Дожитель
Старика в деревне называли долгожителем. Сильная генетика и правильный образ жизни позволили прожить долгую жизнь. Его ровесники, поколение победителей в Великой Отечественной, ушли в мир иной, и только он в преддверии столетия оставался ещё вполне сильным и дееспособным, не утратив памяти и ясности ума.
Старик покормил заболевшего пса и присел возле дома на лавочку. Грелся в лучах ласкового весеннего солнца и размышлял не столько о прожитой жизни, сколько о текущем её моменте.
Он относил себя к людям старой закваски и власть, установившуюся в России после девяносто первого года, откровенно не любил. Его активная жизнь прошла в большой стране СССР. Жизненный опыт позволял ему видеть недостатки и огрехи новой власти, непорядочность и лицемерие её представителей. Старик был убеждён, что у современных чиновников есть всё, кроме совести.
В отличие от большинства односельчан, боявшихся навредить своему относительно благополучному существованию, он не скрывал своих убеждений и позволял себе по отношению к представителям власти высказываться круто. Это и стало причиной чёрной полосы в его размеренной и неторопливой деревенской жизни.
Более молодые пенсионеры, ветераны мирного времени, на глазах которых их родные деревни и сёла превратились из хорошо механизированных, работавших на страну производственных единиц в унылые поселения безработных людей, побаивались выступать против начальства. Не только лично за себя боялись, но и за своих односельчан тоже. У всех на глазах была показательная "порка", которой подвергли деревню Берёзовку. На очередных выборах деревня проголосовала за коммунистов. Сразу после этого "по плану оптимизации" в деревне закрыли клуб, ликвидировали фельдшерско-акушерский пункт и начальную школу. Лишившись здравоохранения, образования и культуры, молодые расползлись по городам и посёлкам, остались в деревне лишь старики, которым бежать было некуда.
В этот раз на собрании ветеранов старик не сдержался и вступил в открытые пререкания с главой района. Обыкновенный мошенник, которому в прошлые времена не доверили бы руководить даже бригадой, пролез на должность главы с помощью подкупа и уловок на выборах. Примечателен был тем, что, как и многие его коллеги, страстно любил реформы. Хотя, если быть честным, на сами реформы ему было глубоко наплевать. Повышенную любовь у него вызывало движение денег при реформировании. Любым движением, как известно, нужно руководить. Он и руководил так, что солидная часть бюджетных денег незаметно и тихо оседала в карманах главы и его окружения. И так же тихо и незаметно исчезали из района или замолкали те, кто требовал справедливости или пытался проявить хоть какое-то недовольство.
Светило местного значения по фамилии Суконосов (наградили же предки фамилией!) пришёл на собрание ветеранов, чтобы поздравить их с Днём Победы. Заодно показать, что власть как никогда сильна и новый порядок жизни установлен надолго.
Ветераны молча и безучастно слушали откровенно показушную речь главы, пока тот не спросил, будут ли к нему вопросы. Вопрос задал житель деревеньки, расположенной в самой глуши района. Пенсионер заискивающим тоном просителя стеснительно, многословно и сбивчиво принялся объяснять проблему:
- У нас в прошлом годе сократили фельдшера. Теперь один фельдшер на четыре деревни… И участковую больницу в соседнем селе закрыли. Только в район надо ехать… Даже уколы поставить некому… Стариков у нас много. Как же нам жить без фельдшера? Может быть, поможете нам?..
Глава, который перед этим добрых двадцать минут рассказывал, какую заботу о ветеранах проявляет администрация района и лично он, глава этой администрации, недовольно поморщился и ответил в лучших традициях чиновничьей бюрократии, переложив всю ответственность за страдания жителей отдалённой деревеньки на власть вышестоящую.
- Что же я могу поделать? Оптимизация здравоохранения – это программа, запущенная областью и федеральной властью. Она предусматривает сокращение всех неэффективно работающих пунктов здравоохранения, чтобы за счёт освободившихся средств повысить эффективность работы оставшихся…
Разглагольствовать дальше ему не дал старик. Именно в этом месте он не сдержался и прервал речь главы:
- Ну и где здесь эффективность? Здравоохранение призвано сберегать здоровье народа! А вы оставили людей без медицинской помощи! В чём тут оптимизация?
Глава, не ожидавший со стороны послушных пенсионеров каких либо пререканий, на несколько секунд растерялся. В зале повисла тишина, но замешательство матёрого чиновника длилась недолго. Он взял себя в руки. Лицо его приняло обычное выражение надменности и превосходства над людьми, которыми повелевал.
- Буду с вами полностью откровенен. Вы, пенсионеры, уже выполнили свой долг перед государством и, по сути, являетесь дожителями! А государство видит свою главную задачу в том, чтобы эффективно лечить людей работающих. Их количество год от года сокращается, тогда как количество пенсионеров растёт. А именно от числа работающих зависит развитие экономики и ваша пенсия, в том числе…
Старик, в своё время руководивший колхозом, про себя подумал: "Ну и дурак же ты, Суконосов! Такое в глаза сказать народу…" А вслух резко возразил:
- Как у вас всё просто! Как с техникой. Отслужила деталь – и на свалку её. А мы – живые люди! Оставили вам в наследство Великую страну, между прочим… Хотя бы за это проявляйте к старикам уважение и дайте им по-людски жить! Своей "оптимизацией" вы сокращаете нам срок жизни…
Глава скривился, будто лимон целиком проглотил. Разговор из сферы просвещения сирых и убогих перешёл в плоскость открытой борьбы с инакомыслящим. А в этом деле Суконосов собаку съел да не одну. От его спокойно - покровительственного тона не осталось и следа. Он заговорил тоном начальника, учиняющего разнос подчинённому:
- Только не надо пафоса! Страну они создали, в которой ни надеть, ни поесть было нечего… Понастроили колхозы-развалюхи, пьянствовали с утра до вечера и ждали, пока студенты вам урожай уберут! Сталина ещё вспомните, который столько народа погубил!
Слова для ветеранов, многие из которых начали трудовую деятельность детьми во время войны и всю жизнь добросовестно трудились в этих самых колхозах, были обидными и несправедливыми. Но никто не возразил и слова. Старики молча сидели на своих местах, вжавшись в сидения и опустив взгляд вниз. И только ветеран боевых действий не испугался ставшего вдруг грозным начальника. Продолжал перепалку с Суконосовым в абсолютной тишине.
- Молоды вы, чтобы нас судить! Наши колхозы кормили страну, пока мы Гитлеру хребет ломали! И после войны люди в них хоть и не богато, но достойно жили! Это такие начальники, как вы, их разрушили. А Сталина не трогайте! Вы по сравнению с ним мелковаты! Он принял Россию с сохой, а сдал её через тридцать лет с атомной бомбой! А вы уже тоже тридцать пыжитесь - и никакого движения вперёд! За такой же срок, без всякой войны ничего не отстроили, кроме столичного мегаполиса!..
Суконосов позеленел от ярости. Не ожидал он от какого-то старичка из прошлой жизни такого отпора. По сути, старик ему устроил прилюдную выволочку. Чиновник перестал контролировать себя и сорвался на грозный крик:
- Хватит пререкаться! Выйдите вон из зала, и не портите нам праздник!
Старик, один из тех, благодаря которым собственно и появился этот всенародный праздник, грозного рыка не испугался и в ответ тоже возвысил голос:
- Сам уйду! Мне противно сидеть за одним столом с таким "наследником" нашей Победы!
Он направился к выходу, но всё не мог успокоиться и по дороге продолжал ворчать:
- Дожители?! Сам ты дожитель! Разжирел на народном добре! Какой ты, к чёрту, глава? Так, надсмотрщик в поселении…
Пенсионеры покорно и молчаливо слушали их перебранку. Никто не встал на сторону главы, но и за старика никто не вступился.
*
Собрание на этом закончилось. Ветераны труда потянулись в столовую, где для них накрыт был праздничный стол. А в голове Суконосова поселилась злоба и ненависть к непокорному старику. Не мог он оставить без последствий такое непослушание.
Чиновников-самодуров постоянно тянет на борьбу с людьми неугодными. Эти люди мешают им. Мешают строить нужные отношения между барином и холопами, при которых только и возможно жить припеваючи и, особо не таясь, воровать.
Глава подозвал к себе сопровождавшую его женщину. Особый вид чиновника-секретаря, обладавшего повышенной устойчивостью и изворотливостью ума. Женщина умудрилась удержаться в администрации при трёх главах района. За эту удивительную живучесть и приспосабливаемость с лёгкой руки местной правозащитницы её прозвали Серой мышью. Той понравились стихи, опубликованные в районной газете. Образное сравнение местной поэтессы* как нельзя лучше подходило к этому серому "кардиналу" в юбке:
Люблю зверей больших и дерзких,
Но по характеру не мерзких.
Пускай у них с оскалом пасть
И можно в лапы к ним попасть,
Но действуют они открыто
И не скрывают аппетита.
И недолюбливаю мышек,
По виду робких шалунишек.
Они вас сразу не сожрут,
А постепенно изгрызут.
На вид всегда чисты морально,
Но портят, стервы, всё буквально.
В деле интриг и сведения счётов с неугодными Серая мышь была незаменима. Глава общался с ней доверительно, поэтому без всяких предисловий отдал распоряжение:
- Что-то разговорился старый хрыч. Подайте на него иск в суд за оскорбление главы района, а пока ждёт судебного разбирательства, прищемите ему хвост, чтобы больше не выступал.
В отличие от начальника Серая мышь знала о старике всё, поэтому сделала удивлённые глаза:
- Как же мы ему прищемим … У него кроме дома и приусадебного участка никого и ничего нет. Старуха и та умерла…
Суконосов гневно сверкнул глазами:
- Вот и проверьте, как он использует землю! Оштрафуйте за нарушение законов! Не мне вас учить… Пусть сидит в своей деревне и не высовывается.
Серая мышь мгновенно отреагировала на гнев начальника и приняла облик покорного и исполнительного лакея:
- Поняла вас… Всё сделаем как надо.
* - стихи поэтессы Валентины Пустоваловой, из города Чайковского.
*
Старик оборвал воспоминания об испорченном празднике. Вставать со скамеечки
не хотелось. Пригрелся на солнышке. Мысли его потекли в другом направлении. Размышлял теперь над резким поворотом, который совершила страна. Он не понимал: как так могло произойти, что через каких-то семьдесят лет вернулось старое, из-за чего в своё время народ очертя голову кинулся в революцию? Снова роскошь и блеск столиц и нищета на периферии. Богатство элит и знати и полное бесправие народа. Ко всему периферия, особенно "край несметных богатств" Сибирь, в прямом смысле горела в рукотворных пожарах и тонула во время наводнений в воде.
Исчезла патриархальная семья, которая хранила и берегла мораль предков и совесть народа. Искусственно меняются вековые устои. То, что веками считалось грехом, сейчас преподносилось в виде нормы. Жизнь человека потеряла высокий смысл. Не в теории, а на практике претворяется в жизнь гнусное изречение Вольтера "Удовольствие – есть предмет, долг и цель всех разумных существ". Человек из сына и помощника Бога в деле сбережения Природы превратился в паразита на её теле. Он покоряет, уничтожает и втаптывает в грязь Природу ради того самого сомнительного "удовольствия", которое стало целью жизни миллиардов людей.
Исчезают одна за другой русские деревни, кормившие Русь и бывшие главной её опорой. И осуществляют эту программу такие вот деятели, как Суконосов. Глава разделил людей в районе на "своих" и "чужих". А ведь, по сути, чужой для русских людей именно он, потому как душой уже не русский человек. Деньги затмили у него всё: разум, сострадание, доброту…
Деградирует с такими правителями и народ. Никакое лекарство от жадности уже не поможет. Сузилась широкая душа русского человека… Не моральными нормами и совестью теперь он руководствуется, а наличием денег. Нет денег – нет прав! Есть деньги – всегда прав!
Старик крякнул и, оторвавшись от философских размышлений, произнёс вслух: "Эх, кабы не война"!
В нём жила уверенность: переворот в девяносто первом стал возможным из-за того, что в обществе произошли критические изменения и худые люди достигли перевеса, над людьми порядочными. Гитлер шёл на страну, чтобы уничтожить "второсортный" народ полностью. Не дали ему это сделать, но сколько сильных, справедливых и честных людей выбила эта страшная война! Не было в истории России такой войны и таких больших потерь. Сколько замечательных людей погибло на глазах старика! Вот и некому стало удерживать людей от греха и охранять крепкую, проверенную столетиями мораль отцов. Вот и расплодились паразиты, словно грибы после тёплого дождя. Что в итоге? Получилось, что сражались на войне и защищали родную землю для того, чтобы отдать её ненасытным упырям.
От этой мысли старику стало совсем невмоготу. Лучший способ оторваться от тяжёлых дум – работа. Он встал и направился в огород, за которым ухаживал ежедневно, не делая скидки на возраст и самочувствие.
*
В самом начале июня к старику нагрянула проверка. Из района приехала чиновница, возглавлявшая земельный комитет. В качестве помощника привезла с собой землемера из администрации поселения, в состав которого входила деревня. Парень из приезжих чем-то напоминал хищного хорька на охоте. Крутил головой направо и налево и непрестанно рыскал глазками по усадьбе. Словно добычу выискивал. Старик не сомневался: как только умрёт, дом его разграбят такие вот хорьки. Останется сруб с пустыми глазницами вместо окон. Дома умерших односельчан –тому пример.
Чиновница – дородная женщина лет сорока восьми с невозмутимым лицом. Деловой костюм подчёркивал её официальное положение. Она была похожа на строгую учительницу. Старик мысленно так и окрестил приезжих: учительница и хорёк.
Женщина сухо и назидательно изложила суть приезда:
- У меня предписание районной администрации на проверку вашего хозяйства. Мы должны проверить, как вы на своём участке используете землю.
Она достала бумагу и монотонным голосом пунктуально перечислила семь пунктов законов Российской Федерации, соблюдение которых комиссия должна была проверить.
Изумлению старика не было предела. Он обратился к приезжим с изрядной долей сарказма:
- Я-то решил, что администрация на фронтовиков, наконец, обратила внимание! Помощь прислала. А вы собрались проверять старика, которому исполнилось девяносто семь лет, как он работает? Вы понимаете, что я уже своё отработал и могу ничего не делать, кроме как с утра до вечера в потолок плевать?
Судя по всему, юмор женщина совсем не понимала, и сбить её с толку было невозможно. Она сталкивалась с подобным непониманием постоянно. Кого, кроме стариков, могла она проверять, если в поселении не было никакого сельхозпроизводства? Не было ни одного даже самого захудалого фермера. Она, подтверждая данное стариком прозвище, заговорила строгим голосом учительницы, будто перед ней был не убелённый сединами ветеран, а неразумный школяр, не понимающий простых житейских истин:
- Закон для всех один. Это плановая проверка нескольких хозяйств поселения, в том числе, и вашего. Мы должны проверить и составить акт. Если вы не можете по каким-то причинам ухаживать за землёй, мы должны это отметить, а администрация примет решение.
Старик пожал плечами:
- Не понимаю смысла этой проверки. Земля оформлена на меня. Ухаживаю за ней. Дом исправен. В огороде всё посажено. Двор прибран. Что вам ещё от меня надо? Вот помру, тогда земля автоматически отойдёт к администрации и будет такой же, как у других – зарастёт бурьяном и кустарником…
На лице "учительницы" отразилось недовольство:
- Учить нас не надо. Мы люди конкретного дела. Есть распоряжение - мы его выполняем.
Старик не выдержал и возмутился:
- Да какие, к чёрту, вы люди дела? Показушники вы! Не нас стариков должны проверять, а молодых да жадных! Тех, которые последний лес в районе вырубают, ёлки на бывших колхозных полях выкапывают да фурами на продажу вывозят. Заставьте их хотя бы ямы после себя зарыть!
- Колхозные поля не ваша забота. Вы за себя отвечайте…
Старик понял, что перепалка, которую он затеял с чиновницей, ни к чему не приведёт и махнул рукой:
- Не слепой. Вижу, что заказ выполняете. Проверяйте…
Учительница с Хорьком обошли участок, что-то помечая в тетради. Осмотрели покос, зашли в огород, заглянули в палисад возле дома. Усадьба содержалась в должном состоянии. Но к чему придраться - нашли.
- Вы не выкосили на участке траву. Это нарушение статьи…, – она монотонно принялась перечислять, какие статьи стариком были нарушены.
Старик снова изумился:
- Бурьяна у меня вокруг дома нет. А если вы про мой покос, то должны знать, что траву на сено косят в июле, когда она созреет, а не в начале июня. Чай в деревне оба росли…
Помалкивающий до этого Хорёк подал голос:
- Траву положено выкосить в целях противопожарной безопасности.
Старик удивлённо посмотрел на него и кивнул на соседние участки.
- Ну, это уж вообще против всякой логики. Сосед справа у меня умер, соседи слева переехали в город к детям. Их участки заросли травой и бурьяном, но вас почему-то это не волнует. А волнует мой покос в три сотки, который я, как положено по природе, кошу в июле.
Женщина впервые растерялась. На лице её отразилось колебание. В словах старика звучала правда. Заброшенные усадьбы в деревне заросли травой и даже кустарником. И ни одному человеку во всей вселенной, включая пожарников, не было до этого дела. Она понимала, что после смерти старика его усадьба точно так же зарастёт. Штрафовать и мотать ему нервы не за что. Однако против воли начальства пойти не могла. Выкинут из обоймы – попробуй потом найди оплачиваемую работу. Серая мышь намекнула, что от этой проверки будет зависеть её дальнейшая судьба. Учительница вздохнула и вновь напялила на себя маску бездушного чиновника:
- С этих уже не спросишь. А вы ведь никуда не уехали и должны выполнять законы Российской Федерации. Мы тоже патриоты и хотим, чтобы было как лучше.
Старик презрительно фыркнул.
- Да какие вы, к чёрту, патриоты? Предали землю и в города подались! Работу себе нашли: последних стариков, живущих на земле, добивать!
Женщина потупила глаза и сухо вынесла вердикт:
- Мы обязаны вас оштрафовать за нарушения, допущенные в использовании земли. Я сегодня составлю акт, завтра вы должны приехать в район и подписать его.
Старик ответил презрительно и твёрдо:
- Не буду я платить ваш штраф! Если в чём-то виноват, перед Богом отвечу, а не перед вашей неправедной властью!..
Хорёк поддержал свою начальницу и принялся разубеждать старика.
-Но это глупо! К вам приедут судебные приставы и заставят заплатить! Лучше уж сделать это добровольно. Пенсия у вас как у фронтовика большая. Несколько тысяч не подорвут ваш бюджет!
Они сели в машину и уехали, а старик не на шутку разволновался. Всё не мог успокоиться, ходил по дому и вслух бормотал то, что не досказал проверяющим:
- Да что же вы нормально жить не даёте! То налог на второй дом, которого у меня отродясь не было, присылаете! То квитанции за вывоз мусора на старуху, которая давно умерла, из месяца в месяц шлёте! Теперь вот траву в начале лета заставляете косить! И везде рублём наказываете! Будто с заключённым в лагере обращаетесь!
Наверное, он ещё долго так спорил бы со своими невидимыми оппонентами, но вдруг остановился и взялся рукой за левую сторону груди. Часто в последнее время стало там покалывать. Видно, поизносилось сердечко за долгую жизнь.
Старик устало опустился на стул и подумал уже с каким-то безразличием и отстранённостью: "Пенсия фронтовика им глаза колет. Большая, видите ли. Под немецкие пули и снаряды бы вас хоть на один день".
Следом за проверкой старик получил извещение в суд. Дело об оскорблении главы района возбудил лично прокурор района. Придворный бульдог, по собачьи верный хозяину района, прославился тем, что установил негласный рекорд в области. Та самая правозащитница, как только народ выбрал её депутатом Земского собрания, немедленно попала к нему в лапы. Он буквально под микроскопом рассматривал все её речи и статьи и за два месяца сумел возбудить против неё двенадцать дел. Теперь она не вылезает из судов. Какая уж тут законотворческая работа?..
Старик тяжело вздохнул. Придётся и ему на суд ехать. Не то принудительно погрузят в воронок и опозорят перед народом.
*
Под старость старик полюбил сидеть и смотреть на звёздное небо. В молодости некогда было. Напряжённая работа, повседневная суета отвлекали. Теперь времени было достаточно. Миллиарды лет светят звёзды, постепенно затухая, как и человек. У них свой срок жизни.
Под звёздным небом хорошо думалось и многое вспоминалось. Будто кто подсказывал с небес. Старик разглядывал Млечный путь и пытался заглянуть ещё дальше в глубину, в другие галактики. Наверное, и там есть планеты, на которых кипит жизнь. Как она там устроена? Он часто и много размышлял о жизни. В мыслях возвращался в прошлое, раздумывал о будущем. Что одинокому человеку ещё делать? Чем заполнить длинный день.
На фронте в минуты затишья мечтал о мирной жизни. Все мечтали, не он один. И выжить на войне всем хотелось, да не всем довелось. Казалось, кончится война и будет всеобщее счастье. Что могут желать люди после такой страшной войны? Думалось, заживём по-новому, без войн, мирно и счастливо. Поначалу так и было. Колхоз окреп, стряхнул себя проблемы военных времён. В деревню пришёл достаток. Женился. Родили, вырастили и выучили троих детей. А потом в Москве произошёл переворот и всё рухнуло.
Куда всё это делось? Ещё совсем недавно по полям бегали трактора и комбайны. Склады были завалены зерном. Зерносушилки работали до нового года, зерно увозить не успевали. За три десятилетия всё порушено. Заросло бурьяном и кустарником русское поле. Сдали в металлолом трактора и комбайны, а крестьян-механизаторов превратили в безработных поселенцев. Крестьян, которых обижали во все времена, при любой власти, при нынешней вообще ликвидировали как класс.
Русский мужик всегда был опорой государства. Не только хлеб растил, а защищал его. Наполеон ещё говорил: "Дайте мне русского солдата, и с моими генералами я завоюю весь мир". Добрались до русских мужиков "демократы", как индейцев загнали в резервацию, чтобы уничтожить окончательно сеятеля и защитника земли русской.
Мужик и моральные устои из века в век хранил. Знал, где добро, где зло. Что делать можно, а что – грех большой. Не знать хранила русские ценности, как их сейчас называют, а мужик. Знать она всегда на западную моду падкой была. Там мораль простая - что доход даёт, то и хорошо.
Куда всё делось? Распалась семья, вымер его род. Вымирает и его деревня, как десятки тысяч других в большой пока ещё России.
Под старость остался совсем один. Первым ушёл старший сын. Офицер Советской армии, орденоносец, получил ранение в Афганистане. Как радовалась семья, когда привезли его оттуда израненного, но живого. И как накрыло их горе, когда получили сообщение о том, что он умер в госпитале. Рано умерла от рака и дочь, уехавшая с мужем в промышленный город Магнитогорск.
На младшего была надежда. Механизатор, тракторист и комбайнёр. За добросовестный труд награждён орденами. Женился, вырастил двоих детей, но слабым оказался, не вынес доли, уготованной ему "демократами". Оставшись без любимой работы, спился и умер, не дожив до пенсионного возраста.
Внучку унёс "ветер перемен". Уехала с "женихом" в Испанию и пропала. Остался один внук, но из него вышло непонятно что. Приезжал несколько лет назад. Чиновником каким-то в городе стал или криминальным авторитетом. Непонятно. Поди сейчас разбери… Начал учить старика жизни. Неправильно, говорит, жизнь вы прожили. Революцию кровавую устроили, с Европой войну развязали… Выгнал его вон.
Последней покинула его супруга. То ли от душевных переживаний, то ли просто устала жить. Всякое было в их жизни, но жили дружно, любили друг друга, а вот в один день умереть, как в сказках пишут, не удалось. Ну, так на то они и сказки, мечтать можно о многом, а как оно на деле сложится - одному Богу известно. Вон телеящик трещит, будто американцы прибор изобрели, который человеку дату смерти предсказывает. На что только люди не идут ради славы и наживы. Господа Бога готовы заменить, чтобы Нобелевскую премию дали. С другой стороны, эти падкие на всё, что блестит и дурно пахнет, сороки что хошь наговорят. Им лишь бы сенсация случилась.
С Америки всё пример берут. Не может служить Америка для России примером. Страна, умертвившая коренное население и сбросившая на безоружных людей атомную бомбу, не мнимая, а самая что ни на есть настоящая империя зла. Самое противное для русского человека то, что Россия стала жить по дьявольским законам этой империи и разрушает у себя всё, что дано ей от Бога.
Старик опять распалил себя думами. Навалившийся негатив вызывал цепную реакцию, и вместо радостных моментов из прожитой жизни на ум шли воспоминания горькие и тоскливые.
*
Сердечко стало пошаливать постоянно, и старик решился поехать в райцентр в поликлинику. В мирной жизни он редко обращался к врачам, а с того времени, как деревня "по оптимизации" лишилась фельдшера, вообще к докторам дорогу забыл. За это время многое поменялось. В регистратуру пришлось отстоять очередь, которые, если верить телевизионным брехунам, "были только при социализме". Две медсестры, пожилая и молодая, с трудом справлялись с наплывом больных.
Когда пришёл черёд старика, пожилая куда-то отошла. Молодая девчонка, старательная и совсем неопытная, тоненьким писклявым голоском вежливо спросила:
-Что у вас, дедушка?
Старик, словно извиняясь за то, что отрывает занятых людей по пустякам, заговорил с ней ласково, как с маленьким ребёнком. Она и была, с высоты его лет, ребёнком.
- Мне бы к врачу, дочка. Что-то в груди покалывает… А фельдшера в деревне сейчас нет.
Девчонка уткнулась в компьютер, долго и старательно что-то там выглядывала и пропищала:
- Могу вас записать только через две недели на одиннадцать часов дня.
Старик подумал, что она его не поняла, видно плохо объяснил.
- Нет, дочка, мне нужно к врачу сегодня… Сердце поизносилось, без лекарств уже не может.
Девчонка подняла на него глаза, в которых сквозило сочувствие, и принялась оправдываться:
- Что же я могу поделать, дедушка? У врача всё уже расписано на две недели…
В это время подошла пожилая. Она слышала последнюю фразу, быстро ухватила суть разговора и заговорила заученным тоном:
- Сегодня вы можете попасть только к платному кардиологу. До обеда она работает в стационаре, после четырнадцати часов принимает платно. Пройдите в пятый кабинет, уплатите деньги и попадёте на приём.
Сделал, как сказали. Уплатил деньги. Что поделаешь, деньги все кинулись зарабатывать. Врач-кардиолог один. До обеда принимает бесплатно, после обеда платно. Женщина, крупная и нервная, лет сорока от роду, начала приём с того, что устроила ему выволочку. Видно, не приглянулся чем-то ей старик. А может, личные проблемы наложили на её настроение отпечаток. Тоном недовольного жизнью человека принялась старику выговаривать:
- Вы читать умеете? Написано же русским языком: на приём приходить с анализами и кардиограммой. Своё время не жалеете, так хоть моё пожалейте. Я ведь не рентген, просветить то, что у вас внутри не могу.
Старик удивлённо поднял брови. Не врач, а врачиха. Так называют подобных в деревне. С этой ласково, как с девчонкой из регистратуры, не поговоришь. Он заговорил твёрдым мужским голосом, в котором проскальзывали металлические нотки, выработанные во времена, когда он успешно руководил колхозом:
- Что вы на меня шумите? Вы врач, я к вам за помощью пришёл, деньги заплатил. Чтоб вы все эти кардиограммы сняли и лечение назначили! А вы ко мне с претензиями!
Нашла коса на камень. Врачиха уступать не собиралась.
- Я тоже не могу разорваться. Видели, сколько больных? Всех надо принять, если буду тратить на каждого больного по часу, многие на приём вообще не попадут. Обратитесь к участковому фельдшеру, он вам выпишет направление на анализы и кардиограмму. С анализами и кардиограммой придёте ко мне с этим же договором. Повторно платить не надо.
Старик возразил:
- Так ведь это опять надо бегать и ждать, а у меня болит в груди сейчас. Да и нет у нас сейчас в деревне фельдшера, сократили. К вам же опять придётся ехать.
Врачиха в ответ:
- Ну что я могу поделать? Правила сейчас такие. Не я их устанавливала. Если сильно болит, вызовите скорую, она привезёт вас в стационар.
Получалось, у старика - своя правда, у врача - своя. Старику надоело это бессмысленное препирательство. Не мог он понять логику этих людей. Раньше всё проще было. Пожаловался - положили в больницу, обследовали, вылечили. Плюнул он в сердцах и пошёл к двери.
- Куда же вы? – закричала вслед врачиха. – Давайте я вас хотя бы послушаю!..
Хлопнул дверью и пошёл к ветеринарам. Нужно было чем-то лечить пса.
Пока шёл, размышлял о медицине. Вместе с обществом как-то незаметно изменились и врачи. Клятву Гиппократа они дают по-прежнему, но душу человека уже не видят. Ведь как, порой, больно было на фронте во время ранения. Выть хотелось… А скажет медсестра-пигалица: "Терпи, миленький, терпи, родненький, сейчас перевяжу, легче станет". Боль и правда утихала, и стыдно становилось перед девчонкой нюни распускать. Врачи лечили не только тело, но и душу человека. Прощупает тебя всего, простучит. Расспросит о симптомах и самочувствии, родословную всю поднимет, кто чем болел.
Теперь врачи живого человека перед собой не видят. Лечат тело. Уткнувшись в анализы и бумаги, определяют диагноз. Потому, наверное, часто и получается: одно лечат, другое калечат. И валят всё на технический прогресс. Какой же он прогресс, если душа человека оказалась на последнем месте?
*
Пёс прибился к нему несколько лет назад. Его выбросили из проезжавшей через деревню машины. Видно, не нужен стал "брат меньшой" хозяевам. Старик называл таких хозяев "сердобольные сволочи".
Пёс привязался к нему, ходил за ним как тень, куда бы он ни направился. Хоть в лес, хоть на рыбалку, хоть к соседям. Когда старик ловил рыбу, сидел на берегу и терпеливо ждал. В лесу не терялся, был всегда возле хозяина.
Нрав у него был добрый, он редко рычал и лаял на людей. Только на тех, кто представлял угрозу, от кого чуял зло. Спал на крылечке. Когда старик уезжал в район или спал, пёс охранял дом. Вот тут его доброта куда-то пропадала. Не подпускал к дому даже знакомых.
Недели две назад, после похода в лес, пёс серьёзно заболел. То ли съел чего-то, то ли от лис какую-то заразу подхватил. У него пропал аппетит, стала клоками вылезать шерсть и оголилась кожа. Ходил, опустив хвост.
В ветлечебнице старика тоже разочаровали. Ветеринары, так же как и врачи, уселись в тёплые кабинеты с компьютерами. Помощи на месте от них не дождёшься. Говорят: "Везите собаку, здесь в клинике посмотрим. Если неизлечимо больна, то усыпим". А как везти больного пса, если в деревне не осталось личных машин? В автобус с ним не пустят.
Сердобольная женщина, принёсшая ветеринарам на лечение кота, посоветовала зайти в киоск на рынке. В нём торговали всем: начиная от корма и лекарств для зверушек и птиц, кончая приправами для потравы мышей.
Торговка с хитрыми глазками подробно расспросила, когда заболел пёс и какие у него симптомы болезни. Дала порошок, велела смешать его с кормом. Не велела только давать псу после еды пить.
*
Старик, пока трясся в полупустом автобусе, снова погрузился в свой беззвучный монолог обращённый к невидимому собеседнику. Мысли его крутились возле родной деревни.
Он любил жизнь. Не был пустым мечтателем-романтиком, но не признавал и современных циников, видевших в русской деревне только дерьмо и нищету, а в русском человеке – только быдло. Старик верил людям, а люди, как и общество на его глазах, менялись к худшему.
Где-то сверкают яркие, вызывающе кричащие рекламы столичных городов. Где-то в южных регионах развивается сельхозпроизводство, а на исконно русских землях жизнь умирает. Корешки России засыхают в полном соответствии с природой. Сначала вымерли маленькие деревеньки, потом пришёл черёд больших сёл. Недалёк час,когда исчезнут с лица земли и крупные сёла и посёлки, которые уже превратились в "поселения" безработных и бесправных людей. Старик сравнивал эти поселения с зоной. Были раньше такие зоны – вольные поселения для зеков, "химиками" их называли.
Современные поселения и впрямь напоминают лагерь, где хозяином является глава, который имеет свою администрацию. Задача администрации: не производство организовать, а следить за порядком в поселении. Контролировать, чтоб пайку людям давали в виде мизерной пенсии или зарплаты. Да подачку на День пенсионера или на День Победы подбрасывали. И наказывать строптивых, если таковые выявлены. Опять же организовать контроль во время выборов, чтобы голосовали как надо. Та же резервация, что и в Америке, только не для индейцев, а для русских людей.
Старик тяжело вздохнул.
Некому вдохнуть в деревни и сёла жизнь. Потому и заросло русское поле, о котором слагали и пели песни, кустарником да бурьяном. И сами песни ушли из деревни следом за библиотеками и клубами. Народ перестал петь. Какие песни могут петь доживающие свой век "поселенцы"? Даже с жизнью прошлых столетий, когда крепостной крестьянин гнул спину на помещика, нельзя сравнивать. Тогда крестьянин и его семья работали. Сейчас тихо спиваются и умирают в резервациях нового типа. Разве для этого воевали и победили?
А интеллигенция? Расселась в благополучных городах и изображает из себя судей. Восклицает с пафосом: "Стыдитесь, господа!". Стыдно может быть только тем, у кого совесть есть. Пора бы понять: у людей во власти это понятие отсутствует.
Жаль ему российскую интеллигенцию. Мечется, ищет какой-то выход и топит одновременно любое реальное дело в словоблудии, а любого едва народившегося молодого лидера с совестью – в дерьме. Обличает существующую власть и, вместе с тем, борется всеми силами за президента, который является гарантом этой власти. Только президенту и верят. Дескать, правильные речи говорит, умные. А оценивать лидера надо не по речам, а по реальным делам. И пока он власть и сверхдоходы олигархов не ограничит, а в деревни и сёла жизнь не вдохнёт, не быть ему в истории прогрессивным преобразователем. Сталина вон "отцом народов" до сих пор называют за то, что не просто державу поднял, а жить, учиться и работать простому народу возможность дал. А этого как будут звать? Отцом олигархов?
Некому вдохнуть жизнь в русские деревни… Ничего не ответил на монолог старика и невидимый собеседник…
Ложь и лицемерие повсюду. Обман стал обыденностью. Люди сами выработали себе форму: "Никому верить нельзя!" А как жить человеку без веры? Скотина и та кому-то верит…
*
Пёс бился в конвульсиях, скрёб лапами, изо рта текла пена…
Старик редко плакал, но тут из его глаз непроизвольно потекли слёзы. Он смотрел на корчившегося в судорогах пса и оправдывался:
- Прости меня, дурня старого... Обманула меня стерва, вместо лекарства видно крысид подсунула… Не вылечил я тебя, а отравил… Своей рукой лишил оставшейся жизни…
Как бы услышав старика и простив его, пёс затих.
"Видно, отмучился, надо пойти похоронить… Где-то холстина была…" – старик побрёл в дом. В груди опять разгорался пожар. Он снова вспомнил врачиху и негромко ругнулся: "Система здравоохранения, мать вашу… Для сохранения здоровья народа ваша система или для его погибели сразу и не разберёшь…".
Прилёг на диван, пережидая боль. Когда через час вышел, пса нигде не было. Видно, отлежался и ушёл умирать в лес.
Старик посмотрел на звёзды, как делали это до него миллиарды людей, и в очередной раз задал себе вопрос: есть ли там, на планетах вращающихся вокруг светил, жизнь? Наверное, есть. Не может быть, чтобы среди такого количества звёзд она зародилась только на одной единственной. Неужели жизнь там так же несправедливо устроена, как на земле? Так же страдают люди, так же воюют друг с другом и не могут понять, для чего живут, кто и для какой надобности даровал им разум?
Он опустил голову вниз. Взгляд его наткнулся на чашку, из которой ел пёс. По всему получается, сегодня он потерял своего последнего друга…
Старик наклонился к чашке... В груди вдруг перестало жечь и покалывать, там произошёл взрыв…
"А ведь Суконосов в нашем споре победил", – мелькнуло в затухающем сознании…
Тут и нашла его соседка Анна. Она пекла для старика хлеб, а он, как обычно, за хлебом не пришёл. Лицо старика как всегда скрывала суровая маска, только едва уловимая гримаса указывала на перенесённую им боль. Боль духовную и физическую.
Схоронили старика тихо. Пафосных речей не говорили. Да и кому говорить? Четыре старика в деревне осталось и несколько старушек. Мужики вырыли могилу. Женщины организовали поминки. С трудом опустили гроб и торопливо начали забрасывать его землёй. Соседка Анна перекрестила могилку:
-Ещё одного дожителя Бог прибрал… Упокой его душу, Господи!
Вот и вся надгробная речь…
Когда зарыли могилу и собрались уходить, на опушке увидели худого пса с облезшей шерстью, внимательно смотревшего на странную людскую суету. Увидев, что на него обратили внимание, пёс тут же скрылся в чаще.
Из райцентра на похороны никто не приехал. Не девятое мая, чтобы умершему фронтовику уделять внимание. Лишь через две недели районная газета статистически буднично и равнодушно упомянула в своих сводках: такого-то числа и такого-то месяца ушёл из жизни последний в районе участник Великой Отечественной войны…
На девять дней поредевшее население деревни пришло на кладбище на поминки. Дожители пришли к дожившему… Рядом с могилой, в ногах у старика, лежал вытянувшись в струнку мёртвый пёс. Против яда, произведённого человеком, противоядия в лесу не нашлось. Верный друг пришёл умирать к своему другу, хозяину и отравителю…
Покой и тишина окружали их отныне. Все оставили их в покое. И глава со своей злобой и ненавистью, и землепользователи с их санкциями, и даже прокурор с судьёй…
Лишь равнодушные, воспетые поэтами звёзды всё так же молча и безучастно смотрели с небес на этот деревенский погост и на эту затерянную на просторах России, умирающую деревеньку. Человек для них не более чем микроб, и звёздным системам, этим молекулам макромира, нет дела до людской суеты. Их предназначение - нести для жизни свет, и они миллиарды лет исправно делают своё дело. А как там, внутри, устроена жизнь, им неинтересно…
Николай Башмаков
Май 2020 г.
