Ясно, что современное искусство волнует не эстетика, а исследование болевых порогов социума. Не прекрасное, а те точки, при надавливании на которые в обществе возникает раздражение. Об этом повествует новый фильм-фаворит Каннского фестиваля 2017 года "Квадрат" от шведского режиссёра Рубена Эстлунда. Творческая группа крупнейшего музея современного искусства Швеции занята подготовкой к новой выставке. Экспонатом должен послужить "Квадрат" — очерченная в форме квадрата территория, которая обещает попавшему на неё равные со всеми права и обязанности. Однако дело не в экспонате, а в событии, которым должна стать выставка, а потому необходим креативный ход, который привлёк бы всеобщее внимание. Этим креативным шагом оказывается идея снять видеоролик, в котором ясноглазую шведскую нищую девочку, заступившую в квадрат, разрывает от огненного взрыва на части. Главным героем фильма является куратор выставки по имени Кристиан. Процесс подготовки события разворачивается на фоне его личной истории.
Режиссёр затронул в своём фильме немало насущных вопросов, касающихся кризиса европейского человека. Он проговорил всю логику современного искусства, которое ставит себе целью не художество, а конкурирование со стихийными бедствиями и прочими катаклизмами, всё ещё будоражащими сознание людей. Он напомнил о том, что искусство сегодня обращено не к зрителю, а к пользователю Фейсбука, а потому, утрачивая Автора и Смысл, оно оперирует неоднозначностью. Неоднозначность арт-высказывания — залог его успеха, ибо каждый будет одарён возможностью зафиксировать своё скудное мнение в Cети. Режиссёр показывает кучи мусора, выставляемые в галереях, иронизируя над запретами их фотографировать. Цитирует ряд эпизодов из жизни современного искусства, имевших место в действительности, когда, например, подобные арт-объекты уборщики по своему невежеству отправляли в мусорные баки. Мы узнаём лающих художников. Видим эти благообразные лица знатоков современного искусства с неизменным выражением, будто говорящим: "я имею право". Наблюдаем проповедь толерантности, пустые глаза галеристки, обливаемой словесной грязью нервнобольным, к которому сопровождающий призывает проявить терпимость. Режиссёр показал нам и пределы толерантности, когда заигравшегося художника те же благообразные наутюженные люди культуры начинают избивать со звериной жестокостью. Автор фильма озвучил для нас известные европейские лозунги о любви к дальним. "Хотите ли вы спасти человека?" — выкрикивает доброволец на улице, а сытые, увлечённые экраном своего телефона белые воротнички проходят мимо. Он показал нам нищету, забившуюся по углам европейских улиц, и тех наглых бродяг, что, побираясь, начинают предъявлять к пожертвованию претензии.
Все эти темы лежат на поверхности. Режиссёр ничего нового не обнаружил. Не вынес умозаключения. Ради чего же снят фильм? Кажется, что ради этих заунывно тянущихся двух с лишним часов. Ради самого ритма, той самой горьковатой скуки, что с первых минут начинает одолевать зрителя. Сюжет фильма весьма скромен, драма героя ничтожна, если не сказать — искусственно построена. Но в этой ничтожности и искусственности кроется самая суть послания. Современный человек не имеет душевной амплитуды. Он примитивен, как школьное уравнение. Жизнь героя протекает на поверхности. Она не опосредована отношением к себе. Внутреннее в ней отсутствует. Безумием для героя оказывается незамысловатая история с кражей его кошелька. Событием — глупая идея писать незнакомцам, потенциальным ворам письма с угрозами, для чего ему приходится переодеться в бомбер подчинённого и в латексных перчатках рассовывать конверты по всем почтовым ящикам многоэтажного дома. Переживанием — неудачная попытка извиниться перед незнакомым мальчиком, которого скомпрометировал перед родителями своим письмом о воровстве. В то время как громкий ролик с растерзанной девочкой всколыхнул медиамир, герой, будучи как куратор ответственным за него, задним числом обнаруживает, что тот уже стал достоянием общественности. Но и это не тревожит его. Вяло, словно по инерции, он решается уйти со своего поста. Зачем? Чувствует ли он действительно ответственность? Нарушил ли он какой-либо социальный или нравственный запрет? Или, как спрашивает его журналист, обнаружило ли современное искусство в жесте этой отставки свои пределы? Герой не отвечает журналисту, как и себе, ибо не имеет к себе вопросов. Он наполнен даже не желаниями, не влечением к деньгам. И эти страсти его покинули. Он остыл. Кажется, единственное, чем ещё дорожит герой, — это его собственное семя в резиновом изделии, которое он не решается отдать случайной партнёрше, любезно предложившей мусорный контейнер. Но режиссёр здесь уходит от самого главного. Жутковатую сцену совокупления он разворачивает на фоне читающей в соседней комнате гориллы. Но дело не в том, что человек — это не более чем цивилизованная обезьяна. И не в том, что обезьяна с газетой более человекоподобна, нежели человек, превращающийся в животное. Человек — это не животное. И никогда им не будет. Страшен, как скажет Бердяев, не зверь, а человек, ставший зверем. Животное натурально. Красиво. Человек, таящий в себе хаос, не природен. Ему свойственно уродство. Не способный обрести лад, он становится отвратительным и опасным. Фильм "Квадрат" предъявляет нам это отвратительное существо, этих хихикающих арт-специалистов, растерзанным ребёнком пугающих, по их словам, людей.
Примечательным оказывается тот факт, что выходу фильма предшествовала действительная выставка в Швеции экспоната "Квадрат", автором которого является сам Эстлунд. А также то, что, как признаётся в интервью режиссёр, потрясшие его воображение истории с кражей кошелька и письмами незнакомцам в реальности произошли в жизни его знакомых. Иронизирующий, видимо, и над собой режиссёр сам играет в реляционную эстетику, предлагая нам всерьёз призадуматься о возможности "островка доверия" в современном мире.
