Практически для всех исторических периодов и культур принадлежность индивида к общности была не менее значима, чем его личные достижения, являлась частью самосознания и не сводилась к взаимопомощи. Каждый представитель семьи, общины, рода, клана, племени чётко знал, что его дела и поступки оказывают влияние на коллективную репутацию, меняя социальный рейтинг близких, родных, соседей и др. Коллективная ответственность была неотъемлемой, естественной и понятной частью мировоззрения людей.
Из классической литературы мы помним сюжеты, как неблаговидный поступок индивида значительно понижал социальный статус его семьи / рода, с его родными разрывали помолвки, отказывали им в общении, прекращали общие дела. Репутацию и честь учили беречь смолоду, прививая ответственность. У архаичных народов правила ещё жестче, кажущийся нам дикостью принцип кровной мести, где индивид может погибнуть только за ошибку своего родича, ими считается приемлемым и справедливым.
Мы живём в обществе, в котором произошло резкое снижение значимости коллективных форм и торжество индивидуальной ответственности. Это был долгий культурно-исторический процесс, включающий как наследие Эпохи Просвещения, так и сталинскую позицию: «Сын за отца не отвечает», которая была в авангарде гуманизма для своего времени. Снижение значимости коллективных форм в современном мире можно считать временным исключением, а можно результатом эволюции, развития общественных форм и мышления.
Воспитание ребёнка до обретения им воли, самодисциплины, мотивации и морально-нравственного стержня происходит за счёт воздействий внешних сил, которые компенсируют слабость и незрелость внутренних. По мере усложнения общественной сферы, образования и воспитания, внешние ограничения перестают быть нужны, всё необходимое для существования и проживания индивида внутри социума формируется в детстве и юности. Об индивиде начинают судить исключительно по его словам и делам, без учета «репутации» его родных, близких и соседей.
Полный отказ общества от коллективных форм в рамках ультралиберального дискурса продвигался критерием прогрессивности, взрослости народа, способностью самостоятельно отвечать за себя. В реальности за этим скрывались слабость и лукавство, отказ от ответственности за качество воспитания детей, нарциссизм, эгоизм и зацикленность на себе. В современном мире коллективные формы идентичности сильны в условиях слабости государства в образовании и воспитании, а также при наличии высокого дефицита свободных ресурсов.
В качестве примера первых выступает Ближний Восток и Чёрная Африка, вторых – Япония, Корея. Подобные отношения характерны не только для общества в целом, но и для отдельных его слоёв, что подпадают под указанные ограничения: сохранность архаичных форм или дефицит свободных ресурсов. Примером подобных социальных групп являются аристократические роды, криминал, диаспоры.
Во всём нужна мера, полностью уничтожать и отказываться от коллективных форм опасно, это ведёт к утрате в перспективе силы семейных связей и атомизации общества, но и консервация принципов и отношений прошлых эпох порождает большие проблемы. В ближайшие десятилетия русские не только не станут возвращаться к коллективным формам, но и будут всячески учить жить без них другие народы, входящие в Русский мир.
И, да, кто бы мог подумать, что в казахстанской власти больше нет семейно-клановой системы, всего лишь нужно было агашек переименовать в меритократов, скоро они победят коррупцию и бандитизм, назвав это честностью и законностью...
