В США раскручивается очередная спираль политического противостояния. Дональд Трамп поручил начать масштабное расследование деятельности администрации Джо Байдена из-за использования механизма автоматической подписи. В президентской аллее славы в Белом доме фотографию Байдена заменили на фото устройства для подписи документов — автопера. Ранее на прошлой неделе Дональд Трамп аннулировал 92% указов Байдена, де-факто признав, что все 4 года президентского срока вместо Байдена работало "теневое правительство", сформированное из политиков Демократической партии.
В этом номере мы публикуем перевод беседы журналиста Сеймура Херша и политического обозревателя Томаса Фрэнка. Они обсуждают кризис американской властной элиты, абсурдность присваивания Демократической партии статуса "левого движения" и будущие выборы в Конгресс ноября 2026 года.
Сеймур ХЕРШ. На днях я перечитал вашу книгу "Слушай, либерал" от 2016 года. Я просто хочу, чтобы вы знали: ничего не меняется. Вы тогда критиковали Демократическую партию за всё то, за что её можно покритиковать и сегодня.
Томас ФРЭНК. Не хочется выглядеть несправедливым и критиковать только демократов, ведь я написал в 2004 году книгу и о республиканцах, помните? Она называлась "Что случилось с Канзасом?" Я думаю, что очень точно в ней рассказана стратегия и "большая игра" американских консерваторов. Но у демократов есть своя собственная игра. И есть две большие жирные мишени. Одна из мишеней — это республиканцы, верно? Сейчас демократы не у власти. Трампизм расколол систему многими способами. На фоне этого демократы выглядят устаревшими.
Сеймур ХЕРШ. Но демократы всё ещё говорят о технологиях.
Томас ФРЭНК. Демократы обожают слово "инновации". Обама, в частности, постоянно его использовал. Республиканцы, особенно Рейган, очень любили слово "креативность". Вот такое странное различие между ними. А Трамп, знаете, какое слово любит? "Гениальный" — это любимое слово Трампа. Возвращаясь к демократам, их партийный механизм — он ведь всё это время работал? Это была абсолютно работающая система, которая существовала долгое время. Теперь она развалилась, и демократы не могут сообразить, что с этим делать дальше. Они не в состоянии разобраться. Что пошло не так? Когда? Потому что для этого потребовалась бы самокритичность.
Сеймур ХЕРШ. Подход Клинтона, кстати, был прост. Он подразумевал, что в Демократической партии все должны быть докторами наук из Гарварда (Джеффри Эпштейн был крупным спонсором Гарварда, внёс не менее 20 пожертвований, имел собственный офис в университете; бывший президент Гарварда и отдельные профессора были в постоянной переписке с Эпштейном. — Ред.).
Томас ФРЭНК. Да, таким же был и кабинет министров Барака Обамы. Вы помните, у Обамы был самый потрясающий кабинет министров за все времена? У них, кажется, были всевозможные награды. В его команде был нобелевский лауреат, были победители "Гранта для гениев", лауреаты Пулитцеровской премии. Вспоминаю Джо Байдена, его президентство. И мне неприятно об этом говорить — ведь всё закончилось так плачевно. Но сейчас надо откровенно признать: в руководстве Демократической партии есть лишь горстка людей, которые понимают, что пошло не так. И Джо Байден был одним из них. Байден достаточно стар, чтобы помнить, пусть и не "Новый курс" Рузвельта, но, конечно, его заключительную стадию в 1960-х. Он знал, какой была раньше Демократическая партия, а многие из нынешних политиков — нет.
Сеймур ХЕРШ. Я искренне считаю, что упадок Байдена начался раньше, чем стало известно публике. Он начался ещё на втором году президентства. И вся эта камарилья, эти Роны Клейны, юристы и Майки Донилоны — вот они-то и были "теневым правительством". С какой стати раскрывать миру, что президент не в форме, когда власть оказалась в их руках? Байден, по сути, спустил всё на тормозах и отдал бразды правления этим "парням" из "теневого правительства". И, по-моему, главная причина, по которой они не признавали происходящего, — это тот шанс, который им почти случайно выпал. Они могли управлять всем, принимать решения — все до единого провальные. Так или иначе, вот где мы оказались.
Томас ФРЭНК. Демократы всё ещё застряли в культе учёных степеней и формальных экспертиз, они так и не смогли выйти за рамки этого подхода. Ведь современный либерализм — это, по сути, выражение интересов одного социального класса: высокообразованной элиты. И многие избиратели уже это осознали. Одна из главных проблем Демократической партии в том, что она не может отказаться от своего элитарного статуса, который и завёл её в политический тупик, отдалив от простых американцев. Я уверен, что какой-то выход должен существовать, но сейчас складывается впечатление, что единственная стратегия демократов — это пассивно ждать, когда республиканцы споткнутся. Что они, впрочем, постоянно и делают.
Сеймур ХЕРШ. Существует большое беспокойство по поводу предстоящих выборов в Конгресс.
Томас ФРЭНК. Меня всерьёз беспокоит разворот простых рабочих в сторону консерватизма. Я написал книгу о Канзасе и республиканцах, потому что вырос там. Но есть примеры куда более показательные — например, штат Западная Виргиния. Помню, в мои молодые годы не было места более демократичного, чем Западная Виргиния, вплоть до 1980–1990-х. А теперь всё перевернулось с ног на голову. Штат не просто стал республиканским — рабочие там переметнулись к ультраконсерваторам. И они же теперь пожинают плоды своего выбора: соцпрограммы урезают, профсоюзы теряют силу, и экономика, которая по-прежнему зависит от умирающей угольной промышленности, слабеет. Будь я во главе Демократической партии, я бы заставил всех демократов отправиться туда в автобусный тур — устроить масштабный проект, где они должны были бы расследовать, докопаться до сути, что же пошло не так. И по-настоящему вникнуть, а не просто придумать удобное для себя объяснение.
Или взгляните на Северную Дакоту — ведь не так давно её представлял в Сенате Байрон Дорган (представитель Демократической партии. — Ред.). Он на самом деле отстаивал интересы фермеров и выступал против банковских спекуляций Уолл-стрит ценами на продовольствие и топливо. Теперь же Северная Дакота — глубоко "красный" (республиканский. — Ред.) штат, который отправляет в Конгресс республиканцев, голосующих за сокращение государственного вмешательства в экономику.
Кстати, я недавно смотрел данные по сбору предвыборных средств. Пытался вспомнить, кто были главные "доноры" Клинтона и Обамы в 2008, 2012 и 2016 годах. И знаете, суммы там были не такие уж фантастические — пара миллионов долларов от Кремниевой долины. Барак Обама, конечно, много собирал с банкиров Уолл-стрит и университетов. Но когда смотришь на нынешний цикл и на кампанию Трампа 2024 года, понимаешь, что сейчас в политике на кону совсем другие суммы. Илон Маск отдал республиканцам 290 миллионов долларов. Астрономическая сумма. Цена власти именно сейчас стала запредельной. И главное — полная безнаказанность: эти деньги переводят в политику, не неся за это никакой ответственности.
Сеймур ХЕРШ. Подобный рост средств на предвыборные кампании был поддержан Верховным судом.
Томас ФРЭНК. Да, конечно, было же дело "Ситизенс юнайтед". Это было решение Верховного суда по делу консервативной НКО против Федеральной избирательной комиссии США от 2010 года. Тогда суд постановил, что ограничение корпоративных и профсоюзных расходов на политическую агитацию является неконституционным ограничением свободы слова. Таким образом, лимиты для определения "цены власти" перестали существовать. И это открыло шлюзы для практически неограниченных "тёмных денег" в американской политике, позволив корпорациям и богатейшим людям легально вливать миллиарды в выборы.
Сеймур ХЕРШ. Ужасно. Как вы считаете, что означает итог голосования в Нью-Йорке? Газета "Нью-Йорк таймс" (вражьи СМИ. — Ред.), в которой я раньше работал, попросту возненавидела Мамдани. Я был в шоке. Редакция относится к нему с откровенной неприязнью.
Томас ФРЭНК. Почему?
Сеймур ХЕРШ. Не знаю. Раньше я был знаком кое с кем из редакционной коллегии, в те времена всё было иначе — и газета, и люди. Сейчас я их уже не знаю. Но освещение его кампании было откровенно предвзятым. Его представляли как религиозного фанатика из-за антисионистских взглядов и поддержки Палестины, а его социализм выставляли в карикатурном свете, как "опасный" и "маргинальный", ставя ярлыки вроде "социализм сточных канав" и намекая на угрозу для города. Это был откровенно сфабрикованный нарратив.
Томас ФРЭНК. Разве не поразительно, насколько мейнстримные медиа сегодня балансируют на грани откровенной пропаганды?
Сеймур ХЕРШ. В своей книге вы как раз анализируете то, что произошло во время кризиса 2008 года, коллапс американской экономики, уход администрации Джорджа Буша — младшего. Но ведь и победа на выборах Барака Обамы не помогла? Когда он стал президентом, он стал делать много ошибок?
Томас ФРЭНК. Трудно назвать это именно ошибками. Просто Барак Обама стал делать то, что диктовали ему банкиры с Уолл-стрит. У него не было собственных дерзких решений в кризисной ситуации. И мне сложно понять, почему он действовал именно таким образом, — возможно, ему не хватало самоуверенности. Он был сенатором всего четыре года и не имел достаточного политического влияния. Может быть, кто-то подсказывал ему кандидатуры очень специфических советников, таких как Ларри Саммерс. Это, конечно, известный в Америке экономист, бывший президент Гарварда…
Сеймур ХЕРШ. И… друг Эпштейна. Мне кажется, Барак Обама обманул ожидания всех избирателей. Помню, он сразу анонсировал закрытие тюрьмы Гуантанамо, но она продолжает действовать до сих пор. Более того, Обама пустился во все тяжкие с войной в Афганистане. И фактически сделал всё, чего избиратели как раз от него не ожидали. Честно скажем, что мне никогда не нравился и Джо Байден. Я был репортёром, который довольно хорошо знал некоторых сенаторов, и они до сих пор иногда со мной сплетничают. Так вот, меня до сих пор очень интересует вопрос: как вообще появилась кандидатура Камалы Харрис? И что же там произошло? Помните, когда Байден заболел во время предвыборной поездки в Неваду и помчался обратно в свой дом на пляже в Делавэре? Я знаю, что Барак Обама участвовал в постановке и встретился с ним примерно через четыре дня. Я не знаю, что это была за постановка. Но конечным результатом стала заведомо проигрышная кандидатура Камалы Харрис. И что сейчас будет в американской политике? Какой мир готовит нам правительство? В котором одни миллиардеры?
Томас ФРЭНК. Олигархию и плутократию. Давайте посмотрим, что будет с выборами в Конгрессе. Кто победит от демократов? Одно время я думал, что партию может изменить Берни Сандерс, но время Берни пришло и прошло. Он был остановлен. Скорее всего, демократы будут искать другого по-настоящему харизматичного центриста, такого как Клинтон или опять же Обама. Это то, что им удалось за последние годы, и они найдут, вероятно, такого человека.
Сеймур ХЕРШ. Всё очень сильно изменилось. Я считаю вас политическим экспертом. Так какой ваш взгляд на сегодняшнюю политику?
Томас ФРЭНК. Демократы — не левая партия. Они — центристская партия, хотя отдельные левые идеи озвучиваются ещё со времён Уильяма Дженнингса Брайана и Линдона Джонсона. Без сомнения, левое крыло партии не может строить свою стратегию исключительно на узком слое высокообразованной элиты — такая модель просто не работает. Это ошибка. Партия должна строиться вокруг устремлений и потребностей простых людей. Но если этого не произойдёт, если Демократическая партия продолжит свою центристскую идеологию, к власти придёт новое поколение республиканцев — Джей Ди Вэнс или кто-то ещё.
