Лебедино–ядерная песня старого Джо

The New York Times 20 августа 2024 года сообщил, что в совершенно секретном документе, одобренном в марте 2024 года, президент США Байден приказал вооруженным силам США подготовиться к возможным скоординированным ядерным столкновениям с Россией, Китаем и Северной Кореей.

Совершенно секретный стратегический ядерный план Соединенных Штатов, впервые переориентирует стратегию сдерживания Америки, сосредоточившись на быстром расширении ядерного арсенала Китая.

Изменение произошло на фоне того, что Пентагон полагает, что в течение следующего десятилетия запасы Китая будут конкурировать по размеру и разнообразию с запасами США и России.

Белый дом никогда не объявлял, что Байден одобрил пересмотренную стратегию под названием «Руководство по ядерной насыщенности» (применению ядерного оружия), которая также по-новому направлена ​​на подготовку Соединенных Штатов к возможным скоординированным ядерным вызовам со стороны Китая, России и Северной Кореи. Документ, обновляемый каждые четыре года или около того, настолько засекречен, что у него нет электронных копий, только небольшое количество печатных копий, распространенных среди нескольких должностных лиц национальной безопасности и командиров Пентагона.

Однако в недавних выступлениях двум высокопоставленным должностным лицам администрации было разрешено намекнуть на это изменение — в тщательно сдержанных, отдельных предложениях — перед более подробным, несекретным уведомлением Конгресса, которое будет направлено до того, как Байден покинет свой пост.

«Президент недавно выпустил обновленное Руководство по применению ядерного оружия, чтобы учесть наличие многочисленных противников, обладающих ядерным оружием», — сказал 1 августа 2024 года ядерный стратег Пентагона Випин Наранг в выступлении «Ядерные угрозы и роль союзников» в Центре стратегических и международных исследований (CSIS). «Руководство по ядерному оружию учитывает «значительное увеличение размера и разнообразия» ядерного арсенала Китая», - добавил он.

В июне 2024 года старший директор Совета национальной безопасности по контролю над вооружениями и нераспространению Пранай Вадди также сослался на документ, в котором впервые подробно рассматривается вопрос о том, готовы ли Соединенные Штаты реагировать на ядерные кризисы, возникающие одновременно или последовательно, с использованием сочетания ядерного и неядерного оружия.

По словам Вадди, новая стратегия подчеркивает «необходимость сдерживания России, КНР и Северной Кореи одновременно».

В прошлом вероятность того, что американские противники могли бы координировать ядерные угрозы, чтобы перехитрить американский ядерный арсенал, казалась маловероятной. Но зарождающееся партнерство между Россией и Китаем, а также обычные вооружения, которые Северная Корея и Иран поставляют России для войны на Украине, в корне изменили мышление Вашингтона.

Россия и Китай уже проводят совместные военные учения. Разведывательные агентства пытаются определить, помогает ли Россия в ответ северокорейским и иранским ракетным программам.

Новый документ является суровым напоминанием о том, что тот, кто будет приведен к присяге 20 января 2024 года, столкнется с изменившимся и гораздо более нестабильным ядерным ландшафтом, чем тот, который существовал всего три года назад.

«Во время кризиса на Украине в октябре 2022 года Байден и его помощники, изучая перехваты разговоров между высшими российскими командирами, опасались, что вероятность применения ядерного оружия может возрасти до 50 процентов или даже выше», - пишет Times.

Второе большое изменение проистекает из ядерных амбиций Китая. Ядерная экспансия страны идет даже более быстрыми темпами, чем предполагали американские разведчики два года назад, под влиянием решимости президента Си Цзиньпина отказаться от десятилетней стратегии поддержания «минимального сдерживания», чтобы достичь или превзойти размер арсеналов Вашингтона и Москвы. Ядерный комплекс Китая сейчас является самым быстрорастущим в мире.

Хотя бывший президент Дональд Трамп уверенно предсказывал, что Ким Чен Ын, северокорейский лидер, откажется от своего ядерного оружия после их трех личных встреч, произошло обратное. Ким удвоил ставку, и теперь у него, по оценкам чиновников, более 60 единиц оружия и топливо для еще большего количества.

Это расширение изменило характер северокорейского вызова: когда страна обладала лишь горсткой оружия, ее можно было сдержать с помощью противоракетной обороны. Но ее расширенный арсенал быстро приближается к размерам Пакистана и Израиля, и он достаточно велик, чтобы теоретически координировать угрозы с Москвой и Пекином.

По словам официальных лиц, это был лишь вопрос времени, когда принципиально иная ядерная обстановка начнет менять американские военные планы и стратегию.

До сих пор в ходе президентской кампании новые вызовы американской ядерной стратегии не были темой для обсуждения. Байден, который большую часть своей политической карьеры был сторонником ядерного нераспространения, никогда публично не говорил подробно о том, как он реагирует на вызовы сдерживания расширенных сил Китая и Северной Кореи. То же самое сделала и вице-президент Камала Харрис, ныне номинант Демократической партии.

На своей последней пресс-конференции в июле 2024 года, всего за несколько дней до того, как он объявил, что больше не будет баллотироваться на пост кандидата от Демократической партии на второй срок, Байден признал, что он принял политику поиска путей вмешательства в более широкое партнерство Китая и России.

«Да, я это делаю, но я не готов публично обсуждать детали», — сказал Байден. Он не упомянул — и его не спросили об этом — как это партнерство изменило американскую ядерную стратегию.

Со времени президентства Гарри Трумэна эта стратегия была в основном сосредоточена на арсенале Кремля. Новые указания Байдена показывают, как быстро это меняется.

Согласно несекретному отчету, предоставленному Конгрессу в 2020 году, Китай упоминался в последнем ядерном руководстве, выпущенном в конце правления администрации Трампа. Но это было до того, как был понятен масштаб амбиций Си Цзиньпина.

Стратегия Байдена заостряет этот фокус, чтобы отразить оценки Пентагона, согласно которым ядерные силы Китая увеличатся до 1000 ядерных боеголовок к 2030 году и до 1500 к 2035 году, что примерно соответствует числу, которое сейчас развертывают США и Россия. Фактически, Пекин теперь опережает этот график, говорят чиновники, и начал загружать ядерные ракеты в новые шахтные поля, которые были замечены коммерческими спутниками три года назад.

Есть еще одна проблема, связанная с Пекином: теперь он прекратил непродолжительный разговор с Соединенными Штатами об улучшении ядерной безопасности — например, договорившись предупреждать друг друга о предстоящих испытаниях ракет или создав горячие линии или другие средства связи, чтобы гарантировать, что инциденты или аварии не перерастут в ядерные столкновения.

Одна дискуссия между двумя странами состоялась в конце осени 2023 года, как раз перед встречей Байдена и Си в Калифорнии, где они пытались восстановить отношения между двумя странами. Они упомянули эти переговоры в совместном заявлении, но к тому времени китайцы уже намекнули, что не заинтересованы в дальнейших обсуждениях, и ранее этим летом заявили, что разговоры окончены. Они сослались на продажу американского оружия Тайваню, которая велась задолго до начала переговоров о ядерной безопасности.

Мэллори Стюарт, помощник секретаря по контролю над вооружениями, сдерживанию и стабильности Госдепартамента, заявила в интервью, что китайское правительство «активно препятствует нам вести разговоры о рисках».

Вместо этого, сказала она, Пекин «судя по всему, перенимает стратегию России: пока мы не решим проблемы и вызовы в наших двусторонних отношениях, они предпочтут не продолжать наши переговоры по контролю над вооружениями, снижению рисков и нераспространению».

Из выступления исполняющего обязанности помощника министра обороны по космической политике доктора Випина Наранга в Центре стратегических и международных исследований (CSIS) «Ядерные угрозы и роль союзников» 1 августа 2024 г.:

«Мне выпала честь служить первым заместителем помощника министра обороны, а затем исполняющим обязанности помощника министра обороны по космической политике в течение последних двух с половиной лет. Это были одни из самых сложных лет для ядерной политики США в этом столетии – и одни из самых моих профессионально насыщенных.

Ключевое сообщение, которое я хотел бы вам сегодня донести, отрезвляет, но это необходимо. В то время как администрация долгое время пыталась найти баланс между сдерживанием и контролем над вооружениями, сейчас мы оказались в не чем ином, как в новом ядерном веке — беспрецедентном сочетании многочисленных ядерных претендентов, которые не заинтересованы в контроле над вооружениями или усилиях по снижению рисков, каждый из которых быстро модернизирует и расширяет свои ядерные арсеналы и открыто угрожает применить ядерное оружие для достижения своих целей.

Действия этих соперников заставили нас перейти к более конкурентному подходу.

Этот более конкурентный подход основан на трех столпах.

Во-первых, мы должны продолжать выставлять современное ядерное сдерживание с численностью и характеристиками, необходимыми для сдерживания стратегического нападения, заверения наших союзников и партнеров и достижения наших целей, если сдерживание не сработает.

Наше текущее положение ядерных сил и запланированная программа модернизации необходимы, но вполне могут оказаться недостаточными в ближайшие годы для поддержки этой потребности.

Во-вторых, мы должны продолжать укреплять нашу сеть союзников и партнеров и наши расширенные усилия по сдерживанию в НАТО и Индо-Тихоокеанском регионе, потому что это наше асимметричное преимущество перед нашими противниками.

И, в-третьих, мы должны инвестировать в создание следующего поколения лидеров, которые будут направлять наше стратегическое мышление и формировать нашу будущую инфраструктуру и возможности в эту эпоху конкуренции».

«В течение года моя команда и я вели стратегически ориентированный обзор последствий новой среды безопасности для стратегического сдерживания и ядерной позиции США. Этот процесс контролируется на очень высоких уровнях правительства и включает межведомственные заинтересованные стороны.

Мы начали с главных вопросов:

Какие возможности и позиция нам нужны для надежного сдерживания нападения на территорию США, а также на наших союзников и жизненно важные региональные интересы не только сегодня, но и завтра?;

Если необходимы корректировки нашего оружия и программного обеспечения, как мы расставим их по приоритетам?;

Как нам избежать дополнительного риска для наших существующих планов и ядерного производственного комплекса?

В рамках этих проблем мы по-новому смотрим на ядерную модернизацию США, включая изучение основных предположений программы модернизации, которая была задумана в то время, когда мы предполагали, что нам нужно будет только сдерживать Россию, соответствующую новому СНВ.

Некоторые вещи стали нам ясны уже на раннем этапе.

Во-первых, как согласились независимая и двухпартийная Комиссия Конгресса по стратегической позиции: программа, описанная в Национальном плане реагирования (NPR) 2022 года, необходима, но вполне может оказаться недостаточной для решения будущих задач сдерживания и снижения рисков, которые могут возникнуть при переходе к модернизированной ядерной триаде.

Во-вторых, учитывая сложность и длительные сроки, необходимые для корректировки наших сил и позиции, мы должны заложить основу сейчас, чтобы у национальных лидеров были возможности быстро и оперативно корректировать будущие ядерные силы, если это необходимо.

Мы будем придерживаться центральных ограничений Нового СНВ на протяжении всего срока действия Договора, пока мы оцениваем, что Россия продолжает это делать. Но в неопределенном мире сохранение возможности изменить курс завтра требует от нас принятия необходимых решений и инвестиций сегодня.

В-третьих, пока мы планируем будущее, есть шаги, которые мы уже предприняли для снижения риска для программы модернизации и усиления сдерживания. Например, в 2023 году мы объявили, что работаем над современным вариантом бомбы B61 – B61-13. B61-13 использует существующую квалифицированную производственную линию для B61-12. Она усилит сдерживание и уверенность, предоставив президенту дополнительные возможности против определенных более сложных и крупных военных целей, не увеличивая при этом общее количество оружия в арсенале США и не делая упор на другие усилия по модернизации оружия. Это также демонстрирует, что мы можем гибко и творчески использовать наши существующие производственные возможности.

Мы также предпринимаем шаги по продлению срока службы атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) класса OHIO текущего поколения, чтобы они могли работать дольше, если это необходимо при переходе на современные системы.

Мы следуем указаниям Конгресса о разработке и развертывании крылатой ракеты морского базирования с ядерным вооружением. NPR 2022 года отменил программу, поскольку в то время администрация посчитала ее ненужной и способной отвлечь от других приоритетов. Сегодня мир другой. Поэтому министерство обороны продолжает работу над SLCM-N, и мы тесно сотрудничаем с Конгрессом.

Мы также рассматриваем и расставляем приоритеты в отношении других способов корректировки позиции США. Мы начали изучать варианты увеличения будущей мощности пусковых установок или дополнительных развернутых боеголовок — на суше, на море и в воздухе — которые могли бы предоставить национальному руководству большую гибкость в случае их реализации.

Как известно, наземная часть проходит масштабную и сложную модернизацию в рамках программы Sentinel, которая модернизирует и заменит давно работающий Minuteman III. В июле 2024 года, после всестороннего анализа затрат на программу, Пентагон подтвердил Конгрессу, что модифицированная программа МБР Sentinel остается необходимой для национальной безопасности и что нет альтернатив программе, которые обеспечивали бы приемлемые возможности при меньших затратах. Мы провели тщательный анализ ряда альтернатив — от поддержания Minuteman III до мобильных ракет и размещения ракет Trident на суше. Ни одна из этих альтернатив не обеспечивала необходимые нам возможности при меньших затратах, чем модифицированная программа Sentinel, — и каждая из них вносила риск, который подрывал доверие и эффективность наземной части и триады в целом. Пока Sentinel находится в разработке, мы продолжим поддерживать Minuteman III столько, сколько необходимо.

Анализ программы Sentinel перепроверил нашу устоявшуюся политику поддержания ядерной триады, поскольку требование национальной безопасности к надежной наземной части сейчас важнее, чем когда-либо в меняющейся обстановке безопасности. Несколько администраций пришли к выводу, что все части триады имеют взаимодополняющие атрибуты, которые, взятые вместе, наилучшим образом поддерживают стратегическую стабильность. То, как Соединенные Штаты задумали и внедрили наземные межконтинентальные баллистические ракеты (МБР), усложняет принятие решений противником, размещая в Соединенных Штатах быстрые и реагирующие стратегические возможности. При этом наземная часть делает другие части триады более эффективными. Ядерная триада США больше, чем сумма ее частей, поэтому мы пришли к выводу, что модернизированная система Sentinel — более способная, чем Minuteman III — имеет важное значение для национальной безопасности.

Мы также продолжаем искать пути интеграции неядерных возможностей для обеспечения и усиления стратегического сдерживания.

Но не надо заблуждаться, в обозримом будущем ядерное оружие будет обеспечивать уникальные сдерживающие эффекты, которые не сможет заменить никакой другой элемент военной мощи США. Оно остается окончательной опорой для сдерживания стратегических атак против Соединенных Штатов, наших союзников и партнеров.

Помимо триады, Пентагон также сосредоточен на модернизации ядерного командования, управления и связи (NC3), чтобы президент Соединенных Штатов мог продолжать командовать и управлять ядерными силами США при любых обстоятельствах, в том числе во время и после ядерного или неядерного стратегического нападения. Мы модернизируем устаревшие системы NC3 с помощью программ, которые сохраняют живучесть, устойчивость и избыточность. Мы сосредоточены на всех соответствующих компонентах NC3 — спутниках, самолетах и ​​коммуникационных технологиях — чтобы обеспечить кризисную связь и непрерывность правительственных операций, если того потребуют обстоятельства.

Как сказал советник по национальной безопасности Джейк Салливан в 2023 году в Ассоциации по контролю над вооружениями, нам не нужно численно отставать от наших конкурентов по количеству боеголовок или превосходить их совокупные силы, чтобы сдерживать их. На самом деле, как раз наоборот: мы стремимся выставлять на вооружение только то, что необходимо для надежного сдерживания противников и защиты американского народа, наших союзников и партнеров.

Но, как отметил в начале 2024 года старший директор СНБ Пранай Вадди, эта идея – «палка о двух концах»: если не изменить ядерные траектории КНР, России и Северной Кореи, мы можем достичь точки, когда потребуется изменение размера или положения наших нынешних развернутых сил. Пока нет необходимости наращивать запасы, но корректировка количества развернутых возможностей может потребоваться, если наши противники продолжат следовать по своим нынешним путям.

Только президент может принять такое решение.

Частью разумной и гибкой позиции является обеспечение того, чтобы у нас было «программное обеспечение» сдерживания, чтобы максимально использовать наше оружие. За последние два года мы усовершенствовали стратегические концепции и планы, которые нам понадобятся, чтобы сделать сдерживание достоверным в этот новый ядерный век. Недавно президент США выпустил обновленное руководство по применению ядерного оружия, чтобы учесть множественных противников, обладающих ядерным оружием, и, в частности, значительное увеличение размера и разнообразия ядерного арсенала КНР. Мой офис начал предоставлять Пентагону и Объединенным силам обновленное руководство по внедрению о том, как планировать и размещать наши силы в этой новой среде.

Наша сеть союзников и партнеров в Евро-Атлантике и Индо-Тихоокеанском регионе является асимметричным стратегическим преимуществом, с которым наши противники никогда не смогут сравниться. За последние три года мы добились огромных успехов в укреплении союзнических гарантий и модернизации нашего расширенного «программного обеспечения» сдерживания.

В Европе НАТО возобновило свою приверженность ядерному сдерживанию, ясно подтвердив, что пока существует ядерное оружие, НАТО останется ядерным альянсом.

Мы расширили участие союзников и поддержку ядерной миссии. Мы завершаем модернизацию ядерного потенциала НАТО путем перехода на пятое поколение F-35 и B61-12, которые укрепляют военную эффективность и надежность сдерживания.

В 2024 году мы завершили оперативную сертификацию голландских F-35A для миссии Dual Capable Aircraft, сделав их вторым союзником НАТО (после США).

В 2022 году Германия присоединилась к программе F-35A, прямо указав на необходимость продолжения поддержки соглашений НАТО о разделении ядерного бремени.

Мы приветствовали вступление Финляндии и Швеции в Альянс — крупное стратегическое достижение — обе страны публично обязались поддерживать ядерное сдерживание НАТО посредством своих обычных сил и участия в консультативных органах.

НАТО также добилось исторического прогресса в адаптации своих процессов оперативного планирования к ответу на российскую угрозу. Как мы объявили в декларации Вашингтонского саммита в июле 2024 года, у НАТО есть новое поколение многопрофильных планов обороны, позволяющих НАТО надежно защищать союзную территорию неядерными средствами. НАТО также предприняло параллельные усилия по ядерному планированию, чтобы улучшить нашу готовность к ряду потенциальных непредвиденных обстоятельств.

Ядерные силы Соединенных Штатов являются высшим гарантом безопасности НАТО, поддерживаемым Соединенным Королевством, которое явно вносит вклад в оборону НАТО, и Францией, чьи ядерные силы независимы, но всегда имели европейское измерение.

Мы также повысили уровень взаимодействия высшего руководства во всех диалогах — добавив новые рабочие группы с Японией, расширив оборонные дискуссии с Австралией и, возможно, наиболее заметно, создав Ядерную консультативную группу (NCG) с Республикой Корея на уровне помощника министра обороны. NCG реализовала видение президента Байдена и президента Юна в Вашингтонской декларации от апреля 2023 года по укреплению расширенного ядерного сдерживания между США и РК. Их видение стало реальностью: мы подписали документ «Руководящие принципы», намечающий путь вперед, начали работу по содействию интеграции в рамках альянса и теперь выступаем равноправными партнерами, укрепляя сдерживание против ядерного и других форм стратегического нападения со стороны Северной Кореи.

Мы активировали механизм обмена данными для обмена информацией о ракетном оповещении в режиме реального времени для обнаружения и оценки баллистических ракет, запущенных Северной Кореей. В июне 2024 года мы провели первую итерацию FREEDOM EDGE, новых многопрофильных трехсторонних учений, которые позволили нашим странам тренироваться новыми и нестандартными способами.

Поскольку мы сталкиваемся с этими вызовами поколений, такие программы, как Сетевая программа по изучению ядерных проблем (PONI), будут иметь важное значение для наставничества следующих поколений политических, технических и эксплуатационных ядерных экспертов. Разнообразный кадровый резерв PONI, который он создал и будет создавать, послужит Соединенным Штатам на благо. Это яркий пример того, как мы должны реинвестировать в наши таланты, чтобы построить гибкую и отзывчивую ядерную инфраструктуру и кадровый резерв для решения беспрецедентных стратегических и политических задач, с которыми мы, вероятно, столкнемся в ближайшие десятилетия».