Георгий Жуков на фронтах Первой Мировой (1916)
Два человека, сыгравшие самую важную роль в Великой Отечественной войне, в разгроме германского фашизма, в достижении небывалой в истории победы, в спасении родины: Верховный главнокомандующий Красной Армии И.В. Сталин и его заместитель маршал Г.К. Жуков — вызывают самую бешеную злобу, самый яростный поток тупоумной клеветы не только врагов России, что понятно, но и некоторых странных существ, считающих себя большими патриотами и психически нормальными людьми.
Их пытаешься образумить: да вы посмотрите, что даже иностранцы, даже соперники наши: от полководцев до историков, — говорили! Например, генерал Эйзенхауэр: «Жуков как ответственный руководитель в крупных сражениях за несколько лет войны получил больший опыт, чем любой другой военный нашего времени. Его обычно направляли на тот участок фронта, который в данный момент представлялся решающим… Это опытный солдат». И ещё: «Я восхищен полководческим дарованием Жукова и его качествами как человека… Я и мои генералы, буквально затаив дыхание, следили за победным маршем Советских войск под командованием Жукова на Берлин. Мы знали, что Жуков шутить не любит. Если уж он поставил цель сокрушить главную цитадель фашизма в самом сердце Германии, он это непременно сделает» (М. Гареев. Полководцы Победы. М., 2005. с. 122–123). И это слова соперника, который тоже мечтал взять Берлин!
А вот американский историк Гаррисон Е. Солсбери: «Когда история совершит свой мучительный процесс оценки, когда отсеются зёрна истинных достижений от плевел известности, тогда над всеми остальными военачальниками засияет имя этого сурового решительного человека, полководца полководцев в ведении войны массовыми армиями» (Там же).
Я уж не говорю о том, как высоко ценили, как отзывались о Жукове и Сталин, и Василевский, и Рокоссовский, и наши военные историки, которые сохранили совесть… Всё это не производит на буйных патриотов никакого впечатления. Иные из них не останавливаются на двух названных фигурах, идут дальше — вплоть того, что обвиняют Советский Союз в развязывании Второй мировой войны и ставят его на одну доску с гитлеровской Германией.
Ещё в 1973 году вышел фундаментальный двухтомник историка В.И. Дашичева «Банкротство стратегии германского фашизма». На протяжении почти полутора тысяч страниц большого формата (130 печатных листов!) автор с фактами и документами в руках убедительно показал как всё это банкротство с его цинизмом и зверством, так и великую правду Советской страны, её решающий вклад в святое дело спасения человечества. Но настал 1989 год. И что же наш подколодный историк? Он стал доказывать, что войну развязала его родина, Сталин, которому, де, она нужна была, чтобы «раздуть революционный пожар в Европе» (МН. 27. 8). А ныне? Поскольку власть всё-таки сообразила, чем пахнет обвинение нашей страны в развязывании Второй мировой вместе с Германией и вроде бы сопротивляется этому, историк выполз из-под колоды и опять доказывает то самое банкротство. Он, видите ли, просто колебнулся вместе с «генеральной линией».
А один генерал прислал мне свою книгу об Отечественной войне, вышедшую ещё в 1995 году, снабдив её уж такой ласковой надписью : «Современному Белинскому… » Ах, так! Ну тогда не обижайтесь, дорогой, — на классиков не следует обижаться.
Так вот, у вас же тут полный набор антисоветчины и сталинофобии, начиная с осуждения в общем виде «сталинской клики» и, в частности, «развязанной ею» Финской войны, и кончая заявлением о «военной некомпетентности», о «непонимании Сталиным элементарных основ военного управления, его коварстве и непорядочности по отношению к войскам», о том, что он «жестоко подавлял всякую самостоятельность мышления и действий» (с. 280, 40, 59, 138, 152).
Отсюда пламенный призыв: «Надо прежде всего до конца развенчать сталинизм в военно-исторической науке! » (с. 306). И как он развенчивает? А вот, говорит, «после войны Сталиным и его апологетами была придумана версия о заранее задуманном планомерном отступлении с переходом в победоносное контрнаступление» (с. 142, 276). И это повторяется в книге дважды. Что, хотели уверить, будто до Москвы отступали по плану? По замыслу, дескать, пятились потом до Волги? Когда такую чушь говорил Сталин? Какие «апологеты», где вещали этот вздор? Кто печатал сей полоумный бред? Это, пожалуй, могли бы измыслить Сванидзе и Млечин, чтобы потом высмеять, но даже они не решились.
А тут и почтительные ссылки на известных антисоветчиков и клеветников: «как заметил Д.А. Волкогонов… » (с. 78)… «как отметил А.Н. Яковлев… » (с. 63)… «…Как приметил Кокошин, занимавший тогда важный пост в Министерстве обороны. Тут и осуждение »коммунистического режима«, и заявление »об ущербности советского тоталитарного режима«, который был, однако, несколько лучше, чем »ещё более тоталитарный режим фашистской Германии« (с. 255).
Тут и похвала нынешним временам, которые совсем не то, что было прежде: »В предвоенные годы в международных делах господствовали совсем другие нравы и обычаи, (чем при Рейгане, Бушах и Клинтоне. — В. Б.). Коварство, беспринципность, изощренная хитрость, стремление обмануть и любой ценой добиться выгод за счет других стран, готовность перечеркнуть заключенные соглашения при более выгодной ситуации — все это было обычным делом в отношениях между буржуазными государствами. В области внешней политики главным аргументом была сила« (с. 67). Во-первых, да, между буржуазными государствами это было так, но по отношению их к нашей социалистической родине все это было неизмеримо более коварно, беспринципно и лживо. Во-вторых, все так и ныне, а сила осталась главным аргументом. Нужны доказательства? В-третьих, политика руководителей России стала лакейской по отношению к главным буржуазным государствам, и коварной, беспринципной, изощренно хитрой по отношению к своему народу. Не замечали, генерал? Он об этом — ни слова
Он предпочитает на обложках своих книг печатать клятвенные афоризмы президента, прекрасно зная, что за ними ничего не стоит: »Мы будем защищать правду об этой (!) войне и бороться с любыми попытками исказить эту (!) правду, унизить и оскорбить память тех, кто пал«. Кого он защитил? Где он боролся? Когда хоть раз дал отпор клеветникам? Нечего ответить генералу-угоднику.
На следующий год выходит его новая книга, и среди похвал Жукову новые порции вранья и о Сталине, и о Жукове, и о Советской власти. Пишет, например: »21 октября 1941 года по указанию Сталина в газетах было опубликовано постановление ГКО о назначении Жукова ответственным за оборону Москвы«. На самом деле 10 октября Жуков был назначен командующим Западным фронтом, с которым объединили Резервный и, естественно, на него, как на руководителя самого крупного из фронтов Московской битвы, выпала первостепенная роль в обороне столицы, но никаким »ответственным« за всё Жуков не был. За всё отвечала Ставка и Верховный Главнокомандующий, который к тому же был и наркомом обороны, и главой правительства, и секретарём ЦК.
Автор видит особый зловещий смыл в том, что вместе с постановлением ГКО была, дескать, помещена в газетах фотография Жукова: »В случае неудачи уже намечался «козел отпущения», на которого Сталин мог бы свалить всю вину за случившееся« (с. 83). И вот, мол, по этой фотографии »козла« можно будет изловить и содрать с него шкуру. Какой склад ума!.. Генерал, должны же вы разуметь, ведь это был не футбольный матч, после неудачи в котором можно искать виновных. Тут после »неудачи«, т. е. захвата немцами столицы, было бы совсем не до этого. А кроме того, чушь о фотографии Жукова вы же стащили из книги Д. Ортенберга, редактора »Красной звезды« в первый год войны. Постановление ГКО от 19 октября 1941 года было опубликовано не 21-го, как вы пишете, а 20-го. Чухаться некогда было. И вот передо мной этот номер »Правды« с постановлением. Никакого Жукова тут нет. А были в газетах портрет его и других командующих фронтами и армиями, даже ещё честного Власова после разгрома немцев под Москвой. Но ум генерала настроен так, чтобы непременно найти улику, вот и произошла аберрация памяти.
В новой книге, стараясь, как и в прежней (с. 83), столкнуть лбами Верховного и его заместителя, автор пытался уверить, что Жуков »никогда не одобрял« знаменитый приказ Сталина № 227 »Ни шагу назад! «, и даже »после войны прямо заявил о его вредности, называл его позорным« (с. 131). Где заявил? Кому назвал? Когда?
Но почему всё-таки родилась и эта выдумка? Она родилась из желания уверить нас, что, вот, мол, Сталин был такой жестокий, а Жуков такой гуманный, аж деликатный… В приказе № 227 говорилось: »Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускали, чтобы несколько паникёров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу. Паникёры и трусы должны истребляться на месте. Ни шагу назад без приказа высшего командования.
Командиры рот, батальонов, полков, дивизий, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо, как с предателями Родины«.
Ну, разве мог такой суровый приказ быть по душе Жукову, уверяет нас генерал, разве сам он мог написать что-нибудь подобное! Так думает военный историк. Но вот приказ Штаба Ленинградского фронта от 17 сентября 1941 года:
»Учитывая особо важное значение Южной части Ленинградского рубежа, Военный совет фронта приказывает объявить всему личному составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного совета фронта и армии этого рубежа, все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу.
Комфронта Герой Советского Союза генерал армии Жуков,
Член Военного совета ЛФ секретарь ЦК ВКП (б) Жданов,
Член Военного совета ЛФ дивизионный комиссар Кузнецов,
Начальник Штаба ЛФ генерал-лейтенант Хозин«.
А это из приказа от 21 октября 1941 года Военному совету 43-й армии уже Западного фронта:
»В связи с неоднократным бегством с поля боя 17 и 53 сд приказываю:
В целях борьбы с дезертирством выделить к утру 22 октября отряд заграждения. Заставить 17 и 53 сд упорно драться, и в случае бегства выделенному отряду расстреливать на месте всех, бросающих поле боя.
Жуков
Булганин«
»Война — жестоЧе нету слова… « Тем паче, когда на кону — судьба родины. А историк-генерал и не слыхивал о документах, свидетельствующих о её жестокости… Но зато умеет хохмить, как Хазанов: »Попробуйте повоевать под командованием такого Джугашвили! «
Но прошло десять лет, вышла новая книга. И что там о Джугашвили? Оказывается, »он не был врагом страны, не хотел её поражения«. Уж какое спасибо за открытие!
В главе, посвященной Сталину, много с потолка взятых данных, суждений, оценок, подтасовок и даже фальшивок. Так, приводится уже десять лет гуляющее по разным изданиям, вплоть до »Правды«, так называемое »письмо Гитлера Сталину от 14 мая 1941 года«. Да ведь невооруженным взглядом видно, что это липа. Чего стоит хотя бы опасение »Гитлера«, что генералы вермахта могут напасть на Советский Союз без его, фюрера и Главковерха, приказа и ведома просто по лихости своей. Где вы видели в мировой истории таких генералов? Может, 10 мая 1940 года генералы Рундштедт, Бок и Лееб ударили по Франции без приказа? И вот, помня об этом… Или 7 декабря 1941 года адмирал Ямамото по собственному почину обрушился на Пёрл-Харбор?..
»А если провокации моих генералов не удастся избежать, — продолжал Гитлер, — прошу Вас немедленно сообщите мне по известному Вам каналу связи«. Да неужели Сталин не знал, что ему делать в таком случае!
Увы, Сталин и, в первую очередь наше военное руководство виновны в том, что проглядели день и час начала агрессии, но добросовестный исследователь должен бы напомнить здесь, что, допустим, и помянутый удар немцев по англо-французам явился для тех полной неожиданностью. И это при том, что у нас было с немцами два договора, гарантировавшие нашу безопасность, а французы и англичане уже больше восьми месяцев находились в состоянии войны против немцев и сидели во всеоружии на своей границе. А удар японцев по США? Чуть не две недели огромная армада шла открытым океаном к Пёрл-Харбору, и никто её не заметил, а когда последовал страшной силы удар, уничтоживший почти весь Тихоокеанский флот Америки, Рузвельт сначала даже не поверил в случившееся. Да если взять и самих немцев уже во время войны. Наши контрнаступления под Москвой и Сталинградом, упреждающий удар на Курской дуге, операция »Багратион« в Белоруссии — всё это было для них, как гром с ясного неба.
Ни об одном из этих фактов автор тут не напомнил. Наоборот, и без того наш горький промах он старается усилить, увеличить, раздуть. Пишет, например: »Противник уже бомбил наши города, а собранное в 5. 45 по указанию (!) Сталина Политбюро еще три часа выясняло: война это или не война« (с. 87). И следует живописная сцена, приводятся неизвестно откуда взятые разговоры, подогнанные под »письмо от 14 мая«, Сталину вкладываются в уста слова: »Гитлер наверняка не знает об этом«. Но, во-первых, в этот час в кабинете Сталина собрались не только члены ПБ, а ещё, разумеется, и Тимошенко, Жуков, адмирал Кузнецов, Мехлис и другие. Во-вторых, »выясняли три часа«, т. е. до 9 часов? На самом деле директива № 2 была передана в округа в 7 часов 15 минут. А ведь чтобы отправить директиву, требуется и уверенность, что это война, и время, чтобы её составить.
А ведь была ещё и директива № 1, отправленная в округа 22 июня в 0 часов 30 минут. Генерал привел её в сильно урезанном виде, в частности, опущены такие важные требования: »а) В течение ночи на 22 июня скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе. б) Перед рассветом 22 июня рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию и тщательно её замаскировать. в) Войска держать рассредоточенно и замаскированно. г) Противовоздушную оборону привести в боевую готовность. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов«. Это выбросил. А ведь нашел же место в книге для такой нелепой вещи, как »Рейтинг 100 великих полководцев«. Тут, кстати, фигурирует »Цезарь, император«, каковым он никогда не был. Ведь какая чушь! Полководцы разных эпох, наций, держав, действовавшие в совершенно разных условиях, сопоставляются, словно шахматисты, все играющие по одним и тем же правилам на доске, всегда имеющей на 64 клетках по 16 фигур с обеих сторон.
В 2006 году в издательстве »Яуза« вышел коллективный сборник статей о войне »Если бы да кабы… « Там иные авторы не ограничиваются поношением Сталина или Жукова, хватают шире. Например:»Генеральская мафия… Совершить подлость по отношению к своим коллегам у ряда советских полководцев было обычное дело« (с. 166). Что, это цитата из писаний какого-нибудь недобитого фрица или известного американского психа Маккейна? Ничего подобного. Это пишет буйный советский патриот.
Другой автор уверяет: »Наши генералы, ставшие патриотами только к концу войны, гадили советскому народу, как могли и где могли, в ожидании того, что фюрер им за это отвалит «ящик печенья и бочку варенья» (с. 169, 150). То есть, все наши генералы — все! — были предателями, но как-то ухитрились привести Красную Армию к победному концу войны и тогда вдруг стали патриотами. Кто это написал — Радзинский? Ничего подобного. Он всё-таки не такой дурак.
Третий сочинитель не довольствуется суммарными заявлениями, у него то и дело мельтешат конкретные имена: «Сталин пригрел на груди гадюк — Жукова, который был его неумным генерал-адьютантом, и Василевского, полководческий маразм которого не поддаётся описанию (с. 433, 54, 224). Такими же пригретыми гадюками изображены маршал Мерецков, маршал артиллерии Яковлев, адмирал Кузнецов, генералы Баграмян, Лукин, нарком боеприпасов Ванников, ну, и как уже сказано, все остальные советские генералы…
А этот историк особое внимание уделяет именно Г. Жукову: »Говорить, что благодаря Жукову мы выиграли войну — просто смешно« (с. 157). А кто говорит-то? Ты назови. Всем нормальным людям ясно, что победил народ во главе со своими руководителями и полководцами, в числе которых был и Жуков, игравший выдающуюся, первостепенную роль. И не зря же книгу своих воспоминаний он посвятил советскому солдату.
Но вот Пушкин перед гробницей Кутузова сказал:
Народной веры глас
Воззвал к святой твоей святыне:
»Иди, спасай! « Ты встал — и спас…
»Ты спас«!.. Что ж, тащи Пушкина в участок.
А этот борец против культа личности дошёл до заявления о том, что Жуков — немецкий агент. Как Ленин в 1917 году, о чём 18 февраля ещё раз напомнило нам телевидение в чудо-передаче для идиотов »Кто заплатил Ленину? « Да ведь многие для свержения нынешней власти взяли бы денег у самого сатаны, а та была не лучше этой.
Всю войну, оказывается, маршал только и мечтал, как бы удрать к немцам: »Понимать надо, почему Жукова постоянно сопровождала охрана из офицеров НКВД (даже на Парад Победы был выписан пропуск сопровождавшим Жукова 16 офицерам «охраны»). При таком конвое к немцам не сбежишь« (с. 146). А были основания опасаться, что даже с Парада сбежит? Так ведь бежать тогда уже некуда было, немцы-то капитулировали. Как некуда? А в американское посольство? Оно тогда было в Охотном Ряду, совсем близко от Красной площади. Что стоило профессиональному кавалеристу пришпорить своего белого красавца и ускакать туда! И эти 16 не догнали бы. Но товарищ Сталин всегда был начеку. »Он не дал возможности Жукову удрать к немцам и помочь им выиграть войну« (с. 160). Это, должно быть, Михаил Веллер писал? Нет, Веллер вот что: »Советские генералы тупые сволочи… Если бы Жукова пристрелить с самого начала, то, возможно, толку было бы больше« (ЛГ. 1. 8. 7). И до сих пор никто не пристрелил подонка? Господь с вами! Эти люди сейчас лишь повторяют то, что в сентябре 1948 года следователь Лихачёв заявил Герою Советского Союза генерал-лейтенанту Крюкову, которого избивал и допрашивал: »Всем известно, что Жуков предатель« (Военные архивы России № 1'93, с. 217).
А началось-то всё это давно, и делалось грязными руками людей, которых уже нет в живых. Григорий Бакланов напечатал в »Знамени« статью писателя Владимира Карпова, члена ЦК, и генерал-полковника Волкогонова, заместителя начальника Главпура, в которой »с документами в руках« они доказывали, что в своё время Жуков Г. К., будучи сослуживцем маршала Егорова, написал донос на него, и он был репрессирован. Ни одна правительственная стерва, включая министра обороны, и не ворохнулась при появлении этой подлой публикации. Но, слава Богу, в дело вмешались дочери Жукова. Они потребовали расследования, графологической экспертизы. И выяснилось: да, Жуков Г. К., но совсем не тот, а тот с Егоровым никогда и не служил вместе.
И какая готовность, какая жажда у известных высокопоставленных людей совершить гадость, плюнуть в Советское время под горбачёвским девизом »Нет сфер, закрытых для критики! « И ведь ни наказания, ни извинения, ни раскаяния… Я однажды Карпова спросил: »Как же ты мог? « Он ответил: »Да ведь Волкогонов такой пост занимал, такое звание имел! Да еще доктор двух наук! « Как им там всем троим на том свете?..
Ну а коли все генералы — предатели, доносчики и просто гадюки с лампасами, то итог в сборнике такой: »В Вермахте (С большой! — В. Б.) высоко поддерживалось понятие воинской чести, и это резко отличало его от РККА и вообще от СССР. У нас понятие чести уничтожалось в принципе, в довоенной бухаринской энциклопедии даже слова такого нет« (112). Вы думаете, это писал какой-нибудь Лев Залманович Копелев? Нет, это, условно говоря, Иван Иванович Иванов.
Ему неведомо, что он семенит по тропке, которую проторила ещё Надежда Мандельштам, утверждавшая, что до войны слова »совесть«, »честь« »совершенно выпали у нас из обихода, не употреблялись ни в газетах, ни в книгах, ни в школе« (Воспоминания, с. 80). Но что взять с покойницы! Она же чистосердечно признавалась: »Я лгала всю жизнь« (там же, с. 29). А тут-то — буйный советский патриот!
И приходится напомнить сразу по двум адресам — покойной антисоветчице на тот свет и здравствующему патриоту, что, во-первых, надо знать, к каким словарям и энциклопедиям обращаться. В словаре В. Даля, который в советское время переиздавался много раз, разумеется, помянутые слова стоят на своём месте. А довоенная воинская присяга начиналась так: »Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным… « Прежде всего — честным. И дальше: »Я клянусь защищать Родину мужественно, умело, с достоинством и честью«. Но где критику знать это! Он же не принимал присягу. И неинтересно ему, что ещё и в »Военном энциклопедическом словаре« есть статья »Честь воинская«. А он нам про Бухарина! Наконец, и та, и этот могли бы вспомнить, что было время, когда на всех перекрестках красовались лозунги со словами »ум, честь и совесть нашей эпохи«.
А патриот продолжает хвалебный псалом вермахту: »Гитлер не мог взять и просто так снять какого-либо генерала — это немедленно возмутило бы остальных — немецкий офицер не скотина. Немецкие генералы и офицеры никому не давали возможности унизить своё достоинство«. (Там же). Неужто? А кто же дал возможность Красной Армии привести себя в Карлсхорст, усадить за стол и подписать акт капитуляции? И какой! Безоговорочной. Или это акт высокого достоинства?
Напевая нам о том, что немецкий офицер не скотина, а человек высокой чести, что в этом вопросе фашистский вермахт, сама Германия »резко отличались от Красной Армии и вообще от СССР«, автор, судя по всему, имеет в виду такие, например, истории. В 1938 году 60-летний военный министр Германии фельдмаршал Бломберг женился на 24-летней красотке по имени Ева Грун. Свидетелями на бракосочетании были сам Гитлер и Геринг. А потом вдруг выяснилось, что милашка с юных лет в семи городах страны промышляла проституцией и позировала для порнографических журналов. И что? Гитлер немедленно выпер фельдмаршала с высокой должности и даже запретил носить военную форму. Ах, какая мощная эманация воинской чести, да? Но старичок-то, скорей всего, не знал о прошлом своей избранницы, его пожалеть бы. А если знал, то это просто подвиг благородства: простил, как Христос грешницу, и взял в жены, а после скандала не развелся, а уехал с ней в Италию. Гитлеру следовало бы не старика позорить, а запретить порножурналы.
Могла подобная история приключиться в Красной Армии, в Советском Союзе? Конечно, нет. Хотя бы потому, что у нас не было ни порнографических журналов, ни проституток.
