Нет, это история не о коронавирусе.
Но это и не история истории сожительства с вирусами.
Это только миг нашей совместной жизни и вопрос о ней.
Историку бывает интересно, когда все «вдруг» начинают о чем-то говорить. Или опять же «вдруг» начинают о чем-то молчать, хотя оно лезет из всех щелей. Да, это именно раздумья о человеке и происходящем в обществе: а чего это их надирает или ослепляет, и они вдруг перестают что-то видеть? Это вопрос исторической психологии и нас, историков. Но и психологов это вопрос, и гносеологов, и аксиологов. Бывает интересно не о чем, а как и почему вдруг в обществе начинают к чему-то относиться.
Такое видение окружающего в мире является еще одним из значений слова «реалист», когда человек видит не «рассказываемую» ему реальность, а её саму, такой, какая она есть. Или близко к этому.
Вот и у меня есть такая маленькая история о недавнем времени, о мире, в котором мы с вами живем. Об этой истории не вспоминают, как будто её и не было. А вопросы-то остались. Всякие, как в области микробиологии, медицины, так и нашей общественной истории.
В истории есть очень важные и существенные события и явления, которые забываются, не помнятся или на них не обратили внимания, не заметили. И они не остались в источниках. Но они были. И как же тогда? По-всякому, но бывает так, что их нет, они не остаются в нашей памяти о прошлом. И здесь как раз важна профессиональная личная ответственность историка. Одна из ипостасей нашей профессиональной жизни – летопись, летописание, сохранение памяти о том, что было вокруг нас и что может уйти в беспамятство, но что важно оставить потомкам. Еще одна из таких ипостасей нашей профессии историка – «наблюдатель», увидеть происходящее в повседневном и не различающемся, не выделяющемся обычными людьми. Они в этом живут как в условии нашего мира и поэтому не замечают. Как, например, воздух: он есть, он есть постоянно в нашей жизни, но мы ведь не пишем о нем и о том, что он есть? Мы вспоминаем о нем только тогда, когда возникают проблемы и вопрос о сохранении условий нашей жизни.
До моего рассказа про вирус расскажу про другой пример Незаметного вокруг нас. Произошло это в 1990-е годы. Все знают, хотя, может быть, и не обращают на это внимание, что в метро люди, едущие навстречу друг другу на эскалаторах, очень часто смотрят друг на друга и даже в глаза. Я удивлялся когда-то, в 1970-80-е годы, иногда встречающимся в метро лицам, и несколько раз меня изумляли встреченные глаза. Ведь этот взаимный взгляд – это не только вопрос формы и цветовых оттенков, но он может передать и такое, что мы ищем в мире вокруг нас. Но это личная лирика. А вдруг произошло событие, изменение, о котором люди не сговаривались, но оно произошло для всех и касалось всех. После событий в Москве 1991–1993 годов люди «вдруг» перестали смотреть в метро друг на друга. Не просто перестали на несколько дней, а от слова совсем. Они больше не рассматривали друг друга и не пытались увидеть глаза друг друга. И это происходило не день и не два. Это длилось около 10 лет. И только в начале 2000-х люди снова начали смотреть в глаза друг другу. Это похоже очень на фильм-сказку или какой-то триллер, когда людей неожиданно «расколдовали», или «разморозили», и они начали вновь двигаться, но при этом совершенно не осознавая, что с ними что-то произошло. Одна женщина написала мне, что она тоже это заметила и обратила внимание на это.
Простой факт, но с очень сложными объяснениями произошедшего тогда в обществе и в людях. За этим простым явлением очень важные процессы, которые мы могли бы описать в совместном исследовании, например, с психологами.
А вот в середине 2000-х годов произошло тоже незаметное и публично не названное событие, которое коснулось почти всех. В середине 2000-х появилась болезнь, имя которой я не знаю, и что это было, я тоже не знаю. Так бывает, что публично и официально мы слышали каждый год о гриппе, разных штаммах гриппа, даже были какие-то опасные мировые волны различных гриппов, которых мы с разной степенью страха, но боялись: свиной грипп, птичий грипп и прочее. А тут вдруг появилась неожиданная болезнь, о которой не говорили, которую не называли, не обсуждали и с которой мы жили так, как можем и как сможем выжить. Вокруг переболевали практически все, каждый год и проходил процесс выздоровления очень сложно.
Что это было?
Сколько людей умирали от этой эпидемии?
Болели ею массово все вокруг, тем более что 2 этапа этой эпидемии, люди как правило проводили не дома, а на работе и в общественных местах.
Что это было? Насколько она подорвала наш коллективный и индивидуальный иммунитет?
Сколько человек она убила?
Искусственная она была или естественная?
В чем были особенности этого вируса и этой болезни?
Это была эпидемия, которая приходила каждый год в течение последних лет 15. Меня поразило, что про нее ни разу не упоминали даже. По крайней мере, я об этом ни разу не слышал. Боролись со всем с чем ни попадя, с гриппом, диареей, но про это ничего не говорили вообще. Хотя ежегодный грипп – это детский сад по сравнению с этой эпидемией. Общество и люди справлялись все, как могли, и как понимали. Интересно, что публично никого не интересовала ни заразность её, и ничто другое.
Это была болезнь, которую до этого я не встречал в своей жизни и среди окружающих.
У этой болезни было 3 этапа. Буду описывать её так, как рядовой болевший, который не понимает в этом, а может только фиксировать проявления у себя и среди окружающих.
Сначала происходило падение температуры организма до 36,1-35,9 градусов. Могло быть ещё плюс-минус, но основные параметры температуры человека становились приблизительно такие. Это длилось около недели. Люди обычно на это не обращали внимание: устал, сил нет, температура упала. Только через несколько лет сожительства с этой эпидемией стало ясно, что первый этап болезни отключает часть защитных сил организма для наступления следующего этапа, уже прямого удара по организму. Это обязательный этап подготовки проникновения (или проявления такого проникновения) вируса в организм.
На этом этапе никто больничный не брал и каждый был активным распространителем вируса.
На следующем этапе болезни появлялась высокая температура, а все небо покрывалось очень толстым налетом, который можно было даже соскребать. Это был очень тяжелый этап. Он длился около недели, после чего проходил и обессиленные люди выходили на работу, если брали больничный.
А после этого наступал третий этап, когда вирус переходил в легкие и горло. Постепенно воспаление спускалось в легкие. Наступал очень тяжелый кашель, снова высокая температура. И люди либо только здесь брали больничный, либо не брали его совсем. Как по экономическим, так и по административным и другим причинам.
Не заразиться было практически невозможно, потому что в общественном транспорте обязательно были люди, находящиеся на одном из этапов этой болезни. Протекала она очень тяжело и изматывала как отдельных людей, так и все общество.
Правда, этого никого не волновало, ни государство, ни систему здравоохранения. И даже названия этой болезни и этого вируса мы не знаем до сих пор. Что это и откуда? Как оно влепило по нам по всем?
Этот вирус вспоминается в своем социальном проявлении гораздо страшнее, чем грипп или современный коронавирус. Его может быть незаметно в окружающем нас мире только второй-третий год.
Когда все начиналось, году так в 2007, я тогда работал помощником руководителя Роснауки и спросил у заместителя директора одного из микробиологических академических институтов, которые занимаются изучением вирусов, а что это такое? А может ли это быть искусственным вирусом и можно ли искусственность вируса определить?
Ведь я знал, что вокруг нас уже тогда было полно действующих биолабораторий НАТО, которые занимаются неподконтрольной общественности деятельностью, в том числе и преступной.
В общем, ученый сказал, что искусственный вирус легко отличается по имеющимся в нем вставкам. И что такие вирусы ученые фиксируют и у нас.
Это меня «успокоило». Но мы продолжали этим ежегодно болеть. Про это не говорили, нас предупреждали только про грипп. Но именно грипп меня не интересовал совсем на фоне этой страшной заразы, которой я болел как правило в феврале, марте. И окружающие тоже. Интересно, что очень многие окружающие совсем не рефлексировали по этому поводу, ведь это не названо и про это не говорят, значит этого нет.
Такой же подход действует и наоборот: даже если вокруг ничего не видно, но все про это говорят, оно начинает как бы существовать среди нас.
В общем, интерес только один – а что это было? Откуда появилось и куда делось?
«А вокруг – ни машин, ни шагов –
Только ветер и снег...
В самом центре Москвы не заснул человек...»
Оказалось, что мы с вами живем сегодня в более сложном мире и жить в нем сложнее, и быть сложнее. И что же делать? Смотрите друг другу в глаза, замечайте Незаметное!
