В древних русских летописях порой встречаются записи типа: "В лето сие не бысть ничесоже". То есть за целый год (а слово "лето" тогда означало не время года, а год в целом) не происходило ничего, по мнению летописца, достойного письменного упоминания. Сегодня такое даже невозможно себе представить — в целом информационная насыщенность времени только за последнее десятилетие увеличилась на несколько порядков, но сама его структура всё равно остаётся, как выражаются математики, анизотропной, то есть неравномерной: то пусто, то густо; иногда ничего заметного и значимого, кажется, вообще не происходит, иногда всё идёт в "нормальном", "среднестатистическом", "фоновом" режиме, но подчас важнейшие изменения начинают сыпаться, словно из рога изобилия, преобразуя всю наблюдаемую нами картину мира.
Всего четыре дня в начале нынешнего лета, с 7 по 10 июня, оказались настолько богатыми на события, так "сошлись июньские звёзды", что в этот небольшой отрезок времени уложилось следующее:
— 7 июня: "прямая линия" президента России Владимира Путина;
— 7—10 июня: 66-е ежегодное заседание Бильдербергского клуба (Турин, провинция Пьемонт, Италия);
— 8 июня: государственный визит президента России Владимира Путина в Китайскую Народную Республику;
— 8—10 июня: саммит лидеров "Большой семёрки" (Ла-Мальбе, провинция Квебек, Канада);
— 9—10 июня: саммит лидеров Шанхайской организации сотрудничества (Циндао, провинция Шаньдун, КНР).
Каждое из этих суперсобытий сопровождалось собственной "планетной системой", свитой включённых и сопутствующих событий помельче. И если до этого можно было говорить только о тенденциях, которые могут привести к фундаментальным изменениям всей "матрицы" международных отношений, то после них такие изменения, в которые даже накануне трудно было поверить, стали уже состоявшимся, непреложным фактом. Скорее всего, эти четыре дня войдут в историю как системная "точка бифуркации", начало фундаментальной "перезагрузки" и качественного обновления миропорядка XXI века.
Для лучшего понимания ситуации отвлечёмся от линейной хронологической структуры в пользу выявления основных причинно-следственных связей.
Бильдербергский клуб как "людская" хозяев мирового дискурса
За последние годы ореол таинственности и всемогущества вокруг ежегодных собраний структуры, известной как Бильдербергский клуб, сильно потускнел и развеялся. Из открытой информации, в том числе — публикуемой на официальном сайте клуба, следует, что эти мероприятия — вовсе не собрания тайного мирового правительства, а, скорее, "рабочие планёрки" с элементами brainstorming ("мозгового штурма") и примерно годичным "горизонтом" для его наёмных сотрудников, порой занимающих высокие официальные посты в государственных и корпоративных структурах, а порой — находящихся в глубокой "тени", но способных тем или иным способом влиять на общественные настроения: как в "своих" странах, так и на международной арене.
Как отмечают некоторые исследователи данной проблематики: "Название отеля Bilderberg, ставшее одной из метафор "мирового правительства", в вольном переводе с немецкого означает "Гора художников" или, вернее — "Гора создателей картин (образов, видений)"… Символика "горы" в западной и мировой культуре чрезвычайно многослойна и многообразна (см., например, роман Томаса Манна "Волшебная гора"), но главное, что это — сакральное, священное место, где избранные при соблюдении определённых условий, включая выполнение определённых поведенческих актов (ритуалов), могут получать и получают некие откровения от "высших сил". Если подобные гипотезы хотя бы в какой-то степени соответствуют действительности, то, сопоставляя формальную повестку дня собраний "билдербергеров" разных лет с соответствующими "кластерами" событий, можно хотя бы частично "реконструировать" как технологии их работы, так и эффективность этих технологий.
Если сопоставлять заявленную повестку дня Бильдерберга-2018 с аналогичной повесткой прошлогодней встречи (1—4 июня 2017 года, Шантильи, штат Виргиния, США), то можно выделить три группы проблем.
В первую из них входят те, которые обсуждались в Шантильи, но уже не обсуждались в Турине. Это №2 в прошлогодней повестке дня — "Трансатлантические отношения: варианты и сценарии"; №3 — "Трансатлантический оборонный союз: пули, байты и доллары"; №4 — "Направление деятельности ЕС"; №5 — "Можно ли замедлить глобализацию?"; № 11 — "Ядерное распространение" и № 12 — "Китай".
Как изменились за этот год трансатлантические отношения в целом и отношения внутри трансатлантического оборонного союза (НАТО) в частности? Мы можем видеть, что они практически разрушены.
Как изменилась за этот год деятельность Евросоюза? Налицо переформатирование и, в общем, консолидация европейских "элит" с перспективой формирования нового-старого геостратегического субъекта, который начинает действовать отдельно, независимо и зачастую вопреки недавнему "глобальному лидеру" в лице США.
Замедлен ли процесс глобализации мировой экономики и политики? Да, он практически уничтожен и в каком-то смысле пошёл вспять.
Решён ли вопрос с нераспространением ядерных технологий? Встреча президента США Дональда Трампа с лидером КНДР Ким Чен Ыном, видимо, поставит точку в этом вопросе — как и выход официального Вашингтона из многосторонней "атомной сделки" с Ираном.
И напоследок Китай. При всех сложных манёврах Пекина и Вашингтона, уже очевидно, что КНР и США договорились о возможных изменениях "правил игры" как в двусторонних отношениях, так и на международной арене.
Поэтому нельзя удивляться тому, что эти направления работы перестали быть приоритетными в рамках Бильдербергского клуба.
Вторая часть повестки дня Бильдерберга-2018 касается проблем, которые — иногда в другой форме — обсуждались и год назад. К их числу следует отнести: №1 — "Популизм в Европе" (в прошлом году тема "Почему растёт популизм?" значилась под №8); №3 — "Будущее работы" (№6 — "Рабочие места, доходы и нереализованные ожидания"); №5 — "США перед промежуточными выборами" (№1 — "Администрация Трампа: отчёт о работе"); №8 — "Россия" (№9 — "Россия в международном порядке"); №10 — "Саудовская Аравия и Иран" (№10 — "Ближний Восток"); №11 — "Мир "постправды" (№7 — "Война по поводу информации").
Здесь можно отметить повышение до максимального уровня приоритета "популистской" темы (под "популизмом" в Бильдербергском клубе понимают усиление правоконсервативных настроений и соответствующих общественно-политических структур, в содействии которым с целью раскола Евросоюза ведущий австрийской телерадиокомпании ORF Армин Вольф недавно пытался обвинить президента РФ Владимира Путина) с её одновременной "европейской" локализацией, а также темы изменения качества занятости/безработицы населения. В то же время "проблема Трампа" из "проблемы номер один" уже переведена в проблему ноябрьских промежуточных выборов, а вызовы в сфере информационно-коммуникативных технологий вообще сместились со второго на третий план, где продолжают оставаться также две "региональные" проблемы: Россия и Ближний Восток.
Отсюда можно предположить, что Европу ждёт тотальная "зачистка" от политиков-"популистов" типа Марин Ле Пен, Милоша Земана и Виктора Орбана, а Ближний Восток — форсирование ирано-саудовского (возможно, с расширением до шиитско-суннитского) противостояния, с исключением из него Израиля.
Что касается "мира постправды", то после "дела ВАДА", "дела Скрипалей" и "дела Бабченко" стало понятно, что современные технологии позволяют практически полностью стереть не только грань между истиной и ложью, но также между бывшим и небывшим. Можно констатировать, что данная проблема за прошедший год (в том числе — благодаря усилиям "бильдербергеров") принципиально решена; решения обкатаны и на международном, и на межгосударственном уровнях, так что теперь дело за локальными "внедрениями", где весьма кстати будет опыт работы украинских масс‑медиа ("фокусная группа" — примерно 30 миллионов человек).
Наконец, к третьей группе проблем, которые не обсуждались на Бильдерберге-2017, но обсуждаются в нынешнем году, относятся пять позиций: №2 — "Проблема неравенства"; №4 — "Искусственный интеллект"; №6 — "Свобода торговли"; №7 — "Мировое лидерство США" и №9 — "Квантовый компьютер".
Создание и внедрение новой идеологии неравенства — весьма насущная задача для "хозяев глобального дискурса", поскольку прежняя неолиберальная концепция "равенства во всём, кроме богатства", измеряемого через принципиально доступные всем денежные единицы, прежде всего — доллар, фактически перестала работать. К тому же, она противоречит санкционной практике и работе правовых механизмов изъятия "нелегитимных богатств", а это — видимо, после устранения фактора "популизма" в Европе — должно стать доминирующим трендом "нового западного миропорядка". Грубо говоря, "кластер" новых технологических возможностей "эпохи пост- и трансгуманизма" не может быть общедоступным и обоснованным количественным порогом "обычных" денег. Это потенциальная "задача номер один", которая сразу получила в рамках Бильдербергского клуба высокий приоритетный статус.
Проблемы №4 и №9 тесно связаны между собой, поскольку квантовые технологии в стремительно наступающей "цифровой цивилизации" грозят сделать "искусственный интеллект" неуправляемым и смертельно опасным для "матрицы" глобализма. Поэтому исследования в данной области, скорее всего, будут ограничиваться, а в странах "третьего мира" — вообще "рубиться на корню". На фоне заявленного США ввода в строй самого мощного суперкомпьютера Summit с производительностью до 200 петафлопс, т.е. 200 миллионов миллиардов операций в секунду, — это более чем показательно и вполне сопоставимо с "великолепной шестёркой" новейших российских вооружений, 1 марта анонсированной Путиным.
Точно так же взаимосвязаны проблемы №6 и №7: "свобода торговли" и "мировое лидерство США". Сегодня одно уже не предопределяет, а исключает другое: свобода торговли невозможна при условии сохранении мирового лидерства США, а мировое лидерство США невозможно при сохранении свободы торговли. В чью пользу здесь принято решение, и в каком конкретно формате оно будет реализовано, пока сказать сложно. Однако развитие событий на саммите "Большой семёрки" и после него проливает определённый свет на данную проблематику.
G7: "катастрофа" в Ла-Мальбе
Перипетии и последствия "скандала в благородном семействе" самых развитых и передовых экономик современного мира, который произошёл в канадском Ла-Мальбе, являются сейчас самой "горячей" темой в глобальном коммуникативном пространстве. Причиной скандала чаще всего называется "абсолютная безответственность" 45-го президента США Дональда Трампа, который не только провёл целый ряд, по сути, рестрикционных мер в отношении ближайших союзников Америки, но даже отказался обсуждать возможность их смягчения и обозначил дальнейшее ужесточение позиции официального Вашингтона в случае введения контрсанкций. "Вишенкой на торте" стал отзыв "Большим Дональдом" — уже постфактум — своей подписи под согласованным текстом итогового коммюнике саммита "семёрки".
Администрация президента Франции выпустила официальное заявление, где охарактеризовала поведение Трампа как "беспрецедентное оскорбление в более чем 40-летней истории группы государств G7". Оценки подобного рода можно множить и множить, но рекордную планку в этом отношении, похоже, взял лауреат Нобелевской премии по экономике 2008 года Пол Кругман, который заявил, что "катастрофы, подобной нынешнему саммиту G7, мир ещё не видел (весьма сомнительное утверждение, относительно, например, холокоста. — авт.)… это была декларация (Трампом. — авт.) невежества и политического безумия… именно так он (Трамп. — авт.) бы себя и вёл, если бы действительно был марионеткой Путина".
Если же абстрагироваться от подобной риторики и попытаться посмотреть на ситуацию глазами противоположной, "трамповской" стороны, то мы увидим совсем иную картину: сначала у 45-го президента США больше года пытались "украсть" его победу внутри Америки, а когда это не удалось, попытались проделать то же самое на международной арене. Практически все участники "Большой семёрки" (за исключением разве что премьер-министра Синдзо Абэ) поддерживали Хиллари Клинтон, выступая против Трампа, его программы и его действий. А теперь они потребовали, чтобы Трамп за счёт США продолжил финансировать тот "глобальный миропорядок", против которого он выступал все эти годы… "Просто ещё один саммит "семёрки", на котором другие страны ожидают, что США всегда будет их банком. Президент чётко выразился сегодня. Этого больше не будет", — лаконично выразил данную позицию новый советник американского президента по национальной безопасности Джон Болтон.
Де-факто от Трампа в Ла-Мальбе потребовали сдачи лидерских полномочий — видимо, в пользу Эммануэля Макрона (кстати, место для этого было подобрано идеально, поскольку Квебек — франкоязычная провинция в Канаде, входящей в британское Содружество Наций, а премьер-министр Канады Джастин Трюдо, которому "трамписты" пообещали "персональное место в аду", — франкофон).
Разумеется, Трамп на подобную "капитуляцию без поражения" согласиться не мог ни под каким видом — в результате формат "семёрки", политически объединявший главных победителей во Второй мировой войне (США, Великобританию и Францию плюс примкнувшую к ним Канаду) с побеждёнными (Германией, Японией и Италией) в рамках "коллективного Запада" фактически приказал долго жить. При этом интересно, что у "победителей" сальдо торгового баланса традиционно является дефицитным (по итогам 2017 года для США этот показатель составил 451,6 млрд долл., для Великобритании — 157,5 млрд, для Франции — 21,1 млрд и для Канады — 50,6 млрд), в то время, как у "проигравших" оно традиционно профицитное (соответственно, в 2017 году для Германии это 290,2 млрд долл., для Японии — 187,2 млрд и для Италии — 50,4 млрд долл.).
Да, подобное разделение "Большой семёрки" и "коллективного Запада" в целом на США и "шестёрку" недавних американских "шестёрок" теперь, когда "процесс пошёл", трудно остановить — даже путём физического устранения Трампа, которому его оппоненты уже давно пообещали повторение судьбы братьев Джона и Роберта Кеннеди. Потому что вознёсший США на вершину мирового могущества "консенсус 1913 года", когда была создана Федеральная резервная система, банально выработал свой "ресурс мощности". И когда американский политолог, президент и основатель компании Eurasia Group Ян Бреммер заявляет, что Трамп подписал смертный приговор статусу доллара как мировой валюты, он абсолютно прав. С одним небольшим уточнением: что речь идёт о "долларе ФРС", а не о "долларе США", — в корне изменяющем как постановку проблемы, так и вероятные пути её решения.
Тем более, что "шестёрка" на самом деле не настолько слаба, как может показаться. Совокупная экономическая мощь Японии, Германии, Великобритании, Франции, Италии и Канады по итогам 2017 года составила (по показателю ВВП с учётом паритета покупательной способности) 19,4 трлн долл. — даже чуть больше, чем у США (19,34 трлн долл.); с учётом потенциала Евросоюза в целом (20,25 трлн долл.) — это уже 27,45 трлн долл.; а с учётом потенциала всего Содружества Наций (бывшей Британской империи) — свыше 40 трлн долл., т.е. даже больше, чем у ШОС и БРИКС, особенно — если Индия качнётся в традиционную для себя сторону Великобритании, а не Китая и России.
Разумеется, у подобной — пока гипотетической — международной структуры нет (и в ближайшее время, похоже, не появится) военной мощи, хотя бы отдалённо сопоставимой с американской, также у неё будут существенно ограничены медийные ресурсы. Но зато она обладает гигантскими финансовыми и структурными возможностями, а также объединена, несмотря на все внутренние противоречия между её участниками, одним общим и критически важным для неё интересом — выжить и сохранить свой привилегированный системный статус производства/потребления в условиях глобального кризиса.
В любом случае, это — идеальный и казавшийся ещё несколько дней назад невероятным шанс для Лондона вернуть себе утраченный после двух мировых войн открытый геостратегический суверенитет. Шанс, которым грех не воспользоваться — или хотя бы попытаться это сделать (и тогда анекдотическое, на первый взгляд, "дело Скрипалей" оказывается просто требованием принести — несмотря ни на что! — публичный оммаж Лондону). Так что, если с "Большой шестёркой" без "Америки Трампа" всё-таки что-то получится, — в современном мире, кроме "глобального треугольника" США — Китай — Россия, появится и "четвёртый угол". А следовательно, вся международная комбинаторика — как бы случайно, сама собой — усложнится минимум на порядок. Что потребует соответствующей коррекции позиций со стороны остальных действующих сегодня "центров силы", включая и нашу страну.
Одним из первых примеров такой "новой комбинаторики" можно считать наделавшую шуму реплику Трампа относительно возможности возвращения России в формат "Большой восьмёрки": "Это, может быть, неполиткорректно, но нам нужно управлять миром. И из G7, которая была G8, они выкинули Россию. Они должны дать России возможность вернуться, потому что Россия должна быть за столом переговоров. Почему мы проводим встречу, когда России нет на встрече? Я буду это рекомендовать, это зависит от них, но Россия должна быть на встрече, должна быть её частью", — а также информацию из Белого дома о подготовке американо-российской встречи на высшем уровне. Впрочем, в 1939 году Гитлер тоже предложил Сталину заключить договор о ненападении, который сегодня предпочитают именовать "пактом Молотова — Риббентропа", так что эти "уроки истории" забывать не стоит…
Путин: "прямая линия" и Китай
Два сюжета, в которых несомненную главную роль играл российский президент: "прямая линия" 7 июня и государственный визит в Китай 8 июня, — можно объединить в один, поскольку они наглядно продемонстрировали две стороны одной путинской "медали": соответственно, внутреннюю и внешнюю.
Президентская "прямая линия" образца 2018 года, несомненно, разительно отличалась от 15 предыдущих. И дело здесь не в том, что в Гостином дворе отсутствовали традиционные десятки, если не сотни "гостей студии", зато присутствовали в качестве ведущих и в некотором смысле "представителей народа" журналисты Андрей Кондрашов и Кирилл Клеймёнов, а также (пусть в режиме онлайн) — руководители федерального и регионального уровней, которых президент приглашал дать свои комментарии относительно поднятых проблем. Это были, так сказать, отличия жанровые. Как и демонстрация возможностей новых коммуникативных технологий. Но за ними вполне отчётливо просматривалась принципиально новая российская реальность. Вкратце, на уровне "сказочных архетипов", можно попытаться сформулировать её следующим образом: если на протяжении предшествующих лет президентства целью Путина было строительство нового "теремка" отечественной государственности ("больше и лучше прежнего"), а с этой целью максимально урезались все накладные и сопутствующие расходы, то теперь, когда эта цель выполнена, перед Россией стоит новый "кластер" задач, решить которые, и целей, достичь которых невозможно без существенного усиления "человеческого потенциала": и количественного, и качественного. Отсюда — заявленная "либерализация" по вопросу предоставления гражданства РФ, отсюда — и демонстрация на всю страну стиля "игра в одной команде", отсюда — и полный "ноль" в плане презентации этнического и конфессионального разнообразия нашей страны, весьма характерной для предыдущих "прямых линий", и многие другие, не менее значимые, но менее заметные факторы.
Очень похоже на то, что Россия готовится к переходу от стратегической обороны к стратегическому наступлению, и целью мобилизации "Русского мира" (ключевой здесь можно считать путинскую фразу о необходимости максимального привлечения в Россию людей, стремящихся быть частью Русского мира, владеющих русским языком и достаточным уровнем компетенций для интеграции в современное российское общество) является достижение "Русской мечты". Кстати, слова о "Русской мечте" прозвучали уже после того, как работа "прямой линии" официально была завершена. Та же тема "Русской мечты" прозвучала затем в интервью российского президента председателю Медиакорпорации Китая Шэнь Хайсюну от 6 июня сего года: это понятие было представлено как системная социально-экономическая, культурно-технологическая, политическая и идеологическая трансформация нынешней России в передовое, лидирующее государство современного мира. Наверное, это плохая новость для всех, кто "играл" и играет против нашей страны. И для Украины ("У нас общее прошлое и, уверен, общее будущее"), и для глобальной "империи доллара" ("Санкционные меры подрывают доверие к тем, кто их вводит; ограничение расчётов в долларах подрывает доверие к доллару"), и для "пятой колонны" ("Очень многие вещи требуют внимательной фильтрации" — отвечая на вопрос об информационной политике медиа-холдинга "Эхо Москвы"), и для колонны "шестой" ("Если власти будут грабить свой народ и откладывать деньги в офшорах, ни к чему хорошему это не приведёт", — сказано про Украину, но только ли про Украину?).
Всё это нашло своё отражение и подтверждение в ходе переговоров российского президента с лидерами КНР. Официально объявленные результаты встреч 8 июня выглядят следующим образом. Главной сферой сотрудничества на этот раз стала энергетика, прежде всего — атомная: подписаны, на срок до 2028 года, контракты на строительство ещё двух реакторных блоков (№№ 7 и 8, типа ВВЭР-1200) для третьей очереди Тяньваньской АЭС в провинции Цзянсу; двух реакторов "российского дизайна", то есть по российским технологиям (№№ 3 и 4, того же типа) для второй очереди АЭС "Сюйдапу" в провинции Ляонин; о сотрудничестве в создании китайского "демонстрационного" реактора на быстрых нейтронах CFR-600 (отечественный аналог, БН-600 с натриевым теплоносителем, был запущен в промышленную эксплуатацию на Белоярской АЭС ещё в 1980 году), а также поставки ядерных тепловых блоков российского производства для нужд китайской космической программы. Будут расширяться поставки нефти (50 млн тонн в 2017 году) и подтверждена дата начала экспорта газа в рамках проекта "Сила Сибири" (с 2020 года). Также заключены договоры об организации электронной торговли, автомобильного движения (прежде всего — в сфере грузовых перевозок), о сотрудничестве в космическом пространстве, научно-образовательные и культурные программы.
Особое значение имело признание китайской стороной "постсоветского пространства" в качестве единой "зоны евроазиатской интеграции" с участием России, что должно исключить сколько-нибудь серьёзные конфликты по данному поводу между Пекином и Москвой, которые в результате подошли (или, точнее, — приехали на высокоскоростном поезде) к саммиту Шанхайской организации сотрудничества как единая "геостратегическая связка".
двойной клик - редактировать изображение
"Зелёный остров" ШОС в штормовом море кризиса
Имя города Циндао — почти 8-миллионной портовой агломерации на берегу Жёлтого моря — переводится с китайского языка как "зелёный остров". В отличие от скандального саммита "семёрки" в Канаде, его "восточный" аналог прошёл традиционно для мероприятий подобного ранга, то есть скучно, серо, предсказуемо, "без шума и пыли". Но зато с весьма ощутимыми позитивными результатами. Причём это касается не только наличия у участников ШОС общих позиций в современном мире, отражённых в Циндаосской декларации, но и всей системы двусторонних отношений между ними. Так, Путин в Циндао провёл целый ряд официальных встреч на высшем уровне (в хронологическом порядке): с лидерами Таджикистана, Узбекистана, Ирана и Монголии.
Конечно, наиболее примечательными в этом ряду были переговоры с президентом Исламской Республики Иран Хасаном Рухани. Не секрет, что за последние месяц-полтора союзнические отношения между Москвой и Тегераном прошли через этап серьёзных испытаний — прежде всего, из-за переоценки иранским руководством тех возможностей, которые открылись перед ним в Европе в связи с началом действия "атомной сделки", а также условий раздела "плодов" сирийской победы. Судя по итогам встречи в Циндао, руководителям двух стран удалось достичь компромисса по спорным и неопределённым вопросам.
Что же касается собственно саммита ШОС, на котором впервые в качестве полноценных участников работали Индия и Пакистан, то явно обращает на себя внимание закреплённый в Циндаосской декларации выдержанный в традиционной китайской стилистике тезис о "трёх силах зла", противостоянию которым будет уделено особое внимание: терроризм, сепаратизм и экстремизм, — причём не только на уровне исполнителей, но также организаторов и заказчиков, что означает прямой вызов США и их союзникам, широко использующим данные "силы зла" как инструменты "гибридной войны" против своих геополитических конкурентов. Пока сферой данного противодействия объявлена по преимуществу "зона ШОС", но ясно дано понять, что эта практика может быть распространена и на другие регионы мира.
Ещё один важный момент — заявленное расширение "бездолларовых" механизмов взаимной торговли и инвестиций всё в той же "зоне ШОС", которое — в сочетании с тезисом о "совместном формировании мировой экономики открытого типа, последовательном укреплении открытой, инклюзивной, транспарентной, недискриминационной и основанной на правилах многосторонней торговой системы, а также недопущении фрагментации международных торговых отношений и торгового протекционизма в любых проявлениях" — следует рассматривать как фактически открытое объявление войны "империи доллара". Сюда же прилагалось требование об "интернационализации" и "демократизации" управления системой информационно-коммуникативных технологий, включая интернет, а также весьма жёсткая позиция по региональным конфликтам, связанным с Афганистаном, Ираком, Сирией, Украиной и полной денуклеаризацией Корейского полуострова, что означает не только прекращение реализации ядерной программы Пхеньяна, но и гарантии неразмещения в данном регионе американского атомного оружия, что противоречит обычной военной и политической практике официального Вашингтона.
В заключение следует сказать, что геополитический "центр мира" на наших глазах смещается из атлантического в азиатско-тихоокеанский регион, где ведущую роль уже играет российско-китайский стратегический союз, ставший основой таких международных объединений, как ШОС и БРИКС, — с уже очевидной перспективой его расширения до российско-китайско-индийского евразийского "треугольника", создание которого было анонсировано ещё Евгением Примаковым в 1999 году, после агрессии НАТО против Югославии. Этот процесс сопровождается уже явным расколом "атлантического единства" стран "коллективного Запада", которые сформировали после краха Советского Союза структуру "однополярного мира" во главе с США. Подобная фундаментальная трансформация всей системы международных отношений критически зависит от того, удастся ли силам, стоящим за 45-м президентом Соединённых Штатов Дональдом Трампом, сохранить свои позиции и преодолеть всё более ожесточённое сопротивление со стороны глобального "глубинного государства", совершив "разворот" в сторону Тихого океана и сотрудничества с Пекином и Москвой. Так сошлись и так говорят нынешние июньские звёзды.
