На момент ввода в экплуатацию суперлайнер «Коста Конкордиа» не являлся самым крупным пассажирским судном мира, подобно «Титанику». В 2006 году уже плавали «Куин Мери II» и первенец сериии «Фридом» — «Фридом оф Сеас». Оба корабля немного превосходили «Коста Конкордиа» и по длине, и по водоизмещению.
Тем не менее, лайнер «Коста Конкордиа» был крупнейшим пассажирским судном Италии и, пожалуй, всего Средиземноморского бассейна. Двести девяносто метров длиной, более ста тысяч тонн водоизмещением, лайнер имел 1100 членов экипажа, мог перевозить одновременно 3700 пассажиров и был оборудован по последнему слову техники.
Также нет никакого сомнения в том, что бестолковая гибель «Коста Конкордиа» имеет такое же глубокое символическое значение, как и катастрофа «Титаника».
Однако есть и коренные различия. Гибель «Титаника» символизировала, как оказалось, гибель старой Европы на полях сражений Первой мировой войны. Технократические идолы развитого капитализма, сулившие человечеству «новый дивный мир», обернулись бессмысленной бойней, «мором и гладом».
14 апреля 1912 года провидение жестоко насмеялось над возомнившими о себе человеками: пароход, считавшийся непотопляемым, получил повреждения невероятного размера (из шестнадцати водонепроницаемых отсеков судна шесть были были просто выпотрошены айсбергом) и ушёл под воду менее, чем за три часа.
Конечно, в трагической истории с «Титаником» во многом повинны алчность, высокомерие и откровенное безумие, свойственные монополистическому капитализму начала XX века.
Чего стоит одно решение не снижать скорости даже ночью, несмотря на ледовое предупреждение?! Не менее «замечательным» является тот факт, что на борту «Титаника» в момент катастрофы было 2208 человек, но общая вместимость спасательных шлюпок составляла только 1178 человек.
Однако, несмотря на все допущенные ошибки, было достаточно свидетельств тому, что ещё не всё потеряно, что дух по-прежнему сильнее плоти, что Традиция ещё жива. Капитан Эдвард Джон Смит отдаёт приказ о шлюпках — «сначала женщины и дети», команда продолжает бороться за живучесть корабля, оркестр на верхней палубе продолжает играть до последней минуты, пароход «Карпатия» спешит на помощь с риском взрыва котлов — выжимая из машин 17 узлов вместо 14 штатных.
На этом фоне то, что произошло с «Коста Конкордиа», выглядит дешёвым фарсом, несмотря на то, что есть даже несколько погибших. Если в давным-давно обжитом людьми Тирренском море, первые лоции которого были составлены ещё три тысячи лет назад, при обилии средств контроля местоположения и всякой прочей, почти разумной, автоматики и электроники, капитан Франческо Скеттино и его маловменяемая команда умудрились получить пробоину длиной семьдесят метров и утопили-таки сверхсовременное судно в ста метрах от берега, то в Северной Атлантике им удалось бы убить всех: и пассажиров, и экипаж.
Это великое счастье, что «Коста Конкордиа» налетел на скалу практически рядом с берегом и в виду порта. Иначе счёт погибших шёл бы на тысячи.
И дело не только в том, что лайнер получил фатальное повреждение, а в самих европейцах. В гибели «Коста Конкордиа» отчётливо видно, как погибнет современная Европа. За нагромождением техники и технологий совершенно потерялся человек. Современный европеец, общечеловек-потребитель, всё чаще и чаще — некомпетентный, безграмотный, зависимый от техники трусливый моральный урод.
Жёстко? Отнюдь. Капитан Франческо Скеттино сбежал с корабля одним из первых, отказывался вернуться на борт — и не вернулся, бросив на произвол судьбы и команду, и экипаж. Впоследствии он выдвинул оригинальную версию происшедшего — дескать, откуда-то внезапно возникла «совершенно новая скала», которой не было в лоции.
Под стать ему и команда, которая оказалась совершенно беспомощной. После удара судно наклонилось сперва в одну сторону, потом в другую, погас свет — а пассажиров убеждали что всё в порядке и просили разойтись по каютам. В результате эвакуация с судна началась стихийно и проходила в атмосфере паники.
Неважно, что окажется «совершенно новой скалой»: финансовый коллапс, изогнутая сабля всемирного джихада или «бронированная саранча» воспрянувшего Востока, — той Европе, которую мы знаем, не пережить столкновения.
