принципе, необходимо знать, есть ли на острове интересы РФ?
Интересы народа
А вот здесь ответ однозначен: да, интересы есть. И они вполне конкретны. Данные интересы заключаются в шахтах по добыче хрома, основная доля в которых была куплена одной из российских корпораций. Часть российского собственника в этой добыче сейчас составляет 70%. В то время, как у самого Мадагаскара осталось 30%. И если российское вмешательство действительно имело место, то связано оно, скорее всего, именно с этим. Дело в том, что в ходе данной предвыборной кампании и после неё звучали голоса о том, что малагасийский хром надо «вернуть маллагасийскому народу». С учётом того, что громче всего они ретранслировались в американской и европейской прессе (та самая публикация «The New York Times» не исключение), можно сделать вполне определённые выводы, в чью пользу, в конечном итоге, может сработать подобная «народная воля». Ну, а защита собственных экономических и политических интересов — это вполне законная причина для любого хоть мало-мальски сильного государства для того, чтобы начать «вмешиваться во внутреннюю политику» других стран. И те, кто обвиняет в этом Россию, могли бы сами давать мастер-классы в вопросе подобных вмешательств. Куда более бесцеремонных, а, нередко, и вовсе кровавых. Так что рассуждать о том, хорошо или плохо поступили представители российского государства, если они и в самом деле осуществили подобное вмешательство, мягко говоря, бессмысленно. Попытки морализаторства на эту тему, скорее всего, исходят из тех же источников, что и рассказы о возвращении «малагасийского хрома маллагасийскому народу». Я сильно сомневаюсь, что сам этот народ получал или будет получать хоть какие-то реальные крохи от этого хрома.
Вопрос в другом: а будет ли получать от оного хрома какие-либо выгоды народ России? И если внешнеполитическую активность такого рода со стороны нашей дипломатии, теоретически, можно было бы только приветствовать, то имеет ли смысл «болеть» за интересы той самой «российской корпорации» - уже не столь очевидно. Потому, что, скорее всего, выгода народа России в этом деле вряд ли превышает выгоду народа Мадагаскара.
