«Опасность внутренно-опытного художника в образном плане состоит в том, что его «хождение по мукам» сведется к описанию нераспустившихся клубков больной души, её больной проблематики, её сумасшедшего, душевно заразительного хаоса» — И.А. Ильин, Искусство чтения
Пока в основной своей массе наш рэперский молодняк топит за неоязычество иль, наоборот, за редуцированное христианство, иль заправыйзож-движ-треш, иль за конспирологическоедрочево иль еще за что-нибудь такое идеологически ангажированное, и поэтому стерилизованное и неинтересное, —
— в это время рэпер Хаски фигачит действительно крутые и философские вещи. Эдакие пролегомены ко всякому будущему одиночеству, по-настоящему страшный, умный, живой рэп. Очень советую. Новый хаскианский альбом записан очень качественно, и с музыкальной точки зрения, и с точки зрения исполнения, этого нельзя не отметить.
Но прежде всего отмечу, конечно, то, что Хаски записал страшный альбом. Альбом про смерть, одиночество, ужас, богооставленность. Чего стоит одна только песня «Тараканий бог». Это такой ремейк на балабановский «Груз200», т.е. слабонервным слушать противопоказано. Представим, что вдова не застрелила в конце фильма девочку и трахающего её бомжа, и девочка так и осталась в комнате вместе с разлагающимся трупом своего жениха. И бомж продолжает её трахать, а извращенец-мент продолжает смотреть на всё это. Вот с этого момента и начинается «Тараканий бог». А заканчивается он поеданием тараканьей отравы и смертью пленной девочки.
У Хаски трудные отношения с Богом. Когда тараканий бог умирает, нажравшись тараканьей отравы, в дверь стучится Бог человеческий. Но почему не стучался Он до этого? Вот молчаливое вопрошание автора.
В песне «Отопление»Бог также появляется лишь в последний момент, момент смерти, но как только смерть настанет, Бог «поймает бричку на обочине / и по делам укатит как обычно, как обычно» — Вот и получается, перефразируя эпикуровский софизм, добавив в него Бога, что когда смерти нет, есть человек, но нет и Бога, а когда смерть настает, приходит Бог, но человека уже нет… Бог является лишь в один-единственный момент, т.е. в тот самый страшный и предвкушаемый, неуловимый момент смерти, но даже и в этом одном-единственном моменте человек и Бог разминулись у Хаски.
В прошлом хаскианскомальбоме «сбч жизнь» в песне «Сибирская язва» были такие строки: «Бог забыл, что его нет и явился мне, / сухой сгорбленный старик, мы с ним увязли в спорах, / ему стало плохо, его увезли на скорой»Т.е. в творческом мире Хаскивсе-таки возможно встреча с Богом, но Бог не может утешить человека, лирический герой Хаски вступает в спор с Богом, но нигде не говорится о победе в споре, говорится лишь о том, что от спора Богу стало плохо. А лирическому герою плохо уже давно, и он как бы свыкается с этим, живет в этом. И пытается разобраться в этом. Собственно, отсюда и рэп Хаски. Рэпер дает свою формулу для творчества. «Что есть творчество? — спрашивает он в песне «Дурачок», — это когда десять дурачков следят за тем, как один корчится»
Интересно, что смерть у Хаски идет в паре с любовью. Так, например, в песне «Отопление» (очень проникновенной и лиричной, поначалу даже было странно встретить такую песню в альбоме, она хотя и развивает всё ту же тему смерти, однако настрой здесь сентиментальнее, человечнее, чем в остальных песнях альбома) смерть настает в момент любви(«…и на плоту черной точки в лазурной россыпи / я заплету последней женской особи косы…»). В последней песне альбома герой встречает смерть в метро и распознает её как девушку, узнать которую «это как двести двадцать раз по двести двадцать вольт» И в этом сюжете миг узнавания любви как смерти становится в то же время мигом смерти для всех окружающих людей, «старых и новых суетливых типов и взбалмошных пиг». Вообще в этой последней альбомной песне очень хорошо выражена авторская тошнота от человеческого, и автору не хватает слов для того чтобы описать эту тошноту: «Мне описать не хватило б вокабуляров / как потроха, извиваясь тигровым питоном / раскрывают утробу бутоном…»
Отвращение Хаски к человеку и к человеческому нарастает по ходу альбома, оставаясь при этом постоянным его атрибутом. Вот в песне «Господин собака» есть совершенно мизантропические строки: «слежу за солнцем / жду когда повернется / записываю пульс свой – жду когда оборвется / диктант! Смрад такой, будто сход вчера вечером / каждый вздох как глоток человечины» Или вот в той же песне про тело: «я ненавижу тело своё блядское чучело / регенера- и терморегуляция чучела» Естественно, что подобная мизантропия единственный выход видит в смерти. Хаски заворожен смертью, упорно всматривается в бездну этой последней тайны, которая как будто одна спасает его от его мизантропии, которая иначе бы его просто сожрала с потрохами.
Образ смерти в песне «Господин собака» нарочито абсурден, здесь Хаски создает собственную мифологию смерти, разбирать которую можно долго и кропотливо. Образы и метафоры Хаски сложны, он возился с ними не одну бессонную ночь, но нам он выдает их так, как будто мы знакомы с ними так же давно и близко, как он сам, и потому большинство его образов очень сложны для восприятия слушателя, они как бы затемнены для нас, ибо мы не знакомы со всей их историей, в отличие от автора, который весь измучен этими образами, съеден ими.
Кому-то альбом будет непонятен, кто-то просто пройдет мимо,и это в лучшем случае, в худшем же альбом должен поразить человека, сопричастить экзистенциальномуужасу, которым поражен сам автор. Будет ли так? Не знаю, альбом все-таки получился сложным для среднестатистического рэпера. Не случайно наши передовые рэперские сайты типа рэпа.ру или зе-флоурастерялись, что делать с хаскинским альбомом. А меж тем будет весьма обидно, ежелиальбом не заметят. Лично мне бы хотелось, чтобы у нас было больше такого умного рэпа, рэпа именно экзистенциального, проистекающего из своего собственного опыта, живого рэпа, а не головного, идеологически ангажированного.
