Пандемия позапрошлого года показала Европе важное следствие европейского единства. Во-первых, выяснилось, что никаким единством и не пахнет, — при первой же нужде Евросоюз превратился в десятки отдельных стран, закрывших границы и без тени стыда отжимавших друг у друга спасительные маски и аппараты ИВЛ. Во-вторых, оказалось, что десятилетиями жировавшая европейская бюрократия сделалась совершенно неповоротливой — этим успешно воспользовались американские фармагиганты, продававшие европейским странам сотни тысяч доз вакцины, которые из-за различных формальностей и проволочек портились, не доходя до больниц. В-третьих, разговоры о европейском единстве в принципе стали одной из причин коллапса плана вакцинации от ковида — уже спустя много месяцев европейские чиновники признавали, что если бы медикам из разных стран просто дали доделать свою работу, Европа получила бы несколько рабочих вариантов вакцин уже к началу 2021 года. Вместо этого локальные проекты разработки были свёрнуты во имя единого европейского лекарства, которое мир так и не увидел. Зато в Европу, как уже было сказано выше, хлынул поток американских вакцин, в чём не последнюю роль сыграла близкая дружба главы Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен и главы Pfizer Альберта Бурлы.
Какое значение сегодня имеют события полуторагодовалой давности? Такое, что Европа достигает кульминации в драматургии собственного танца на граблях. Как по нотам Единая Европа повторяет ошибки, совершённые ею в период коронакризиса. Затяжной характер боевых действий, приближающийся период холодов и открытый характер любых дискуссий на Западе говорит, что в нынешнем противостоянии основное поле борьбы — это не Украина, а европейские кошельки.
Подобный расклад наметился не сегодня и не вчера — так стало ясно ещё весной. За всё это время у лидеров Единой Европы была масса возможностей адаптироваться, найти способ растянуть время, выкроить какой-нибудь хитрый вариант, который позволит сохранить нажитое непосильным трудом и вместе с этим не ударить в грязь лицом. В конце концов, за минувшие полгода мы множество раз видели, как риторика определяет образ политики, — так почему же нельзя было умерить эту самую риторику?
Считается, что возросшая яркость и экспрессивность речей Бориса Джонсона связана со скорым уходом человека с соломенными волосами в отставку. Дело якобы в том, что терять ему уже нечего, оттого он и пускается во все тяжкие. Тем не менее Бориса так просто из Вестминстера не вытравить: британская пресса из числа борисовых недоброжелателей пишет, что Джонсон лишь намерен взять паузу, позволить кому-то другому провести страну сквозь пик кризиса, а затем триумфально вернуться. Именно с этим связывают пафос телеобращений и попытки подражать то ли Черчиллю, то ли Тэтчер. В статье для Daily Mail, опубликованной 27 августа, Джонсон призывает британцев готовиться «к нескольким тяжёлым месяцам». Он говорит, что нужно потерпеть рост цен на электроэнергию, «вызванный решениями Путина». «Ошеломляющее подорожание», по словам Бориса, повергает британцев в шок уже сейчас, а российского президента — веселит. Расчёт Путина, говорит Джонсон, строится на том, что мягкие европейские политики зимой «бросят на ринг полотенце», отменят санкции и сделают всё на свете ради дешёвого газа.
Однако, говорит Борис, Британия никогда не откажется от поддержки Украины. Тем временем газета The Times считает иначе: со ссылкой на источник в британском министерстве обороны она сообщает о том, что к концу года британская финансовая подпитка боевых действий просто иссякнет. Разумеется, старейшая британская газета пишет так не со зла — она подталкивает читателя к нужному выводу, задаваясь вопросом о преемнике Бориса: сможет ли следующий премьер столь же самоотверженно поддерживать Украину? Фаворитка на пост премьера Лиз Трасс множество раз выражала готовность выделять Украине любые деньги, но пойдёт ли на это Лондон в условиях жесточайшего кризиса и необходимости подпитывать субсидиями не далёкую Украину, а собственную промышленность?
Перспективы Лиз Трасс — женщины поразительно невеликого ума — на посту премьера выглядят столь же сомнительно, как перспективы Бориса вернуться в дом на Даунинг-стрит. Дело в том, что с разгромной победы консерваторов в 2019 году многие забыли, что в Британии есть ещё и партия лейбористов, чья социальная повестка отлично ляжет в контекст кризиса, к которому страну привели тори. Уже сейчас, в августе, говорят, что следующее повышение цен в октябре поднимет стоимость тепла как минимум на 80%, растворив сбережения примерно 6 миллионов домохозяйств (около трети всей страны). В добавок к этому идёт инфляция и очередное подорожание всего на свете. Это уже сейчас вызывает по всей Британии небольшие, но повсеместные забастовки и митинги. Акции протеста проходят и в онлайне — несколько сотен тысяч человек вошли в состав движения неплательщиков, намеренных просто игнорировать счета с неподъёмными цифрами. Интересно будет посмотреть, на что окажется способна отчаявшаяся, но не слишком богатая традициями гражданского неповиновения Британия с наступлением холодов.
Зато уж где нет проблем с традициями бунта, так это во Франции. Исторический инстинкт французов толкает их строить баррикады и рубить головы в случае малейшего недовольства правительством. Только за период Макрона это доказывали как "Жёлтые жилеты", так и протестующие против пенсионной реформы, гей-браков, закона о полиции, коронавирусных ограничений, чёрствых круассанов и плесневелого сыра. Пока мы не видели, к чему может привести французский бунт на фоне энергетического кризиса: причиной этому сейчас служит куда более вменяемая энергетическая политика Франции и принципиально иная система образования цены. Но лепет французского президента тональностью совпал со статьёй Джонсона: чутьё опытного бюрократа подсказывает, к чему идёт дело. Макрон, понабравшись привычек у своего постоянного телефонного собеседника из Москвы, решил обратиться к истории. В представлении Эммануэля, с Востока на Европу наступает новый колониализм.
24 августа в своём выступлении Макрон объявил о конце эпохи изобилия, пообещал жёсткие времена и призвал быть готовыми ко всему — словом, примерно о том же, о чём наговорил его уходящий коллега из Британии.
Надо сказать, что Франция реагирует на скорый кризис куда более вменяемым образом. В отличие от парламентской грызни и дебатов между кандидатами в премьеры на фоне страшного роста цен, Париж, которому в ближайшие годы не светят ни президентские, ни парламентские выборы, решает проблемы тихой национализацией энергетической отрасли. Пятая республика вот-вот возьмёт под полный контроль компанию Électricité de France (EDF) — крупнейшего оператора АЭС в мире, управляющего 59 энергоблоками. Этот шаг, вкупе со введением потолка цен на электричество, в теории позволит Франции обойтись куда меньшим ущербом, чем 80% прибавки к счетам за энергию.
В Германии тем временем главной звездой экрана стал не канцлер Шольц, а его «зелёный» заместитель Роберт Хабек. Вице-канцлер и министр экономики как из пулемёта всю прошлую неделю нёс какую-то несусветную ересь, в интерпретации прессы превращавшуюся в полный абсурд. Так, Хабек пообещал лично замерять температуру в германских домах, потребовал перестать мыться (нося при этом белую рубашку) и возложил ответственность за экономию газа и света на рядовых граждан, а не на могучую германскую промышленность.
Неудивительно, что такие художества сделали из Хабека главный объект журналистской критики во всей Германии. Пока пресса соревновалась в остроумии, внутри коалиции всё ходило ходуном. Олаф Шольц, которого ещё месяц назад окружали скандалы, сегодня ссорится с союзниками по парламенту — пишут о крупном расколе между социал-демократами и "Свободной Демократической партией". Это открывает для ХДС, ныне оппозиционной партии, побывавшей партией власти весь бесконечно долгий срок Меркель, интересные перспективы.
Да, до следующих федеральных выборов ещё далеко, но возможность отбить ряд важных земель может попортить Шольцу немало крови. То, насчёт чего Шольц совершенно спокоен, — наступивший энергетический кризис. Канцлер неоднократно утверждал, что хотя сейчас самое время собраться с силами, у Германии хватит ресурсов на то, чтоб пройти узкое место этого кризиса — несколько месяцев максимум — без последствий. Эта беззаботность не только наталкивает на интересные размышления остальную Европу, рассчитывающую на германскую помощь, но и заставляет горько усмехнуться всех тех немцев, кому по оценкам даже лояльной социал-демократам прессы уже осенью придётся платить за свет как минимум на тысячу или полторы тысячи евро больше.
Заметьте общий момент во всех этих обращениях. И Джонсон, и Макрон, и Шольц призывают потерпеть, затянуть пояса, переждать тяжёлый период — словом, озвучили весь список призывов, за которые столичные газетные либералы годами высмеивали российское руководство. Но важно уточнение сроков: все европейские лидеры утверждают, что всё это не надолго, на несколько месяцев максимум.
В этом вопросе полезно обратиться к трезвости заокеанских экспертов. В Bloomberg вышел текст о том, что Россия использует энергетический кризис как оружие. В отличие от десятков тысяч материалов с подобной формулировкой, этот отличается довольно тонким взглядом на ситуацию, свободным от новостных клише и чёрно-белой морали фильмов "Марвел". Путин предстаёт не «паникующим болваном, не понимающим своего следующего шага» (таким его изобразил Джонсон в тексте Daily Mail), а удавом, не желающим спугнуть жертву раньше времени. Постоянные новости об очередных неполадках на "Северном потоке", естественное ухудшение погоды и отсутствие обещанного Украиной взятия Херсона, Крыма, Ростова и Сыктывкара последовательно и неотвратимо разогревают всеевропейское напряжение.
В материале европейского автора Bloomberg Марии Тадео рисуется цель Путина: разрушить европейский политический уклад с помощью социального недовольства. Сложно сказать, насколько правдоподобна такая цель. В Европе не существует структурированной пророссийской оппозиции — всё, что можно хоть как-то принять за симпатии к Москве, является либо голосом с края Европы (типа Орбана), либо всё такой же евроатлантической чушью в правой обёртке (типа Ле Пен). Автор Bloomberg, несмотря на качественный текст, совершает ту же ошибку, что будет стоить европейским лидерам их постов, — она цепляется за статус-кво. Видя усиление России как триумф прошлого над будущим, Европа (чьим голосом являются как мадам Тадео, так и мсье Макрон) полагает долговечной исторической тенденцией, нормой и константой краткий аномальный отрезок в пару-тройку десятков лет. В худшем сценарии развития событий, который представили себе эти люди, под воздействием гражданского недовольства Европа отказывается от поддержки Украины, снимает санкции, а Россия радостно продаёт газ по 300 долларов за тысячу кубометров, и все дальше живут так, словно ничего не случилось. Но неужели оружие, в которое Россия превратила энергетический кризис, сделает лишь один выстрел?
Илл. Ноэль-Николя Куапель "Похищение Европы" (1727)
