Европа — обольстительница. Который раз она обольщает Россию своим комфортом, благополучным укладом, совершенством своих технологий, своими Лувром, Прадо, Уффици… Горбачёвский Советский Союз был обольщён Европой, грезил вхождением в Европу. Либеральные политики разрабатывали теорию вхождения в Европу. Согласно этой теории, гигантский континент "Россия" не мог войти в Европу целиком, одновременно, его следовало разделить на части. Гавриил Попов предлагал разделить Советский Союз на восемьдесят частей. Каждая из этих частей отдельно входит в Европу и там образует своё маленькое цивилизованное государство. Эти вошедшие в Европу микроскопические части континента соединяются в новое проевропейское целое.
Горбачёв провозгласил свой лукавый тезис "Европа — наш общий дом". Там, в этом общем доме, мы должны были на равных сесть за гостеприимный европейский стол. Но когда разъединённые Ельциным части советского государства стали входить в Европу, выяснилось, что та не слишком охотно принимает к себе подселенцев. Многие из этих мини‑государств всё ещё корчатся в европейских объятьях, не в силах вздохнуть.
Россия с трудом вырывается из европейских зубов. Обглоданная, искусанная, она всё ещё хочет верить в Европу: в её возвышенность, благородство, в её государственные институты, в её науку, в её духовные кладези. В ответ на это своё обожание Россия получает от Европы зуботычины. Эти зуботычины следуют одна за другой, всё учащаясь. Европа кулаками молотит доверчивое русское лицо, и Россия не успевает утирать слёзы и кровь после этих ударов.
Возвращая Крым, приветствуя восстание Донбасса, Россия оглядывалась на Европу. Прислушиваясь к европейским голосам, Россия остановила порыв ополченцев Донбасса, которые после Иловайского и Дебальцевского котлов двинулись в наступление, готовы были идти до Мариуполя и дальше. Россия остановила этот порыв, испугавшись окриков и угроз европейских политиков. Мы остановили этот порыв, но санкции продолжаются. Эти санкции унизительны, оскорбительны. Россию выгоняют за европейский порог, плюют в неё, кидают камни, а Россия стыдливо всё топчется на пороге, мечтает вернуться обратно — в тёплый ухоженный европейский чертог. России пора очнуться, пора сменить одежды — сменить костюмы от Гуччи и Ив Сен-Лорана на одежду фабрики "Большевик", а если нужно, то и на бронежилеты.
Народ России, пережив чудо Крыма, погас. Он впал в уныние после трагедии Донбасса, когда на глазах всего мира убивали русских, и каждая похоронка, приходившая в дом донецкого ополченца, воспринималась нашим народом как похоронка, прилетевшая чёрной птицей в его дом.
Россия — наш общий дом. Огромный, омываемый тремя океанами, с несметными богатствами, населённый множеством восхитительных народов, которые сливаются в один симфонический народ России. Русский народ — великий, способный на грандиозные победы, озарения, готовый идти на подвиг и на смерть ради своей вселенской мечты. Он жертвенный, верящий, трудолюбивый, как ни один народ в мире. Русские коды — это клавиши, на которые нажимает история, позволяя нашему народу выжить в самые тяжёлые времена, приложив невероятные усилия, совершить невиданные деяния, добиться грандиозных побед.
Сегодня русские коды дремлют. Наш рояль закрыт. Наш пианист отдыхает. Пускай его разбудят хамские окрики, которые доносятся из Лондона и Парижа. Пусть во всей полноте ощутит он чудовищный таран Америки, который Байден направляет в сердцевину российской государственности. Пусть пианист откроет рояль, нажмёт на чёрно-белые клавиши, оживит вековечные русские коды, и мы всем народом сыграем симфонию Русской Победы.
Илл. Геннадий Животов. "Можем повторить"
