Как заявил недавно глава Минстроя России Ирек Файзуллин, некоторые разрушенные в ходе СВО города, где «ничего не осталось», — такие, как некогда 20-тысячная Попасная на западе бывшей Луганской области (ныне ЛНР), — в присоединенных к России регионах, возможно, восстанавливаться не будут: экономически необоснованно. За этим вроде бы мелким фактом, как представляется, стоит огромная проблема будущего Украины после окончания СВО. К разрушению инфраструктуры страны прибавляется катастрофическая общая депопуляция, вызванная даже не столько прямыми потерями от военных действий (даже самые большие цифры пока не превышают 500 тысяч человек), сколько гигантским количеством беженцев за рубеж. Здесь подсчёты начинаются от 10 миллионов и выше, а реальная численность постоянного населения Украины даже по официальным не превышает 23 миллионов человек, что вдвое меньше, чем было по переписи 2001 года (почти 48,5 миллионов). Для сравнения: это как если бы Советский Союз потерял в Великой Отечественной войне не 20 с лишним, а почти 100 миллионов человек. Да, в основном обезлюдели прежде всего восточные области, расположенные по левому берегу Днепра, на них же приходится и основная часть инфраструктурных разрушений. Но и для Правобережья, от Киева до Львова, перспективы, по большому счёту, просматриваются те же самые: депопуляция и деградация, новая Руина, «черная дыра».
И это перспективы не на 5-10-15 лет, а на десятилетия вперёд, поскольку восстанавливать разрушенное или строить новое, новую экономику в том числе, и финансировать такое восстановление оказывается некому и незачем: центр современного мира и без того смещается от Атлантики в Азиатско-Тихоокеанский регион, в результате даже Европа, куда вроде бы так стремилась и частью которой провозглашала себя "евромайданная" Украина, понемногу превращается в глухую периферию, на Восток разворачивается не только Россия, но даже США и НАТО. Поэтому понятно, что шанс на восстановление (и то не стопроцентное), не говоря уже о каком-то развитии, на бывшей Украине могут получить только те территории, которые по итогам СВО войдут в состав других государств, прежде всего России. Что же касается международной помощи от нынешних западных «друзей Украины», то эта помощь: прошлая, настоящая и, возможно, будущая, — направлена на решение проблем самих этих «друзей», а вовсе не той части (если такая часть вообще сохранится), которую продолжат контролировать формально украинские власти, правопреемники нынешнего необандеровского режима. Для BlackRock, JPMorgan Chase и других финансовых мегакорпораций, в конце июня учредивших «банк реконструкции» Украины (с оценкой необходимых на тот момент инвестиций более чем в 400 млрд долл.), это, прежде всего, бизнес-проект в их собственных интересах. Отсюда понятно, что сама Украина с внешним долгом в 91,7 млрд долл. (общий госдолг — 133,9 млрд долл.) и с прогнозируемым по итогам текущего года ВВП на уровне около 120 млрд долл. (в 2021 году данный показатель немного превышал 200 млрд долл., в 2022 году оценивался в диапазоне 150-160 млрд долл.) не может ни обеспечить своё восстановление, ни продолжать боевые действия, ни просто функционировать как единая система без внешней помощи.
А поток этой помощи всё отчётливее пересыхает. О чём свидетельствует не только принятие временного 45-дневного бюджета США или финансовые споры в Евросоюзе, пусть даже под обещания обязательно включить Украину в «единую Европу от Лиссабона до Луганска» и прочих "златых гор", но и переход Нацбанка Украины к плавающему курсу гривны, что трудно рассматривать иначе, нежели сигнал о существенном сокращении финансовой поддержки киевского режима за счёт внешних источников. То есть рассчитывать на будущее восстановление Украины в том качестве, в котором она существовала до 2022-го или, тем более, до 2014-го, не говоря уже о 1991 годе, не приходится при любом дальнейшем развитии событий: даже при невероятной, но всё еще массово чаемой и мечтаемой на Украине «перемоги» над Россией с получением от неё многомиллиардных или даже триллионных «репараций»: эти деньги могут пойти западным спонсорам конфликта на возмещение их расходов и немного — коррумпированной «евромайданной» верхушке, но вовсе не на «новый план Маршалла» , благодаря которому на месте украинской «черной дыры» появится что-то пусть не процветающее, но более-менее приемлемое для жизни. Во всяком случае, социально-экономические основания для этого стремятся к нулю. Причём со всех сторон конфликта, не исключая и российскую — восстанавливать заводы, превращать все города и селения в «новый Мариуполь» или в «новый Крым», — такой задачи у России не было и нет. Точно так же нет подобной цели: делать из Украины какую-то «общеевропейскую витрину» у у США и их союзников, — когда и если укры сделают свое дело, они могут покинуть карту мира: даже не уйти, а соскочить с неё.
Изначально шансов выиграть, поставив на антироссийское «зеро», у недавно братской республики было ничтожно мало, но её руководство упрямо продолжало и продолжает делать всё ту же ставку — уже давно на заёмные деньги. Как бы это ни было горько признавать, но да: Украина — не Россия. Что имеют, не хранят, потерявши — скачут…
