Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
Б. Ахмадулина. По улице моей…
Минул роковой юбилей – тридцать лет от начала буржуазного переворота. Тридцать лет с того дня, когда буржуазия пошла ва-банк; когда заговорщики бросили под гусеницы «бэтеров» трех идиотов, а безмозглая интеллигенция высыпала на улицу, захлебываясь от собственной вседозволенности, с требованием колбасы и перемен. В истории пришло мгновение, когда должно было проявить волю, но Комитет государственного спасения захлебнулся собственной нерешительностью, как алкоголик захлебывается паленой водкой. Вместо того, чтобы интернировать агентуру влияния, исправить ошибки и направить страну в будущее, Комитет долго и бессмысленно оправдывался, а затем полез в сейф за именным пистолетом. Что, не решились на Тяньаньмэ́нь, так получите через год ночь длинных ножей – «Альфу», «Бейтар» и головорезов мото-стрелковой дивизии.
И вот, юбилей. Зловещий, как ночь в опере. Остатки патриотической прессы вяло отметились «датскими» статьями, гадая на бараньей лопатке, что было бы, если бы… И это, всё! Пассионарность исчерпана, патриотов больше нет. Что в сухом остатке? Страна-победитель в войне всех времен и народов, вдохновенно строила лучший из миров. Еще один шаг и рай на земле будет построен, кризис семидесятых показал, что капитализму осталось здоровья на две затяжки, а тут эти, с переменами и колбасой. Нет, не построили, не успели. Распяли цивилизацию.
Зато присягнувшие новому строю пришли в истероидное возбуждение, залив интернет хвалебными одами Горбачеву, Ельцину, Сахарову-Солженицыну и их женам. Мчится тройка – Горбачёв, Райка и перестройка. И, вот она – полная и окончательная победа капитализма. Тридцать лет разрушений – общество деморализовано, общество в глубочайшем кризисе и принципиально не способно осознать происходящего. И в противоречиях войны каждого против каждого, все чаще витает зловещая триада – катастрофа, безнадега, предательство.
Предательство, вот то общественное свойство, тот нравственный императив, что в первом ряду должен стать предметом самого пристального изучения и жесткого диалога. И если сегодня все понимают, что цивилизация убита, то надо делать вскрытие, искать причину и обретать смыслы. Сегодня, мы на перекрестке времен и смыслов.
В качестве первого шага предлагаю скромный иллюстрированный атлас рентгеновских снимков из истории болезни одной рептилии и её мучительной смерти. Перебирая пыльные залежи своего архива, снял с дальней полки толстую пачку журнала «Крокодил». Сверху, как и положено – перестроечные номера с анатомией переворота, внизу – номера, уходящие вглубь нашей советской истории.
Кто же не знает журнал «Крокодил», этого уникального детища советской культуры. Это вам не легкомысленно-порнографическая «Стрекоза» или пропитанный желчью буржуазный «Сатирикон» с бездарным «юмором» Аверченко. «Крокодил» рожден советским образом жизни, верой и правдой служивший своей стране, не прекращавший своей работы даже в трудные годы Отечественной войны. «Крокодил» – это искрометный юмор от самого народа, это и есть – народ. «Крокодил» самый массовый журнал Советского Союза, выходивший три раза в месяц, его тираж достигал пяти миллионов. С этой сатирической рептилией не могли тягаться даже признанные лидеры – «Огонек», «Крестьянка», «Работница», тем более – «Экран» или молодежная «Смена».
Как же случилось так, что за пару лет этот журнал поменял свои убеждения? Взял и поменял? И тот самый журналистский корпус, который еще вчера гордился, что выгрызает буржуазность и мещанство, в три года стал одним из самых яростных антисоветских? Давайте вместе проследим историю грехопадения через иллюстрации, посмотрим, как рос и креп здоровый организм советского издания и, как рождалась и развивалась в нём раковая опухоль отречения.
Советский «Крокодил», это история большого пути. Вот, как он писал о себе в одном из перестроечных номеров. Родился журнал в июне 1922 года при московской «Рабочей газете» и задуман был как сатирический листок для борьбы с врагами советской власти. Вы нам «Сатирикон», мы вам «Крокодил», посмотрим, кто талантливее. Велика была созидательная сила «Крокодила», он шефствовал над Магниткой, совершал агитационные перелеты в составе эскадрильи им. М. Горького. Он поднимал из окопов рядового бойца, заряжал его оптимизмом и верой в наше правое дело. Он защищал маленького человека от бюрократии и головотяпов, жуликов и демагогов. Он боролся с мещанством и низкопоклонством перед Западом. Кто же не помнит знаменитое Сергея Михалкова, многократно обыгранное журналом: Мы знаем, есть еще семейки, где наше хают и бранят…
За трудовые подвиги журнал был награжден высокой наградой – орденом Трудового красного знамени. А крокодильские шутки и афоризмы эшелонами уходили в народ. Кто же не помнит знаменитые выражения – «Нарочно не придумаешь» и «Это надо в Крокодил».
Но вот началась агентурная «Перестройка» и первые, пока еще робкие шаги буржуазного переворота. Редакция начинает присматриваться, как пишет главный редактор, с 1991 года журнал становится беспартийным, в нем становится больше комиксов, юмора, порнографии, афоризмов, как они хвастают «крокодилинок». Беспартийный, скажете вы!? Уход в комиксы и юмор, это побег от действительности. «Крокодил» не стал беспартийным, искусство вообще не может быть беспартийным и, если ты не отстаиваешь труд, ты обязательно присягаешь капиталу.
Примером тому может служить зловещий №35 за декабрь 1989 года. Журнал полностью посвящен 110 годовщине со дня рождения И. В. Сталина. Более чудовищного и отвязанного антисоветизма трудно найти даже сегодня.
Если посмотреть подшивку журналов за 1991 год, то с удивлением обнаруживаешь «при наличии отсутствия» событий рокового года. Нет ни слова, о введении чрезвычайного положения и действиях агентуры влияния. Ничего этого нет, всё какая-то культурная мелочёвка, смешки и ужимки. Разве, что особняком фотография Б. Ельцина с ракеткой. Антисоветская риторика обнаруживается лишь в заключительных зимних номерах. Они уже поняли, что к власти рвется новый класс.
Весной 1992 года редакторский корпус испытал культурный шок. В апреле 1992 года журнал объявил о своем закрытии. Творческой интеллигенции казалось, что жить они будут «красиво», как при капитализме, но содержать её будут, как при социализме. В своем авто-некрологе «Крокодил» пишет: резкое увеличение цен на бумагу, краски, печать и распространение. А чего вы хотели, закон рынка – слабакам здесь не место. Обращение в различные инстанции временно приостановило заболевание. О всенародной любви и тиражах в пять миллионов речи уже не шло, но жить пока было можно. Началось резкое ухудшение здоровья. И «Крокодил» просит совета, как ему быть. Наиболее выразителен совет некогда известного «экономиста» Павла Бунича: Привлекать внимание не выход. На сочувствие и милосердие рассчитывать нечего. И на наивный вопрос «Крокодила» – может быть кому-то продаться, отечественному толстосуму, западному миллионеру? – «экономист» отвечает, – Отечественному не надо. Наш, отечественный, непорядочный. А купленная пресса, это подхалимская и идиотская пресса. Лучше уже тогда иностранному! О, как!
Протекание болезни наиболее рельефно наблюдается именно с номеров 1992 года, журнал становится буржуазным, он встал, таки, на панель. Материалы журнала полны буржуазного оптимизма, голых женских тел, какой то истеричной эйфории от побед. Приглашенным авторам кажется, что наступил конец истории, что дозволено все и так будет всегда. А эта домашняя рептилия будет их развлекать, создавать позитив.
Конец журнала ужасен. Отказавшись от советской культуры, предав Страну Советов, журнал так и не стал буржуазным листком для развлечения. Пришли новые, с новой эстетикой физиологических шуток и матерной брани. Последние номера журнала наполненных грязью и ощущением безысходности. В мае 2008 года журнал, сдох. Безжизненное тело продажной рептилии капитализм выбросил на помойку.
Анатомический атлас:
Рисунок №1 «Единой шеренгой». Апрельской номер 1953 года. Страна готовится к первомаю, не отстает и «Крокодил», его страницы наполнены рабочими шутками, оптимизмом, гордостью за этапы большого пути: итогам первой пятилетки 1933года, Сталинской Конституции 1936 года, Днем Победы 1945 года, принятию Закона о Защите мира 1951 года.
Рисунок №2 «Поторопился». Актуальной темой послевоенного строительства стало ежегодное снижение цен в Советском Союзе. Страна не только ударными темпами восстановила разрушенное после войны с фашисткой Европой, но и проводила модернизацию. Советский модерн позволил уже в конце пятидесятых стать мировым лидером. Естественно эти успехи вызывали бешенную реакцию у идеологических противников. И художник не упустил случая, чтобы подергать противника за усы.
Рисунок №3 «Дело Ленина живет». Невероятные успехи сталинского плана преобразования страны создали ощущения близости земного рая. Достижения были очевидны и неоспоримы, ленинские идеи велики. Апрельский номер полон восторженных материалов о наших полетах в космос, о встрече представителя мировой закулисы Г.Уэллса с В.И. Лениным, беззлобным шуткам над идейными противниками. Пробуждалась Азия, Африка сбрасывает колониальный гнет, советского человека наполняло чувство большой жизни.
Рисунок №4 «И дольше века длится тень». Зловещий декабрьский номер 1989 года. Страна то еще советская, а здесь такой злобный редакционный укус. Неужели по собственному разумению, исходя из своих представлений о добре и зле? В редакционной статье даже припомнили Сталину знаменитое постановление ЦК ВКП(б) от 28.09.51 «О недостатках журнала «Крокодил» в котором творческим работникам было указано что «журнал слабо выполняет задачу борьбы с пережитками капитализма в сознании советских людей». А в содержании полный набор идеологических штампов, которые буржуазное министерство пропаганды использует до сих пор.
Рисунок №5 «Прощай, Ленин». Осень 1991 года. Те, кто еще вчера присягал в верности, сегодня предают и топчут. Выразительно художественное решение карикатуры, типичная перестроечная реакция, мол, идеология обвалилась и вся на подпорках (такое же решение мы обнаруживаем в фильме – «Фонтан»). И кто же скорбит по идеологии – сталинская гвардия в форме цвета хаки, бюрократия, старая учительница, несмышленый пионер. Рисунок, как присяга новой власти.
Рисунок №6 «Кукушонок». Своеобразный юмор «беспартийного издания» перестроечного времени. Контекст для многих сейчас забыт, это реакция на «гуманитарную» помощь. В то время, как на Запад уходили эшелоны с редкоземельными металлами, в ЖЭКах в это время продавали сухое молоко, соевые сосиски и куриные окорочка. Любопытен ранжир помощи, по степени приближенности к советскому кукушонку.
Рисунок №7 «Был беспартийным». Типичный образчик «беспартийного» юмора. Вроде, как Крокодил шутит по делу над теми, кто из Савла да в Павла. Но вот только – Над чем смеётесь…
Рисунок №8 «А помните Иван Иванович». Один из самых выразительных номеров пост-перестроечного времени – №10 за 1992 год. Один из тех, что самая сердцевина опухоли. Весь номер насыщен восторгами и гамом победителей, ощущением конца истории, переживаниями тех, кто долго к этому шел. Здесь и отрывок из книги В. Войновича (эмигрант с 1985 года) – «Антисоветский Советский Союз», с чудовищной клеветой на коллег по писательскому цеху из Средне-Азиатских республик. Здесь и антисоветские откровения Б. Окуджавы, Е. Шифрина, Э. Успенского, Г. Сапгир, дуэта «Академия». Здесь какие-то совершенно отвратные сексуальные фантазии Д. Гранина, чернушка Г. Остера и кокетство министерши Э. Панфиловой. Но гвоздь номера, до конца мною не расшифрованный, огромный текст (разбит на два номера) Ю. Нагибина – «Ничто не вечно». Маленькая повесть об Агасфере, как он решил установить иудейскую власть над всем миром. Текст выписан с прозрачными намеками и крайне оскорбительно к истории России. Зачем это в в наполовину оранжевом «Крокодиле», я так и не понял.
Рисунок № 9 «День пограничника». Новое время, новые ценности, новый хозяин. И юмор, тоже, новый. В этом рисунке органично слились три главных стратегии буржуазной идеологии: ничто не ценно, антисоветизм, порнография.
Рисунок №10. «Птичий рынок». Последний номер «Крокодила» буквально наполнен безнадегой и ощущением смерти. В каждом тексте черный сарказм, абсурд и пост-модернистская эклектика, как скажем, в очерке «Птичий рынок». Это не тот поэтический рассказ В.А. Гиляровского о самом живом уголке старой Москвы. Это предсмертный стон умирающего: «птичий рынок, это небольшая территория на юго-восточной окраине Москвы, где позор России встречается с горем России, чтобы продать жителя или гостя столицы в рабство домашним животным... Из всего номера, пожалуй, самым знаковым и прощальным стал дискуссионный материал – «С чего начинается Родина». Круглый стол, в котором приняли участие бывшие граждане Советского Союза, представители коренных и транзитных народов с выразительными репликами, типа: Россия – это пустой звук. Мне это не близко.
Агония.
Рисунок №11 «Всё».
