В XIX – начале XX вв. в индустриальных странах, по мере роста уровня образования, технологий и сложности социальных отношений, доминирующим сюжетом стал вопрос неравенства, осознания и неприятия дискриминируемым и угнетаемым населением сложившегося порядка. Можно долго описывать генезис левого движения, но его становление и огранка приходится на Французскую революцию (1789–1799 гг.). Большое количество ставших привычными принципов, концепций, общественных и государственных институтов стало неотъемлемой частью общественной сферы именно в тот период.
Много большее количество форм было отвергнуто, они оказались нежизнеспособными, абстрактными, оторванными от реальности конструктами и мечтами. При чтении хроники событий того периода не покидает ощущение наивности действующих лиц не с позиции постзнания исторических событий, а из-за нарушения ими базовых принципов управления, экономики, социальных отношений и т.д. Это подобно просмотру футбольных матчей первой половины XX в., когда довольно быстро понимаешь, что практически любая сыгранная современная сборная с гарантией стала бы чемпионом мира, тактически превосходя всех на порядок.
В начале XXI в. сложность общественной сферы, геополитическая плотность, объём накопленных проблем, разрушение базовых принципов и отношений перевели ситуацию с уровня системного кризиса в общемировую катастрофу. Для большей части мира социальные, классовые противоречия давно перестали быть доминирующим сюжетом, померкнув на фоне набирающих силу геополитических, этнокультурных и религиозных противоречий. На фоне имеющихся и набирающих силу конфликтов с внешними врагами, концентрация на внутренних разногласиях и неурядицах станет роскошью для большей части стран мира.
Стало много наглядных примеров, как поддавшееся поискам внутренней справедливости общество оказывается жертвой внешних сил (например, цветные революции), что снижает склонность населения к подобной борьбе. Вот и становится стремление к таким решениям и рискам уделом идеалистов, наивных простаков и/или предателей. Дополнительных проблем левому движению добавили десятилетия встраивания в ультралиберальную, прогрессистскую повестку, как попытки найти себя после краха Советского блока и окончания Холодной войны.
Произошла подмена, вместо угнетённых стали защищать и бороться за права меньшинств, в угаре прогрессизма забыв про нужды рабочего класса и нижней части среднего класса, подняв на щит нишевую, конъюнктурную повестку, потакание любому недовольству и транснациональному капиталу. Если описывать происшедшее в маркетинговой парадигме, а именно в её рамках мыслили политтехнологи, то в погоне за чужой аудиторией потеряли лояльное ядро, уникальность и образ, оказавшись у разбитого корыта.
Практически для всего мира в ближайшие 30 лет на первом месте будут вопросы безопасности, но есть регион, где этнические, религиозные противоречия останутся вторичными – Латинская Америка. Исторически сложившиеся границы, природно-климатические и географические факторы привели к формированию низкой сухопутной связанности между странами, наличию пустующих, малоосвоенных территорий у каждой страны. Всё это делает вопрос экспансии, расширения жизненного пространства второстепенным.
В отличие от остального мира, в Латинской Америке будут продолжать работать многие принципы, модели и отношения характерные для XX в., а ключевыми останутся вопросы социальной справедливости и технологического развития:
▪️безопасность – снижение уровня криминала, монополия на насилие у государства;
▪️уверенность в завтрашнем дне – стабильный доход, наличие работы, понятная, прозрачная и справедливая система оплаты труда;
▪️доступное образование и здравоохранение;
▪️традиционное понимание семейных и межличностных отношений;
▪️порядок и прогнозируемость в обществе, закрытые границы для мигрантов из более бедных стран / территорий;
▪️уважение этнических и религиозных традиций, достоинства и самобытности большинства;
▪️развитие, преодоление двух веков застоя и отставания.
В среднесрочной перспективе население Латинской Америки будет открыто для левой повестки, но воспользоваться этим традиционные партии не смогут, так будет разрушена привычная среда национальных государств. Последние окажутся слабыми и неадекватными новым вызовам. Усиление горизонтальных связей будет вести к формированию новой государственной формы – метагосударства Ибероамерики. Левые движения и идеи станут одной из основ данной системы, они будут вписаны в ограничения и «правила игры», что много более существенно и значимо, чем одна из трёх политических сил (наряду с консерваторами и военными), борющаяся за временное превосходство, но не способная менять те самые правила.
Во время кризисов и катастроф растёт запрос на стабильность, привычную нормальность, возвращение к прошлому, которое стало понятно, появляется иллюзия, что оно лучше отвечает указанным выше запросам. Собственно, если бы не произошедший ультралиберальный, прогрессистский дрейф, уже сейчас по всему миру шла бы волна социалистических побед на выборах, а то и революций, но время и возможность упущены, окно возможностей очень скоро закроется.
Помимо Латинской Америки в мире могла бы появиться ещё одна территория, где традиционные левые силы стали бы доминирующей политической силой, речь идёт о России / Русском мире. Ситуация была нетипичной, левые не замазались либерализмом, а запрос на стабильность вызывал ассоциации с СССР. Казалось, все карты в руки, но нет. Вместо того, чтобы возглавить тему патриотизма через возрождение Союза, левые силы самоустранились, уйдя в демагогию и текущую конъюнктуру. В итоге в обществе стала доминировать идея возрождения и построения Империи, где СССР лишь одна из прошлых форм, наряду с Российской империей, а будущее должно не повторять, а диалектически отрицать все предыдущие формы.
Потеряв хороший путь, в попытках найти себя, отдельные левые партии и индивиды решили выбирать из множества плохих вариантов:
▪️ничего не делать, плывя по течению, в надежде на приверженность избирателей бренду;
▪️опереться на нижнюю часть среднего класса, т.е. мещан, и выродиться до ситуативного популизма;
▪️лечь под спонсоров и/или кураторов, став вторичными, потеряв лицо и индивидуальность;
▪️повторить линию своих предшественников столетней давности, объявив СВО буржуазной войной, резко противопоставив себя большей части желающих возрождения Империи;
▪️набрать раскрученность через продажу страхов и негатива, не воспитывая массы, а подстраиваясь под них.
В общем и целом, шансы на усиление роли и влияния левого движения в России за последние годы существенно упали. В ближайший выпуск на канале «Точка доступа» для ИА "Аврора", не удержался и затронул данный вопрос, высказавшись, почему вся современная возня левых в России – процесс ради процесса, не имеющий смысла и будущего. Представляю, как будет корёжить привычных там комментаторов, но кто я такой, чтобы обманывать их надежды.
И, да, из наиболее реалистичных, можно предложить написать письмо Деду Морозу, рассказав, что они очень хорошо себя вели и попросить подарок, но есть подозрение, что вместо пыльного шлема под ёлкой окажется шутовской колпак…
