Игра в ящик

В эфи­ре про­грам­мы "Смак" Иван Ур­гант ре­зал с ак­те­ром, ре­жис­се­ром и сце­на­ри­с­том Алек­сан­д­ром Ада­ба­шь­я­ном зе­лень и вдруг "по­шу­тил": "Мы ее по­ру­би­ли, как крас­ные ко­мис­са­ры ук­ра­ин­скую де­рев­ню". Ада­ба­шь­ян под­хва­тил реп­ли­ку и, стря­хи­вая зе­лень с но­жа, хи­хик­нул: "Стря­хи­ваю ос­тан­ки жи­те­лей". Да­лее на­ча­лась не­по­нят­ная для на­шей кре­а­тив­ной ту­сов­ки, но, по-мо­е­му, ес­те­ст­вен­ная и здо­ро­вая ре­ак­ция граж­дан Ук­ра­и­ны на глум­ле­ние над тем, над чем глу­мить­ся нель­зя. Ук­ра­ин­ские по­ли­ти­ки ус­т­ро­и­ли ми­тинг, за­ки­да­ли пор­т­рет Ур­ган­та по­ми­до­ра­ми, в Ин­тер­не­те те­ле­ве­ду­ще­го про­по­ло­с­ка­ли по пол­ной, МИД го­су­дар­ст­ва по­тре­бо­вал офи­ци­аль­ных из­ви­не­ний от Пер­во­го ка­на­ла. Оба­я­тель­ный хлыщ Ур­гант по­пы­тал­ся бы­ло от­де­лать­ся из­ви­не­ни­я­ми в твит­те­ре, по­су­лил, что те­перь ста­нет го­то­вить в "Сма­ке" од­ни бор­щи и ва­ре­ни­ки, но этим спро­во­ци­ро­вал еще боль­шее не­го­до­ва­ние. При­шлось ему из­ви­нять­ся еще раз — в эфи­ре "Ве­чер­не­го Ур­ган­та", и вы­гля­дел он при этом яв­но не­до­уме­ва­ю­щим. По­хо­же, он ни­че­го не по­нял. Вме­с­те с тем, "шут­ка" Ур­ган­та от­нюдь не глу­пость и не шо­ви­низм, как счи­та­ют не­ко­то­рые те­ле­о­боз­ре­ва­те­ли вро­де И. Ге­за­лян, не "под­тру­ни­ва­ние над на­ци­о­наль­ны­ми осо­бен­но­с­тя­ми", не на­ру­ше­ние по­лит­кор­рект­но­с­ти. Этот пас­саж не­воз­мож­но оха­рак­те­ри­зо­вать и на бы­то­вом уров­не — "ляп­нул", "за­нес­ло", мол, с кем не бы­ва­ет. При­чем ве­ду­щий дей­ст­ви­тель­но "не вкла­ды­вал в свои сло­ва ка­кой-то "осо­бен­ный" смысл". Он во­об­ще ни­че­го в них не вкла­ды­вал, кро­ме при­выч­ной, став­шей уже про­фес­си­о­наль­ной, ус­та­нов­ки на эпа­таж. Од­на­ко "шу­точ­ка" эта яр­ко обо­зна­чи­ла раз­ни­цу в вос­при­я­тии на­ше­го и ук­ра­ин­ско­го те­ле­зри­те­ля ци­нич­но­го спо­со­ба го­во­рить о че­ло­ве­че­с­ких тра­ге­ди­ях, об ис­то­рии да мно­го еще о чем, тре­бу­ю­щем бе­реж­но­го к се­бе от­но­ше­ния, в ма­не­ре сте­ба, сни­жая лю­бые зна­чи­мые сим­во­лы. Сплошь и ря­дом у нас в эфир и на га­зет­ные по­ло­сы вы­хо­дят те, кто не ви­дит гра­ни меж­ду глум­ле­ни­ем и не­удач­ным юмо­ром, по­ру­га­ни­ем свя­тынь и ажи­о­таж­ным шоу. Ре­дак­то­ров про­грам­мы то­же вряд ли сто­ит ви­нить: при­вык­шие к гла­вен­ст­ву­ю­ще­му в рос­сий­ском ме­дий­ном про­ст­ран­ст­ве сти­лю, ко­то­рый я на­зы­ваю лям­шин­ским (по фа­ми­лии из­ве­ст­но­го пер­со­на­жа-па­ко­ст­ни­ка Лям­ши­на из ро­ма­на До­сто­ев­ско­го "Бе­сы"), они этой гра­ни дав­но не чув­ст­ву­ют. "Бо­ле­вой по­рог" эти­ки, нрав­ст­вен­но­с­ти в со­вре­мен­ной рос­сий­ской куль­ту­ре пе­рей­ден еще в 90-е го­ды. И ес­ли не вы­зы­ва­ет про­те­ст­ной ре­ак­ции, к при­ме­ру, в "Шко­ле зло­сло­вия" на НТВ не­при­стой­ность Т. Тол­стой в от­но­ше­нии по­ве­шен­ной Зои Ко­с­мо­де­мь­ян­ской, или в ми­нув­шее вос­кре­се­нье в КВНе от­вра­ти­тель­ная "шу­точ­ка" о Ле­ни­не, что мож­но ска­зать обо всех нас, без­ро­пот­но до­пу­с­ка­ю­щих по­доб­ное? Здесь и про­ст­ре­лен­ный не­го­дя­я­ми па­мят­ник А. Ма­т­ро­со­ву не вы­зы­ва­ет бла­го­род­ной яро­с­ти… Так че­го же ждать, ес­ли мод­ная "шпиль­ка" НТВ Т. Кан­де­ла­ки в то вре­мя, как пе­да­го­ги­че­с­кая и куль­тур­ная об­ще­ст­вен­ность бьет­ся про­тив со­кра­ще­ния школь­ной про­грам­мы по ли­те­ра­ту­ре, ут­верж­да­ет в прайм-тайм на НТВ, что "вся эта ли­те­ра­ту­ра XIX ве­ка со­вер­шен­но ни­как не вос­тре­бо­ва­на ре­а­ли­я­ми со­вре­мен­но­с­ти"… А, мо­жет, и вправ­ду не вос­тре­бо­ва­на, ес­ли ми­рим­ся с ко­щун­ни­ка­ми?
За­то воз­му­ще­ние не­ма­лой ча­с­ти на­ше­го Ин­тер­нет-со­об­ще­ст­ва (око­ло 2-х млн. про­смо­т­ров) и те­ле­а­у­ди­то­рии вы­звал сю­жет с "Мис­сис Рос­сия -12", же­ной фут­бо­ли­с­та Жир­ко­ва из филь­ма Б. Со­бо­ле­ва "Ко­ро­но­ван­ные осо­би", о ко­то­ром пи­са­ла в про­шлом об­зо­ре. За­тра­ви­ли мать дво­их де­тей, — кри­ча­ла пуб­ли­ка в сту­дии пе­ре­да­чи А. Ма­ла­хо­ва "Пусть го­во­рят", — вы­ста­ви­ли в не­вы­год­ном све­те, она — жерт­ва на­ше­го злоб­но­го ми­ра, по­ду­ма­ешь, не зна­ла, кто на­пи­сал по­ло­нез Огин­ско­го и пре­бы­ва­ет в пол­ной уве­рен­но­с­ти, что Солн­це вра­ща­ет­ся во­круг Зем­ли! "Тог­да Вас­сер­ма­на при­гла­шай­те на кон­кур­сы кра­со­ты", — про­ком­мен­ти­ро­вал на­смеш­ки над не­ве­же­ст­вом "мис­ски" глав­ный ре­дак­тор "Не­за­ви­си­мой га­зе­ты" К. Рем­чу­ков. А в пе­ре­да­че "Пря­мой эфир" М. Зе­лен­ско­го на Рос­сии 1 Жир­ко­ву, ут­верж­дав­шую в филь­ме, что по­бе­ди­ла она бла­го­да­ря сво­ей эру­ди­ции, взя­лись за­щи­щать вра­тарь Рус­лан Ниг­ма­тул­лин, юмо­рист Ми­ха­ил Гру­шев­ский и ак­тер-де­пу­тат Ев­ге­ний Ге­ра­си­мов.
Дей­ст­ви­тель­но, к че­му на­смеш­ки над пер­со­на­жа­ми вро­де Жир­ко­вой и "не­до­рос­ля­ми", про­хо­див­ши­ми ка­с­тинг на но­вый рос­сий­ский ТВ-ка­нал, уве­рен­ны­ми, что Вол­га впа­да­ет "в Яро­славль"? "Ям­щик до­ве­зет", как го­ва­ри­ва­ли еще в по­за-по­за­про­ш­лом ве­ке в за­бы­той се­го­дня ко­ме­дии Де­ни­са Ива­но­ви­ча Фон­ви­зи­на. К че­му, ес­ли жизнь "для ус­пеш­ных" на вос­хи­ти­тель­ной "яр­мар­ке тще­сла­вия", по вер­сии ге­ро­ев за­ме­ча­тель­но­го до­ку­мен­таль­но­го филь­ма "Жизнь на пон­тах" (ТВЦ, реж. М. Ана­ньев), так пре­крас­на! Вот толь­ко улав­ли­ва­ет ли зри­тель убий­ст­вен­ную иро­нию со­зда­те­лей этой лен­ты или же вос­хи­ща­ет­ся чу­до­вищ­ным по сво­ей без­вкус­ной рос­ко­ши "зам­ком" Брын­ца­ло­ва, оби­той ко­жей пи­то­на (и не од­но­го!) дет­ской ко­ля­с­кой за 650 ты­сяч руб­лей в Дет­ском ми­ре для мил­ли­о­не­ров, мер­се­де­сом-ка­би­не­том на ко­ле­сах, ку­да, по же­ла­нию кли­ен­та, и джа­ку­зи мож­но "впен­дю­рить", гро­би­ком с под­свет­кой и те­ле­фо­ном из бес­цен­ных по­род де­ре­ва за 500 ты­сяч? И все это, и мно­гое дру­гое по­доб­ное, для на­ших ге­ро­ев ка­пи­та­ли­с­ти­че­с­ко­го тру­да, вы­би­ра­ю­щих в ка­че­ст­ве жиз­нен­ных при­ори­те­тов "ус­пеш­ность, гла­мур, рос­кошь".
"Быть зна­ме­ни­тым не­кра­си­во", — пи­сал не­ког­да по­эт. Но это не про них, уме­ю­щих быть зна­ме­ни­ты­ми без вся­ких за­слуг. Для ко­го и шу­точ­ка Ур­ган­та на кро­ви — за­бав­ная ос­т­рая при­пра­ва к ло­мя­ще­му­ся от "боль­шой жрат­вы" сто­лу.