Авторский блог Владимир Винников 00:02 25 октября 2024

Лихоносов

мастер слова

Ещё вопрос, стоит ли село без праведника, но вот без своего писателя, признанного мастера духоподъёмного слова, похоже, не может обойтись ни один уважающий себя российский регион. В Краснодарском крае сейчас таким своим литературным знаменем признают Виктора Ивановича Лихоносова (30 апреля 1936 г. — 9 августа 2021 г.) — точно так же как в сфере музыкальной культуры его визитной карточкой уже давно служит Кубанский казачий хор под управлением Виктора Гавриловича Захарченко. И дело здесь не в том, что Лихоносов дал краевому центру — дару Екатерины II той части Войска Запорожского, которая согласилась после роспуска Сечи стать кубанскими казаками, — особо запоминающееся после всех отечественных и мировых бурь ХХ века второе имя — "Наш маленький Париж". И даже не в том, что он в 1998-м был одним из инициаторов создания литературно-исторического толстого журнала "Родная Кубань" и на протяжении почти двух десятилетий редактировал его, сделав настоящим "опорником" по сохранению и развитию традиционных ценностей Русского Мира в их современной ипостаси — надо сказать, не самая простая и лёгкая миссия на этой вот уже третий век казачьей земле. "Такое ощущение, что до сей поры Краснодар никто никогда не любил, хотя все довольны, что живут здесь…" — сказал писатель в одном из своих поздних интервью, а ехали сюда, по словам одного из лихоносовских героев, чтобы "отрезать сала на четыре пальца".

Возможно, дело прежде всего в том, что для Виктора Лихоносова, родившегося и выросшего в Сибири, приехавшего после армии учиться в Краснодар, Кубань стала родной, а он для неё — своим, выразителем её "духа места" и "духа времени" на протяжении более чем полувека — с момента первой публикации рассказа "Брянские" в "Новом мире" Александра Твардовского (1963 г., № 11).

"Душа моя отозвалась на самое колыбельное, и, значит, не высохла она, значит, не умерла она в нас и в урочные минуты всё та же русская, памятливая… Бывает, что слово или взгляд тронут в тебе патриотическую струну, сверкнёт молния, и вдруг широко видится судьба родного народа", — эти строки из повести "Осень в Тамани" (1969 г.), явно перекликающиеся с гоголевским: "…вдруг стало видимо далеко во все концы света", — вполне могут служить эпиграфом не только к творчеству, но и ко всему жизненному пути писателя ("Вечным же его домом была дорога к кому-то: среди травы, перелесков, оград и могил…"), а последней точкой на этом пути стала та же Тамань, где писатель, согласно его завещанию, и был похоронен. "Обыкновенная скучная станица, не захотел бы и жить в ней. Если бы не Мстислав (князь, упоминаемый в "Слове о полку Игореве". — Авт.), не Никон (Печерский, святой. — Авт.), не Лермонтов, кто бы почтил её, эту станицу, на семи ветрах?" — а ведь "такая эта даль была, такой сказочный путь, что и не верится. Тмутаракань, считали, где-то на краю света".

Жить "не захотел бы", а вот упокоиться навеки в этом месте — да. "В Тамани, в полях, на дорогах родимой стороны я так и останусь с сердцем ребёнка. Ничего уже не свершу восхитительного, прекрасного, и это горько как раз в Тамани, когда отворяются в тебе уголки для счастливых грёз… Взошла наконец Медведица, этот ковшик, эти семь звёзд, простых и первых с детства, они нас тоже помнить не будут, но мы-то всё равно были. Вдруг одна мысль страшна стала мне: ведь мог же я и не появиться! Неужели? Неужели ни раньше, ни позже? Никогда? Страшно подумать, невыносимо! Невыносимо представить, что все мои современники знали бы, откуда есть пошла земля наша, какой она стала, а я нет! И никогда? Нестор, Мономах, Лермонтов, Есенин не были бы моими, как нынче? И по старым дорогам ездил бы кто-то вместо меня? И женских бы глаз я не видел, ласковых слов не слышал? И даже этих слов не сумел бы произнести? Прекрасно, что живу. Будь жизнь труднее в тысячу раз — прекрасно, что дана она мне".

Да, настолько широко виделась Виктору Лихоносову судьба родного народа и в истории, и в пространстве. И своя судьба тоже. Не случайно роман "Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж", якобы созданный на основе доставшихся писателю от некоего Виктора Т. материалов, он характеризует как "пример простодушной любви к людям, к памяти обо всём родном, и читать её (рукопись. — Авт.) надо на том же дыхании, на каком она писана". Владимир Бондаренко отмечал, что в произведениях Виктора Лихоносова главный герой —"любовь к людям, очарование жизнью человека на земле", "никакого реального движения или действия… не происходит. Происходит очарование действием, движением". "…Читаешь — и будто ничего не происходит, пока не поймёшь. Что происходит что-то гораздо более важное, чем обычные происшествия… и, кстати, этот жанр "обо всём и ни о чём", по существу, очень русский, теперь как-то исчез, забыт за текущими делами…" — это уже отклик на лихоносовскую прозу от Георгия Адамóвича. Откликов подобного рода о творчестве писателя за авторством известных (в том числе Василий Белов, Станислав Куняев, Олег Михайлов, Валентин Распутин, Юрий Селезнёв, Александр Твардовский) и просто читателей можно привести не то что на газетную статью, а на целую диссертацию или монографию. Но среди них, на мой взгляд, стоит особо выделить слова кубанца по рождению Юрия Кузнецова: "Будь моя воля, я бы выдал Лихоносову полного георгиевского кавалера". Полными георгиевскими кавалерами назывались награждённые всеми четырьмя степенями ордена Святого Георгия офицеры или креста Святого Георгия — нижние чины русской армии за "неустрашимую храбрость" и личную доблесть в бою. Яркая художественная самобытность Виктора Ивановича Лихоносова и его неизменное мужество в незримых бранях за Россию на протяжении более чем полувека, как представляется, делают его действительно достойным такой награды.

1.0x