Удивительно — но хотелось бы проанализировать выступление главы министра экономического развития РФ Максима Орешкина на радиостанции «Эхо Москвы». Не потому что у «Завтра» поменялась гражданская позиция — а потому что в интервью действительно подняты достаточно понятные, но и бесконечно печальные новости: согласно данным министра, задолженность по потребительским кредитам в России растет по 25% в год, что за прошедший 2018-й добавило в долги россиян громадную цифру в 1 трлн 800 миллиардов рублей.
Общая сумма взятых «в короткую» и «в длинную» заёмных денег по всей России на сегодняшний день составляет уже составляет 16 трлн рублей, в то время, как годом раннее на российских гражданах висело «всего лишь» 12,1 трлн кредитных обязательств. Путём несложных арифметических подсчётов можно понять, что на самых «токсичных» и ростовщических потребительских кредитах банки уже делают 46% прироста своего кредитного портфеля. При этом такой кредит не просто горе для заёмщика или сверхдоход для банка — но и громадные риски для всей экономики, так как, если кто не понимает, часто и густо потребительские кредиты обеспечены исключительно текущими доходами заёмщика. Отсюда следует и простая логика: потерял человек работу или же просто «просел» по зарплате — и тут же его кредит стал безнадёжным и необслуживаемым.
Мотивация людей, в общем-то, ясна. Большая часть российского населения буквально живёт «от получки до получки», а меньшая часть ещё и озабочена покупками различных статусных вещей, будь то смартфонов или бытовой техники, где «потреб» — единственный путь к желаемому, но недоступному. За кадром такого подхода остаётся простой факт — потребление наращивается однократно, после чего заёмщик, по сути, даёт добровольное согласие на «руку банка» в своём кошельке и соглашается на уменьшение своего долгосрочного потребления. Ведь конские проценты банку платит именно он!
Отсюда, кстати, проистекает и наблюдаемая картина, о которой рассказал министр Орешкин: экономика страны растёт (ну как растёт ... стагнирует скорее) на потребительских кредитах, население под эти кредиты фактически закладывает свои копеечные зарплаты, а зарплаты, в свою очередь — напрямую зависят от роста экономики. Короче, условный Федя покупает на кредитные деньги то, что произвёл Вася, Вася же берёт деньги в кредит, чтобы купить то, что сделал Федя. А потом приходит даже самый маленький кризис — и всё валится в тартарары. И у Васи, и у Феди, и у алчного банка, который успешно жировал на безумных процентах по потребительскому кредиту.
Пока что проценты по всему кредитному портфелю физических лиц ещё подъёмны для российской экономики. Но надо понимать, что сама экономика страны в последние годы растёт в пределах статистической погрешности — всего на 1,5-2% в год. Такой рост может легко превратиться в спад, что и произошло в 2015-2016 годах, когда экономика России «росла» на минус 2,8 и минус 0,2%. В момент такого спада, да ещё и при продолжающемся росте кредитов, всё просто рухнет в виде острого долгового кризиса, который ещё больше завалит всю экономику.
Стоит ли продолжать накачивать страну такими токсичными и одноразовыми по сути кредитами? Статистика проста: сегодня на каждого жителя России, включая и грудных детей, приходится в среднем уже по 110 000 рублей накопленного долга. Вроде бы и немного? Но надо понимать, что кредит этот постоянно растёт, растут проценты по нему и уже растёт безнадёжная задолженность — по состоянию на прошлый год невозвратными только официально числились 850 млрд рублей из 12,1 трлн общего долга. По сути дела, уже сегодня каждый 14-й кредит был невозвратным, а на деле даже каждый 7-й — так как большую часть проблемных кредитов составляла именно потребительская «мелочь».
Эти цифры показывают очевидное — западная кредитная модель роста в российских условиях работает откровенно плохо — или же не работает вовсе и заводит страну в тупик. Никакого стабильного роста за её счёт добиться невозможно — современная экономика России выстроена по другим лекалам, где, например, низкая безработица обуславливается в том числе и низкими заработными платами. И перестроить такую структуру российского рынка труда с опорой на всю ту же западную модель можно только вернувшись к людоедским подходам 1990-х годов — снова выкинув на улицы миллионы своих сограждан и обеспечив оставшихся сверхдоходами — для того, чтобы они смогли платить банкам. Только вот такой подход действует в Бразилии, где можно выжить в фавелах, но не в России, где это означает быструю смерть от холода и голода.
Поэтому, сказав «а», министрам российского правительства не стоит прятать голову в песок — а стоит тут же уточнить, кто же в этой ситуации «б». Без структурной реформы российской экономики, без отправки на свалку истории неолиберальных подходов — в России невозможно построить модель устойчивого развития. Пока что пожар в экономике заливают кредитным бензином — но это, как показывает практика, лишь самый скорый путь к взрыву. Не экономическому — а социальному.
