Как пандемия изменила цивилизацию и человеческое сознание?

Что значит изменить цивилизацию? Еще недавно мы думали, что изменить цивилизацию – это значит изменить отношение к собственности или, по крайней мере, создать новый технологический уклад. Так еще сегодня думают многие интеллектуалы. Например, так думают Глазьев и Шваб. На мой взгляд, это ошибка. Изменить цивилизацию – значит изменить повседневность, то, что каждый из нас делает каждый день. Что изменило нашу повседневность? Не революция. Пандемия. Она заставила нас надеть маски и научила бояться друг друга. Мы привыкли к социальной дистанции. Тем самым, мы узнали, что мы по своей сути асоциальные существа. Трудно жить с себе подобными. Но что делать тому, кто не согласен жить в мегаполисах, кто хочет жить в общинах? Ведь современное общество – это мегаполисы, это расчёт. А община – это чувство очага и крови, то, что сегодня называют фашизмом.

Пандемия отменила придуманное когда-то промышленной революцией правило – жить человеку в одном месте, а работать – в другом. Жить автономно, работать коллективно. Теперь мы узнали, что и жить, и работать мы можем автономно. Дом перестал быть домом для семьи. Он стал местом нашей работы. Тем самым, мы лишились и дома, и места работы. Сегодня под вопрос поставлено существование и семьи, и работы, и школы. Коронавирус изменил место учителя и педагога в нашей жизни. Начиная со школы Пифагора, мы думали, что есть что-то в жизни людей, что может быть передано не в форме знания, а из рук в руки, в форме непосредственного общения ученика и учителя. Обработка души педагогом предваряла передачу знаний учителем. Пандемия развязала вяжущие связи учителя и ученика и бросила всех нас в множественные потоки информации. Она оставила всех нас один на один с этими потоками. Так мы входим сегодня в числовой мир.

Что такое числовой мир? Это мир, мерой которого является не бытие человека, а число. Существование человека начинается с разделения на внешнее и внутреннее. Тогда же как число предполагает совпадение внешнего и внутреннего, их неразличимость. В нём нет места для человека. Что сделала пандемия? Она ускорила движение человека к тем состояниям, в которых нельзя отличить человеческое от нечеловеческого.

Но тогда возникает законный вопрос: если мы входим в числовой мир, то зачем человеку общество? Не лучше ли нам отказаться от него или переосмыслить его так, чтобы оно потеряло свою связь с человеком? В конце концов, нельзя ли выбрать какой-то иной способ существования людей? Клаус Шваб предлагает нам согласиться жить в новом глобальном обществе. Что это за общество? Это общество, в котором нет классов и наций. В нем неважна собственность, а важен только контроль над цифровыми сервисами, неважна воля к власти, а важна возможность учреждать правила, в соответствии с которыми каждому надо научиться говорить правильно о кажущихся вещах. При этом будут все равны, кроме тех, кто говорит неправильно. Их придётся отключать от электронных сервисов глобального мира.

Пандемия показала нам, что массовое общество устроено плохо. Почему оно устроено плохо? Потому что человек в нём не может быть самим собой. Ему в нём нужно всё время притворяться, выдавать себя за того, кем он не является. А это значит, что отношения между людьми в обществе опосредованы иллюзиями, ложью и обманом. А зачем человеку притворяться в обществе? Затем, чтобы подниматься по ступенькам социальной лестницы. Подниматься, чтобы быть ближе к образцу, к совершенству. Самый совершенный – это тот, кто добрался до самого верха. Что сделало западное сознание в этой ситуации? Оно решило избавиться от фальши социальной жизни. Но каким образом? Чтобы быть искренним в обществе, людям нужно стать симулякрами. Как это сделать? Для этого нужно каждому вставить, как предлагает Маск, нейролинк, либо, как предложил Делёз, выбросить из головы образцы и жить без них, попадая тем самым в тысячу плато, то есть становясь шизофреником. Ведь шизофреник – это стая личностей в одном человеке. Это, как туча комаров, нечто далекое от рациональности. Нам говорят, что если не будет образцов, то не будет и копий, и человеку тогда не надо будет кривить душой. Но если не будет образцов, то не будет и сознания. Зачем нам такая искренность, если мы при этом красоту должны будем воспринимать не выше уродства? Зачем нам такое равенство, если глупый получит силу и мощь быть глупым, а злой – силу быть злым? Зачем нам естественное право, если глупый не должен по этому праву становиться умным, а злой - добрым? Для нас справедливость выше права. Если нельзя быть в обществе и одновременно быть самим собой, если в обществе человек всегда ступенька какой-нибудь лестницы, то почему бы нам тогда не вернуться к общине?

Что же делают в этой ситуации китайцы? Китайцы в этой ситуации придумали теорию социального доверия. Они не выбрасывают образцы и не отказываются от социальной лестницы. Они занялись денатурализацией человека. Что это означает? Это означает отказ от бессознательного. Напротив, в Европе решили отказаться от человеческого сознания и заменить его интеллектом. Почему? Потому что её философы пришли к выводу, что любое сознание репрессивно, являясь карательным органом фашизации мира.

В предисловии к американскому изданию книги Ж.Делёза и Ф.Гваттари «Капитализм и шизофрения» Фуко дал определение этой работы, назвав ее «введением в нефашистскую жизнь». Нефашистская жизнь у него происходит в психиатрической больнице. Что нужно сделать, чтобы не быть фашистом? Для этого нужно перестать быть человеком, то есть отказаться от сознания. Парадокс состоит в том, что символом нефашистской жизни в США стал наркоман Флойд, а отряды BLM стали авангардом демократической партии. В ситуации пандемии нам становится ясно, что либерализм открывает путь к числовому обществу, а на смену национальному фашизму приходит демократический фашизм.

Пандемия стала символом завершения одной цивилизации и начала другой. Мир вступил в ситуацию с коронавирусом во главе с Америкой, а выходит из неё во главе с Китаем. Америка – это демократия, свобода и спекулятивный капитализм, а Китай – порядок, судьба и социализм. Вместе с западной цивилизацией уходит в прошлое и её философия. Изъян этой великой философии состоит в том, что она не смогла поставить вопрос о человеке. «Остаться человеком, - говорит Делёз, - значит отказаться от будущего». Не нужно плакать о человеке, утешает нас Фуко. Выбрав будущее без человека, Запад уходит в прошлое мысли.

Что упустил Запад? Он видел в сознании только рациональный аппарат, а не воздействие человека на самого себя. Пандемия заставляет нас видеть в осознании главный признак человека. Почему главный? Потому что осознавать – значить расширять реальное посредством мнимостей, того, чего нет в реальности. Чего нет в реальности? Времени. Западная философия видит в человеке пространственное существо. Хотя человек – единственное существо, которое живет во времени. Осознавать – значит быть во времени. Бытие во времени составляет так называемый внутренний мир человека. Время – это не качество вещей, это свойство сознательной жизни человека. Воспринимать мир во времени – значит, как говорит Московская антропологическая школа, галлюцинировать.