Попробуем определиться, а может ли труд в принципе быть свободным?
С официальным трудом я столкнулся в четвёртом классе средней школы, когда у нас начались уроки труда в школьных мастерских. И первое, что с нами сделали – это ограничили нашу свободу. Нас жестко обязали надевать халат или фартук с нарукавниками, прятать концы пионерского галстука, не прикасаться к вращающимся деталям станков, содержать в порядке инструмент, наводить порядок на верстаке после работы и т.д. Мы не могли свободно «творить». Мы должны были делать то, что поручил учитель. Рамки этой несвободы были весьма жесткими.
Любой, кто устраивался на более-менее серьёзное предприятие, подтвердит, что первое, с чем сталкивается человек при трудоустройстве – это опять же инструктаж по технике безопасности и правила внутреннего распорядка. То есть прямое ограничение его свободы.
Помимо ПТБ и трудового распорядка есть еще и задание. Любой работник обязан делать не то, что ему хочется, а выполнять конкретную задачу в очень жестких рамках.
И все отклонения, всё, что выходит за рамки ПТБ, распорядка, производственного задания очень жестко караются. Хоть сейчас, что во времена СССР. «Свободный» труд в СССР – это тема отдельного разговора.
Но допустим, наемный работник действительно связан по рукам и ногам. Давайте посмотрим на частника (ИП, самозанятый и т.д.) Наверное, по сравнению с наёмным работником у него послабление разве что в части трудового распорядка. На него распространяются ПДД, если это таксист или грузоперевозчик. На него распространяются правила русского языка, если это репетитор по русскому и литературе. На него распространяется система мер в государстве, если это продавец и т.д. И все они оформляют налоговые декларации в соответствии с установленными формами.
Крестьянин вроде бы работает сам по себе, но и он связан по рукам и ногам вегетативными циклами, погодой, физиологией скота и т.д. И любая «свобода» — это потери.
Марксисты не признают труд предпринимателя за труд. Или признают, но с очень большими оговорками. Но давайте, тем не менее, взглянем и на него. На него действуют требования договоров, государственных надзорных органов, действующих нормативных документов. Он должен оглядываться на компаньонов и конкурентов. Места для свободы снова не остается.
Дальше снова несвобода. Дерево не режет сталь, вода не течет вверх, а резина не пропускает электричество. Это опоздать на работу иногда можно. А заставить воду гореть в двигателе невозможно всегда. Ограничения свободы, накладываемые Законами Природы, действуют всегда и неотвратимо. Трудиться можно только в соответствии с Законами Природы.
Лет пятнадцать назад я был свидетелем разговора автора с художником-иллюстратором его книги:
— Ты что нарисовал?
— Так здорово же! Смотри, какой у этого шикарный нож в руке, лицо какое зверское! А этот как испугался!
— У меня в водевиле нет ни ножей, ни испугов! Ты же читал текст!
— Зато красиво! Людям понравится. У меня жена вообще в восторге.
— Я не могу обманывать читателя. Ты это понимаешь? Или переделывай, или я не покупаю.
— Но я же работал, рисовал!…
— Оставь себе, порадуй жену.
Художник ушёл обиженный с видом оскорбленного в лучших чувствах. И, насколько мне известно, они с автором до сих пор не разговаривают.
Пример отлично иллюстрирует несвободу в отношениях заказчик – производитель. Заказчик – автор отказался покупать работу производителя – художника, оплачивать созданный в процессе «свободного» труда продукт. Со своей точки зрения хочу заметить, рисунок был действительно хорош. С одним недостатком – он был не нужен заказчику. Показательно в этом примере, что работу художника отказался оплачивать не «капиталист-кровосос», а писатель — такой же творческий интеллигент – «пролетарий умственного труда», который также как и художник зарабатывает творчеством.
Те, кто работает на производстве, отлично знает такой документ, как Требования Заказчика, а также раздел в договоре на поставку, где оговариваются санкции за отклонение от этих требований. Там о свободе говорить не приходится вообще.
И даже на личном участке нет свободы. Картошку можно сажать только весной и раньше конца августа она категорически отказывается вырастать. Цветы не хотят расти зимой. Рододендроны не нравятся мужу, а у жены аллергия на шерсть кроликов. Свободно трудиться в свое удовольствие нельзя даже на собственном садовом участке.
Более того, любое проявление свободы в труде грозит потерями. Свобода в технике безопасности – травмой или смертью. Свобода в трудовом распорядке – штрафом или увольнением. Свобода в выполнении задания – штрафом за брак или расход материалов не по назначению. Свобода в обращении с требованиями заказчика – потерей контракта. Свобода в заполнении налоговой декларации – штрафами.
Марксисты любят рассуждать о «свободном труде», как от свободном от «эксплуатации». Здесь во-первых, надо разобраться, кто кого эксплуатирует? Тот, кто организовывает работу, заказ, выплаты? Или тот, кто приходит на готовое рабочее место, берет готовы инструмент, спецодежду, выполняет подготовленное кем-то задание, не задумываясь ни про сбыт готовой продукции, ни про сырье и т.д.? Во-вторых, покажите мне хоть одного человека на Земле, кто считает, что его труд оплачивается достойно? В третьих, я готов поверить в эксплуатацию в СССР, где выше тарифной сетки не прыгнешь. Но сейчас-то рынок. И «торг уместен». Ради интереса поинтересуетесь, какой гонорар получил наемный работник Арнольд Шварценеггер на съемках фильма «Красная Жара»? В общем, вопрос эксплуатации, как и свободы от неё далек от определенности. И годится только для дестабилизации обстановки.
Идея «свободного труда» нашла отражение в ст. 37 Конституции РФ: «Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию.» Звучит красиво. Но давайте попробуем примерить, как эта свобода может реализоваться на практике. У меня есть кое-какие способности к труду и я, распоряжаясь ими, выбираю деятельность и профессию пилот самолета. В 52 года с близорукостью и еще кое-чем по мелочи меня не то, что за штурвал, в летное училище только на экскурсию пустят, на «дистанте». И где свобода распоряжения и выбора?
Попробуем подвести итог. С какой стороны ни посмотри, везде для свободы труда места нет. Зато есть место для конфликта на почве требования «свободы». Но очевидно и другое. Труд тысячами связей связан с массой вещей в нашей жизни. Тогда может быть ставить задачу не «освобождения труда», а об оптимизации интеграции труда в жизнь общества?
