Судьба не знает сослагательных наклонений. Но в литературе это вполне допустимо. Поразмыслить на тему « а что было бы, если..» очень интересно и , что главное, поучительно.
Вот и последний сборник рассказов Захара Прилепина под названием «Семь жизней» именно об этом. По своей сути, это даже не рассказы, а этюды, зарисовки из собственной жизни автора. Но если хорошо вчитаться, то книга наводит совершенно на другие мысли, нежели о «саде расходящихся тропок».
Героев этих рассказов постоянно шатает из стороны в сторону. Чем, например, объяснить странное, иррациональное поведение Верховойского из рассказа «Попутчики»? После своих злоключений, своей бестолковой, беспутной и сумасшедшей жизни, он, казалось бы, должен был покончить собой. Но в конце он попадет в рай. Рай- это его семья: мама, беременная жена. Этот райский дом пахнет любовью и негой. Тут вспоминается несчастный Венечка из поэмы «Москва-Петушки». Только в отличие от Венечки, Верховойский все-таки добрался до того самого заветного места, «где не умолкают птицы, ни днем, ни ночью, где ни зимой, ни летом не отцветает жасмин.»
Весьма неожиданная концовка в новелле « Зима». Последняя фраза « я не люблю тебя» прозвучала так неожиданно, как будто в нежной, ласковой тишине вдруг лопнула струна. В рассказе «Рыбаки и космонавты» продолжается эта тема пацанского сумасбродства.
Даже в умиротворительных новеллах про семью читателя не покидает ощущение того, что смерть ходит по пятам и дышит в спину. Счастье есть, но оно недолговременно. Что-то вот-вот случится. « Не ломай ничего, Господи. Даже не дыши» .( "Семь жизней")
Очень итересен и символичен рассказ, посвященный Борису Рыжему. Кафе, в котором собирались герои, называлось «Башня», как та самая "Башня" Вячеслава Иванова, где собирались лучшие поэты в начале прошлого века. Надо сказать, Рыжий очень гармонично вписывается в атмосферу этих рассказов, да и вообще во всё творчество Прилепина. Какое-то сумасшедшее дионисийство, космическая странность во всех этих персонажах.
И тут хочется привести аналогию с великим романом Юрия Мамлеева «Шатуны». Если утрированно, по Мамлееву, люди в мире делятся на две категории: первые-это «метафизические»-проще говоря, люди, пытающиеся разодрать завесу бытия, заглянуть ЗА. Их меньшинство, они беспомощны в быту, и они не приспособлены к внешнему миру. Для них онтологическим центром является не макро, а микромир — мир интровертный, внутренний. Вторых можно назвать просто «нормальными». Впрочем, что такое эта нормальность как не легкая форма слабоумия? Это люди, которые максимально обращены во внешний мир, которые не осмысляют свое бытие и в итоге просто растворяются в этом мире. Смерть для них — нечто далекое и непонятное. Обыватель и метафизический человек в шатунах противопоставляются. Герои Мамлеева постоянно мечутся, они находятся как бы в полуторной реальности: одной ногой здесь, другой где-то там. Для Мамлеева, как и для Чехова, главный враг-это мещанство и пошлость. Однако если у Чехова герой- это интеллигентный человечек с молоточком, взывающий к совести, то у Мамлеева — это мужик с огромным ржавым кухонным ножом, безжалостно вспарывающий брюхо реальности.
Противопоставляются они и у Прилепина. Например, Петров в одноименном рассказе человек-неудачник, мерзкая заурядность. Причем, его заурядность, инфантильность и скудоумие не вызывает у читателя жалости. Даже на фоне пьяных дачных воров он ничтожество. Он просто плывет по течению. Нет уж, «лучше безнадежно, лучше в грязь лицом», как писал Рыжий, чем это гнусное постоянство.
Настоящие Герои с большой буквы у Прилепина в этих рассказах-это странные, загадочные, но вполне реальные "шатуны".
«Всему миру провалиться, или мне чай пить?» - вопрос не праздный.
Об этом и рассуждает Прилепин
