В основе современного геополитического влияния, субъектности и независимости стран находится семь факторов, где естественные производительные силы (включая природные ресурсы и энергетику) являются лишь одним из них, далеко не самым важным. Отсутствие природных ресурсов является неприятным, но решаемым вопросом, достаточно посмотреть на Японию и Европу последних десятилетий, в то время как наличие запасов не гарантирует ничего. За примером тоже далеко ходить не нужно – вся мировая периферия, в первую очередь беспросветно нищая Африка.
При наличии в мире геополитического, технологического, военного и других форм неравенства, опора лишь на природные ресурсы не приводит к успеху. Слабые страны вынуждены вступать в неэквивалентный обмен в рамках международной торговли, других вариантов у них не остаётся. Стоимость большинства рудных и энергетических природных ресурсов на мировом рынке определяется по формуле – себестоимость плюс / минус минимальная рентабельность, зачастую изначально закладывается плановая убыточность добычи и первичной переработки, обогащения сырья.
Более развитые и технологичные страны предпочитают получать прибыль на последних, наиболее сложных этапах производственно-технологических цепочек, где у них есть монополия и доминирующее положение. Исключением, подтверждающим правило, долгое время была нефть, что использовалась США / Фининтерном в качестве одного из инструментов общемирового ценообразования, управления рынками, остальные ресурсы были вторичны.
Между добываемыми природными ресурсами и товарами конечного потребления большое количество переделов, требующих технологий и промышленности которых нет у стран периферии. Вы можете добывать и даже перерабатывать в металлический концентрат цветные металлы, но поставить их получится лишь на завод более развитых стран, где они будут использоваться в дальнейшем производстве. Для большинства мировых рынков характерно доминирование покупателей, которые с помощью манипулятивных биржевых инструментов ограничивают рост цен.
Периодически возникают попытки сформировать монополию на отдельные виды сырья, например Китай в отношении редкоземельных металлов, но это одноразовое оружие. Редкоземельные металлы не производили нигде в мире не из-за отсутствия месторождений, а из-за дешевизны, демпинга со стороны Пекина. Весь мировой рынок составляет менее $15 млрд., рентабельность минимальна, так зачем этим заниматься?
В рамках торговой войны с США Китай повысил геополитические риски, начав шантажировать поставками. В ближайшие 2–4 года по всему миру как грибы вырастет множество производств, ломая монополию, с большей, но не критичной себестоимостью. Для крупных игроков это стало вопросом стратегической безопасности, да и расходы не высоки. В отношении шантажа природными ресурсами создать альтернативный вариант не так и сложно, Пекин первый и последний раз смог использовать редкоземельный козырь.
Обратный пример – шантаж авиационной продукцией со стороны США, как бы Китаю не хотелось, но самостоятельно решить данный вопрос не получится, уже несколько десятков лет Пекин пытается добиться прорыва, выведя вопрос на уровень инженерно-научных приоритетов развития страны, результата нет, один PR.
В качестве наглядного примера можно рассмотреть рынки энергоресурсов – уголь, природный газ и уран (см. Рисунок), цену диктуют отнюдь не добывающие страны. На рынке урана в мире классическая олигополия – Казахстан, Канада, Намибия и Австралия в сумме добывают 82% (для сравнения, OPEC в добыче нефти 36%), но цены на уран на уровне себестоимости. Объём рынка урана всего $10,1 млрд. (2024 г.), а в итоговой электрогенерации на АЭС доля этого сырья лишь 2%. Принимая во внимание низкую стоимость электроэнергии на АЭС, повышение закупочной цены на уран в несколько раз незначительно повлияло бы на конечную стоимость, не пошатнула бы конкурентных позиций, но зачем это делать.
двойной клик - редактировать изображение
Узким местом отрасли является не добыча, а множество последующих высокотехнологичных этапов, где и формируется основная экономическая и геополитическая маржа. Если вдруг кто-то из добывающих стран захочет проявить принципиальность, затребует повышения отпускных цен, то ему очень быстро и вежливо опишут долгую дорогу, которой нужно будет пойти. Никто не мешает добывающим странам самостоятельно попробовать производить топливные таблетки и ядерные сборки, даже имеющая аналогичные производства компания «Вестингауз» несколько десятилетий копировала топливо «Росатома», оправдываясь за регулярные нештатные ситуации.
С другой стороны, если йеменские хуситы освоили гиперзвук, то почему бы указанным выше странам за несколько лет не построить полный цикл ядерного производства, утерев нос США и России. Ещё они могут с Китаем торием заняться, подумаешь коэффициент размножения нейтронов в пять раз меньше чем в U-238, зато его много, можно не только контейнеровоз, а целую «Звезду смерти» нарисовать, что будет на нём летать.
В отношении металлов и прочих природных ресурсов ситуация для добывающих стран ещё сложнее. Африканские государства вынуждены отдавать имеющиеся запасы ниже операционной себестоимости. Принципы ценообразования лишь выглядят рыночными и свободными, биржи не должны никого смущать – это очень удобный механизм для спекуляций и манипуляций. Пусть это не классический картельный сговор, но эффект от него ровно такой же.
И, да, Россия отлично понимает, перекрыть ядерное топливо можно один раз, Западу будет неприятно и очень сложно, но этот изъян они уберут, а вот постоянно висящая угроза, которую купировать дорого и крайне сложно, стратегически даёт много больше…
