Екатерина Вторая отличалась неженской храбростью, что и позволило ей, во-первых, выстоять в каждодневной схватке с врагами и обстоятельствами, а во-вторых, стать повелительницей сверхдержавы. Впрочем, и эту сверхдержаву создала она же, выведя Россию на первые позиции в Европе. И вообще, Крым – наш. Однако в её жизни был поступок, говорящий о смелости гораздо больше, нежели дворцовый переворот, обуздание пугачёвщины или войны с турками.
Это – согласие на прививку от оспы для себя и юного Павла – наследника престола. В XVIII столетии это было равносильно прыжку через пропасть. Шансы на выживание – спорны и сомнительны. Императрица не отдала «на опыты» каких-нибудь уголовников – она рискнула собой и цесаревичем, поставив на карту всё, что имела: жизнь, здоровье, политическую стабильность, – а ведь, если бы она и Павел умерли от неудачной «манипуляции», тут же началась бы жестокая смута! В конечном итоге, привлекательная Екатерина могла утратить свою миловидность – оспа не всегда убивала своих жертв; иногда «щадила», оставляя на лицах глубокие рытвины.
Оспа – демократична, ибо уродовала и крестьянок, и герцогинь, и даже помазанниц Божьих. За два столетия до Екатерины в Англии правила рыжеволосая богиня-девственница Бетси Тюдор – белокожая, тонкопалая, с изящной талией. И вот её постигла суровая участь – переболев оспой, молодая леди навсегда осталась рябой. Её пожизненное увлечение белилами и румянами – не столько щегольство, сколько необходимость. Оспа была до такой степени частым гостем во дворцах, что рытвины казались чем-то вроде нормы. Валентин Пикуль впоследствии напишет: «Не верьте воздушным прелестям портретов былого – их оригиналы были корявыми!»
Обратимся к мемуарам Екатерины. Она подробно рассказывает о своём окружении, в частности, о сёстрах Воронцовых: «Они обе начали в Петербурге с того, что схватили при дворе оспу, и младшая стала еще некрасивее, потому что черты её совершенно обезобразились и все лицо покрылось не оспинами, а рубцами». Зачем далеко ходить, когда сам Пётр III, муж Екатерины перенёс в юности оспу? «Лицом был неузнаваем: все черты его лица огрубели, лицо всё было распухшее, и несомненно было видно, что он останется с очень заметными следами оспы. Так как ему остригли волосы, на нём был огромный парик, который ещё больше его уродовал. Он подошел ко мне и спросил, с трудом ли я его узнала. Я пробормотала ему своё приветствие по случаю выздоровления, но в самом деле он стал ужасен». От оспы умер и Пётр II — внук Петра Великого, сын царевича Алексея. Также Европу потрясла смерть немолодого, но сильного и крепкого Людовика XV, заразившегося оспой от юной любовницы – уличной девчонки, имени которой история так и не сохранила. Болезнь и тут уравнивала всех: и младых, и старых (что характерно, Людовик умер уже после того, как все узнали об успехе прививок в России!).
В СССР нам делали прививку от оспы — вы можете убедиться в том, что оспинки на руке так никуда и не делись за эти годы. А теперь вообразите такое на физиономии. Екатерине повезло — её лицо отличалось чистотой и свежестью. И она пошла на то, чтобы намеренно «заразить» себя оспой! В разгар очередной эпидемии царица повелела британскому врачу Томасу Димсдейлу сделать себе надрез.
В те годы производилась так называемая вариоляция, когда здоровому человеку через разрезы на руке протягивали нитки или ткань, смоченную в содержимом оспенных пузырьков (пустул) больного. Инфекция попадала в кровь, человек заражался и переболевал в лёгкой форме. Димсдейл, кстати, рисковал не меньше – в случае неуспеха его ждала бы такая страшная кара, что лучше было и не думать. Но – действовать. Екатерина и Павел выдержали это смертельное испытание.
Императрица с присущей ей бравадой сообщала Фридриху Великому – тот был настоящим «антипрививочником», хотя его сложно обвинить в трусости, глупости или мракобесии: «Весь Петербург хочет прививать себе оспу, и те, которые привили, чувствуют себя хорошо. Стоило же кричать против этого и мешать людям спасать свою жизнь такими пустяками! Я не ложилась в постель ни на минуту и принимала людей каждый день. Генерал-фельдцейгмейстер граф Орлов, этот герой, подобный древним римлянам лучших времён республики по храбрости и великодушию, привил себе оспу и на другой день после операции отправился на охоту в страшный снег».
Историк Сергей Соловьёв констатировал: «Медики вопили против безумной новизны, вопили против нее проповедники с кафедр церковных. Екатерина решила собственным примером уничтожить колебание русской публики». Что же касается Димсдейла, то он получил баронский титул, звание лейб-медика и пенсию 500 фунтов стерлингов в год – по тем временам очень высокую. Отчалил в Англию, но потом – через тринадцать лет вернулся, чтобы прививать юных внуков императрицы.
Это к чему? К тому, что прошло два с половиной столетия, но страх перед современным и безопасным вакцинированием будто бы никуда и не делся, а многие люди, полагающие себя монархистами-консерваторами, призывают сограждан бойкотировать антиковидные мероприятия. Пример царицы – не показателен? А коммунисты, вышедшие на пикет в субботу? В Советском Союзе нас прививали, не спрашивая. Остаётся только пожелать всем здравого смысла и процитировать героиню этой статьи, матушку-Екатерину: «Счастье не так слепо, как его себе представляют. Часто оно бывает следствием длинного ряда мер, верных и точных».
