Продолжается дискуссия о том, что представляет собой Дональд Трамп, какие силы за ним стоят, каковы их цели, чего, собственно, он добивается. Хотя надо отметить, что накал этого спора в последнее время заметно поубавился. Как только Трамп объявил о том, что переходит к решительной борьбе с Россией, обвинив своего предшественника в «мягкотелости», предавшаяся бурному восторгу по случаю его победы российская «патриотическая» «элита» симптоматично поумерила славословия. Для нее видимо настал черед осознания масштабов того троллинга, которому ее («элиту») подвергли, и как она на него «повелась». А также как о нее за это показательно затем вытерли ноги, ответив «черной неблагодарностью» на ее «неподдельную радость» и холопское пресмыкательство, за гранью потери лица, явленные нам с утра 9 ноября прошлого года.
Между тем, что «чудес не бывает», было ясно с самого начала. Потом, по мере развития событий, появились и стали накапливаться сигналы о том, что ожидания наших «элитариев» окажутся завышенными и карикатурными. Когда количество таких сигналов превысило критическую массу, появилось понимание, что на волне приступа радости итогам выборов в США на публику выплеснулось дурно пахнущее «коллективно-компрадорское элитарное бессознательное», которое состоит в унизительном низкопоклонстве перед Западом. И прежде всего перед Америкой. И что желание ползать перед ними на брюхе, благодарствуя за крохи с барского стола, а также готовность по первому свистку, по намеку на «простить и приголубить», сдать свое цивилизационное, национальное, имперское, советское – любое первородство в обмен на миску чечевичной баланды может обернуться неожиданной стороной, именуемой в народе «faceОМ ОБ table».
О каких сигналах идет речь? Например, вот о таких. Или об отрезвляющем содержании кадровой политики Белого дома, которое, как и подобострастные здравицы Трампу, уже приходилось комментировать.
Так что же происходит, и чей проект – Дональд Трамп? Только не надо сказок ни про «системный сбой», якобы произошедший в США и на Западе, ни про то, что мир за него якобы «обязан» России. Это не соответствует действительности. Отдельно следует упомянуть о муссируемой в московских «верхах» новомодной версии, что Трамп, оказывается, противостоит в США некоему «внутреннему государству». Что под этим подразумевается, вразумительно не объяснил никто. Нет этого термина в западном проектном языке; это – «отечественный» изыск. Но надо понимать следующее:
- что язык и терминология современной мировой политической науки и практики всецело и полностью выражают цели и задачи западного проекта, который под видом и прикрытием глобализации обслуживает интересы западной проектной элиты;
- что поскольку правящая «отечественная элита» сдала советский проект вместе с партбилетами, перекрасившись в либероидов не для того, чтобы заменить его другим, собственным проектом, а чтобы навсегда избавиться от российской проектности как таковой, постольку она не изобрела ни своего проекта, ни соответствующего ему языка. И изобрести не может и не желает, так как занята копированием и втягиванием страны в Запад «хоть чучелом, хоть тушкой» (пример: широко употребляемый тезис о России как «части Европы», что даже не нонсенс, а просто глупость);
- что как любые неофиты, пытающиеся стать «святее папы римского» (о папах мы еще поговорим), российские «элитарии» в экстазе лояльности новым хозяевам стараются им угодить, «творчески развивая» западный проектный язык и тем самым предлагая себя в наиболее ревностные «гауляйтеры» западного, колонизаторского по отношению к нам, проекта.
Отсюда и изыски, подобные «внутреннему государству», за которым – это вполне очевидно – скрывается совершенно иная формулировка, отправляющая нас к феномену концептуальной власти. То есть к неким теневым - оформленным и неоформленным - общностям, которые руководятся определенной проектной идеей и спаяны общим корпоративным духом и внутренней дисциплиной. А также идеологическими императивами и оккультными связями, в том числе трансграничными. Об исходящей от этого феномена угрозе предупреждали президенты США Дуайт Эйзенхауэр и Джон Кеннеди. Если первый из них зашифровал недовольство масштабами теневой власти под непропорциональный рост влияния ВПК, то второй прямо говорил о системе секретности, пронизавшей американские военные, дипломатические, интеллектуальные, экономические, научные и политические круги, которые в своих приготовлениях ни перед кем не отчитываются. Ряд современных российских исследователей, например Андрей Фурсов, говорят о «закрытых транснациональных субъектах»; технологии их формирования и функционирования неоднократно раскрывал Сергей Кургинян, делая это в том числе на конкретных примерах. Упоминали о явлении концептуальной власти и покойный митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев), и кое-кто следом за ним, пытавшиеся приспособить эту тему к решению собственных, узковедомственных задач, загримированных под государственные. Имеется и академически научная констатация этого феномена, представляющая собой часть определения концептуальной власти «внутреннего государства», принадлежащего одному из поныне здравствующих классиков международно-политической науки, профессору МГИМО Павлу Цыганкову, к сожалению, не очень хорошо известное, потому приведем его полностью. При помощи «оккультных связей и интересов, - указывает он, - между верхушками элит формируются устойчивые горизонтальные связи, не входящие в государственные иерархии» (Теория международных отношений / Под ред. П.А. Цыганкова - М., 2006. С. 29). «Оккультные», как мы понимаем, - эвфемизм «масонских».
Автору этих строк после примерно полутора десятилетий разработки этой темы понятно, что ядром подобных субъектов являются глобальные олигархические структуры. Обычно называют три основных, именуя их «кланами», – Ротшильды, Рокфеллеры, Ватикан. Но они в свою очередь давно уже лишь аккумулируют и выполняют представительские функции в отношении целого ряда связанных и переплетенных с ними игроков. Или, на научном языке, акторов политического процесса, которых привычно включают в сферы влияния этих «кланов». С олигархией тесно взаимодействуют аристократические круги, прежде всего европейские, в первую очередь монархические, а также монархии ряда других регионов, например, Персидского залива. Включены в эту иерархию и ведущие «мозговые центры». Структура «оси» «внутреннего государства» хорошо видна на примере особенностей группового представительства в Трансатлантической политической сети (TPN) – объединении североамериканских и европейских элит, включающем корпоративных членов из числа крупных ТНК, а также ряд ключевых специализированных институтов и групп парламентариев. В свою очередь ядро этой системы в лице ТНК имеет и собственную структуру, увенчанную группой «компаний по управлению активами», которые объединены с другими с помощью ISG – The Investor Stewardship Group. Даже беглый взгляд позволяет выявить в числе подписантов по крайней мере троих участников пула так называемых «тотальных инвесторов»– компании BlackRock, Vanguard Group, подразделение корпорации State Street. Причем на две первых приходится активов под контролем почти на 10 трлн долларов из тех 17-ти трлн, что контролируются всеми участниками ISG и теми, кто поддержал инициативу их объединения.
Региональную или страновую «секцию» такого транснационального субъекта вполне можно представить в виде некоего «внутреннего государства». Только по-разному, в зависимости от статуса страны и поведения элиты, выглядит уровень ее субъектности. В проектных странах и объединениях, подобных США или Евросоюзу, в такое «внутреннее государство» входит значительная часть элит, объединенных в границах конкретных стран двухпартийными консенсусами, которые распространяются и на так называемые «глобальные партии» (Либеральный интернационал, Социнтерн, «зеленое» движение). Общая проектная интеграция элит США и ЕС, а также Японии и ряда стран АТР представлена триадой неформальных теневых институтов. «Ось» этой триады составляет связка британского «Chatham House» (Королевского института международных отношений) с североамериканским Советом по международным отношениям (СМО). Влияние этой связки с помощью регионального принципа распространяется прежде всего на Европу; в рамках Бильдербергской группы (клуба) между собой взаимодействуют североамериканская и европейская элиты. АТР входит в сферу их влияния в формате Трехсторонней комиссии; к двум группам добавляется третья - азиатско-тихоокеанская, прочно находящаяся под контролем Японии (до 2000 г. группа считалась японской).
Триада теневых институтов дополняется системой глобального экономического управления, легализованной с помощью «Группы двадцати»; говоря о ней, следует иметь в виду, что «двадцатка» - расширенный формат менее известной «Группы десяти», соединяющей учредителей и участников совета директоров базельского Банка международных расчетов (БМР). Который в свою очередь, входит в пул институтов, образующих неформальный «коллективный мировой центробанк». Помимо БМР, к нему следует отнести МВФ и группу Всемирного банка, которые официально являются участниками «двадцатки». А также Банк Англии, ФРС и Европейский ЦБ (именно в таком порядке, ибо Банк Англии является ключевым акционером ФРС).
Так что «внутреннее государство» - понятие весьма условное еще и с точки зрения его «внутренности»; глобализм таковой не предусматривает и продвигает стирание границ и суверенитетов. И за американским «внутренним государством», которому якобы противостоит Трамп, стоят тесно связанные и переплетенные интересы далеко не только американских ТНК. Например, в структуре нефтяного рынка США помимо компаний, связанных с Рокфеллерами (вышедших из Standard Oil – ExxonMobil, Chevron, Amoco и др.) и кланами Техаса (Texaco) и Калифорнии (UNOCAL), присутствуют англичане (British Petroleum, Shell) и даже саудовцы (Saidi Aramco). Причем, последних на этот рынок в свое время «запустила» связанная с Ватиканом компания ARCO.
Упростить эту, достаточно сложную для восприятия, конструкцию «внутреннего государства» можно с помощью афористичной метафоры крупного теоретика глобализма Жака Аттали, упоминавшего, что у «нового миропорядка» три составляющих – мировые порядки сакрального, силы и денег. Если спроецировать эту модель на расстановку условных глобальных «кланов», можно убедиться, что между ними существует своеобразное разделение функций. Ротшильды отвечают за деньги, Рокфеллеры – за силу, а Ватикан – за «новую мировую религию», формирование которой связано с экуменическим процессом, который был запущен Вторым Ватиканским собором (1962-1965 гг.) и продолжен Экуменической хартией (2001 г.). Ключевая роль в вовлечении в эту конструкцию России здесь принадлежит «протестантскому Ватикану» - Всемирному совету Церквей (ВСЦ). С 1961 года в него входит и РПЦ. С помощью ВСЦ ее «обновленческий» бомонд, до сих пор не оправившийся от провала затеи участия в Критском «всеправославном» совещании, пытается за спиной паствы помириться со Святым престолом, «троянским авангардом» которого в православном мире является «Вселенский» (Константинопольский) патриархат.
Таков условный «внешний вид» ядра нынешней капиталистической мир-системы (точнее, империалистической, а еще точнее, по Карлу Каутскому, ультраимпериалистической). И все, кто находится на ее периферии, обречены на ней прозябать до тех пор, пока не погибнут. Или не создадут собственную, альтернативную мир-систему. Понятно, что России для этого не нужно «изобретать велосипед», ибо такая мир-система у нее уже была, просуществовав с 1917 по 1991 годы, и теперь всего лишь требуется ее восстановить. Разумеется, пусть не в деталях, но в целом в прежнем, некапиталистическом формате. Ибо капиталистическая ниша, во-первых, уже занята, во-вторых, по Максу Веберу, индоктринирована (вдохновлена) отнюдь не православной, а протестантской этикой и метафизикой («золотого тельца»), которые тесно связаны с масонством. И в-третьих, никакая копия никогда не сравнится с оригиналом, и потому попытка ее придумать в расчете на перехват инициативы и «командных высот», как тешат себя иллюзиями наши китайские союзники и товарищи, либо бесперспективна, либо рассчитана на сговор определенной части восточных элит с Западом. Но доверять западным концептуальным центрам, как мы понимаем, - верх наивности. А забрать у них лидерство силой можно только выиграв Третью мировую войну, других путей нет.
В России в настоящее время проектная элита отсутствует, и восстановление собственной проектности в повестке дня не стоит, хотя разговоров и славословий об этом множество. Монополией на проектные идеи сегодня обладают только оппозиционные круги. Но не все, а контрэлитные, если говорить в терминах классической типологии элит Вилфредо Парето. Под контрэлитой понимаются те, что воспринимают власть критически, но при этом жестко противостоят тем сторонникам прозападной линии как во власти, так и в оппозиции, что стремятся подчинить нашу страну внешним концептуальным центрам с помощью негосударственных «горизонтальных связей», в том числе упомянутых оккультных. Гламурная аполитичность и атомизация либеральной оппозиции и истеблишмента, а также их сугубо потребительская мотивация, подкрепленная предельно завышенным самомнением, позволяют увидеть в этом «секторе» не контрэлиту, а натуральную антиэлиту.
При этом ни для кого не является секретом факт координации либероидов во власти и в оппозиции. Между ними имеет место своеобразное разделение ролей. Околовластные либеральные круги ужесточают антинародный курс соответствующими асоциальными инициативами и по мере возможности проводят их в жизнь. «Болотная» же оппозиция организует на власть уличное давление с помощью протестного движения, координация которого осуществляется при поддержке с Запада определенными центрами («башнями») в самой власти. Обращает внимание: недавняя акция, приуроченная к годовщине убийства Бориса Немцова, собрала практически весь оппозиционный спектр и потому может рассматриваться если не генеральной, то по крайней мере одной из репетиций по-настоящему серьезного «оранжевого» нажима на Кремль в контексте начинающейся президентской кампании.
Такая линия во внутренней и внешней политике позволяет властным и «оппозиционным» компрадорам хотя бы на время, пусть и ценой серьезного ущерба национальным интересам, но приобщиться к некоей вожделенной «глобальной элите». К нашим «элитариям» как ни к каким другим подходит постулат цивилизационной теории Арнольда Тойнби о превращении творческого меньшинства, ведущего за собой большинство при помощи авторитета, в меньшинство правящее, лишенное всякого авторитета и потому сохраняющее свою власть методами прямого принуждения.
Из проведенного анализа следует вопрос: с каким-таким «внутренним государством» борется Трамп? С консенсусом американских элит, за пределы которого давно уже взашей вытолканы реликтовые национал-изоляционисты? Или с консенсусом американских (и не только) спецслужб, тесно связанных, с одной стороны, с ведущими ТНК, а с другой – с находящимися под их контролем частными военными компаниями (ЧВК)? Между тем, последние именно при Трампе продвинули свои «кадры» в высшие эшелоны публичной политической власти. Например, на должности первого замдиректора ЦРУ (Джина Хаспел) или министра образования (Бетси Дэвол, родная сестра Эрика Принса, основателя триединой цепочки ключевых ЧВК, современной «инкарнацией» которой является «знаменитая» Academi).
Вы теперь понимаете, читатель, весь этот конспирологический бред о якобы «системном сбое» западного проекта? И это на завершающей стадии его реализации! Трамп – и как миллиардер, и как выходец из немецкой «диаспоры», в которой негласно предводительствуют Рокфеллеры и которая тесно связана с нацистским проектом, и в силу пребывания под влиянием хасидской ветви сионистского проекта, и в разных иных ипостасях, - прямое порождение олигархической системы Запада. «Системный сбой», как уже приходилось доказывать, имел место столетие назад, и причиной его стал приход в России в Октябре 1917 года к власти не Троцкого, как предполагалось «глобальной элитой», а В.И. Ленина. И тогда это привело к отказу США от вступления в Лигу Наций – прообраз мирового правительства, ими же и созданный вслед за ФРС. Именно после Октября был взят курс на «переигровку» результатов Первой мировой войны и о развязывании для этого Второй, о чем сразу же поведали миру два информированных «по высшему разряду» западных элитария - главком сил Антанты во Франции Фердинанд Фош и незадачливый первый экс-лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль.
Настоящий «системный сбой», если следовать этим аналогиям, может возникнуть в ответ на вызов, поступивший исключительно извне Запада. И отнюдь не из Китая, который, повторим, усиленно продвигает свой вариант глобализации, зашифрованный в проекты «Великого шелкового пути» и «зеленой экономики». И не связанный с Сирией, которая при всей важности происходящего там, - лишь фон основных событий. Вызов такого, по-настоящему концептуального, системного масштаба, меняющий весь мировой расклад, Запад может получить только из России, больше неоткуда. И этот вопрос сегодня остается открытым. И вот только если Россия окажется способной, несмотря на мещанско-потребительское «элитарное» предательство, такой вызов бросить, тогда мы кое-что и узнаем. Не подлинное лицо Трампа, разумеется, а то, насколько далеко готовы зайти его настоящие хозяева, некоторых из которых автору этих строк опять-таки уже приходилось засвечивать.
Вариантов по большому счету два. Первый: как и Барак Обама, Трамп быстро сдуется и отойдет от первоначально заявленных планов. Или выяснится, что эти планы им декларировались из сугубо популистских, предвыборных соображений, эксплуатирующих растущее недовольство олигархической «матрицей» в американском обществе. Предпосылки к этому, судя по несостоявшемуся указу о выходе США из Парижского соглашения по климату, имеются. И тогда Трампа ждет судьба Уоррена Гардинга, незадачливого преемника Вудро Вильсона, о чем опять-таки упоминалось.
Но есть и другой, более опасный вариант, который тоже раскрывался, причем, еще в декабре, по следам ряда европейских событий. И является, по внутреннему убеждению автора, настоящей целью происходящей на Западе трансформации, похожей на перегруппировку сил перед очень крупными потрясениями. Вот это и надо обсуждать максимально подробно, в увязке как с декабрьскими, так и с более актуальными событиями, которые не только не отменяют этого сценария, на и раскрывают некоторые говорящие детали подготовки его практической реализации.
Очень многое из происходящего объясняет вот такая информация:
«Папа Франциск примет 24 марта в Ватикане глав стран Европейского союза. Это произойдет накануне важного саммита ЕС, который должен дать этому институту новое направление после Brexit. Саммит состоится 25 марта, в 60-ю годовщину подписания Римского договора, давшего начало Европейскому экономическому сообществу, предшественнику Евросоюза. Понтифик примет политиков в 18:00 в Апостольском дворце. О возможности встречи европейских лидеров с папой говорит премьер-министр Мальты Джозеф Мускат. По его мнению, Франциск может “обеспечить лидерство, которого не хватает политическим деятелям… Я уверен, учитывая обстоятельства, что он наиболее соответствующий лидер, имеющий компетенцию и видение, чтобы говорить, выходя за действительность и банальности, которые нам не нравятся в политике”. Как отмечает Ив Бертончини, глава Института Жака Делора, по окончании президентства Барака Обамы понтифик является единственным моральным авторитетом, который может быть ориентиром для европейских лидеров».
Итак, что получается?
Папа римский, представитель ордена иезуитов, в котором состоит с 1958 года (с 1969 г. в сане священника), собирает лидеров ЕС. И они к нему - едут. Очень похоже, что «на ковёр». И не просто едут, а – в канун юбилейного саммита, в дискуссиях на котором участники во многом должны определиться с будущим ЕС. В том числе, надо полагать, по условиям дальнейшего участия его членов в НАТО и характера взаимоотношений с блоком, по перспективам «общеевропейской армии», которые из призрачных становятся все более реалистичными и.т.д.
Папа собирается дать им «инструкции» и направления обсуждения, а также намекнуть на «желательные» решения?
Не секрет, что Ватикан, как с другой стороны Лондон, веками боролись, в том числе и друг с другом, за то, чтобы разводить и сталкивать между собой европейцев, заставляя их таскать для себя каштаны из огня. В рамках экуменического процесса, запущенного, как помним, Вторым Ватиканским собором, они в этом деле объединились и действуют теперь сообща. Позвав к себе лидеров ЕС, Ватикан, вслед за Брюсселем, обозначил себя не просто ключевым европейским центром, но единственным на тот случай, если англосаксы, как это уже случалось в истории, покинут континентальную Европу, принявшись формировать предвоенную (или кризисную) расстановку сил. А согласившись принять приглашение папы, лидеры ЕС его власть над собой, освященную в Лондоне и Вашингтоне, по сути признали.
Что такое проект «Brexit» на самом деле? Это обособление Британии от Европы. Что такое проект «Трамп»? Обособление от Европы США. Что такое проект «Марин Ле Пен»? Обособление от ЕС Франции, и на предстоящих президентских выборах в этой стране речь пойдет о том, станет ли Париж ядерной «осью» формируемого англосаксами «четвертого рейха». Или, как и в предыдущих мировых войнах, составит ему оппозицию, превратившись в англосаксонский форпост.
Вокруг этого выбора ведется борьба. Недавно Европарламент принял резолюцию, согласно которой, существует необходимость создания Европейского оборонного союза, «который в стратегическом партнерстве с НАТО позволит ЕС действовать автономно в операциях за рубежом» и позволит повысить Европейскому союзу уровень «своей собственной обороны и безопасности» .
Затем верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини заявила о планах создания общей военной штаб-квартиры для подготовки войск в Сомали, Мали и Центральноафриканской Республике. И, наконец, президент Франции Франсуа Олланд дал интервью шести крупным европейским СМИ, в котором сделал упор на необходимость совместной обороны для защиты европейского суверенитета. Пока – в рамках НАТО. Что это как не заявка на превращение Европы под лидерством Франции как единственной континентально-европейской ядерной державы, из объекта в субъект глобальных военно-политических раскладов, а также на приоритет оборонной сферы над экономикой? Причем, вместе с прежним германским лидерством в Евросоюзе.
И при этом Олланд «напал» на Ле Пен, дав понять, что ее президентство на таком лидерстве поставит крест. То есть под предлогом восстановления отношений с Россией заведет Францию под «новую Антанту»? И нас в нее затащит, снова столкнув с Германией?
А вот глава Минобороны Великобритании Майкл Фэллон в необходимости военной интеграции континентальной Европы предсказуемо усомнился. Понятно, что это маскировка: англичане, вслед за Трампом, как бы дистанцируются от европейских процессов, делая вид, что не имеют к ним никакого отношения.
Итак, на наших глазах из тени времен появляются, точнее возвращаются, прежние расклады, и становится понятным, зачем несколько лет назад американцы меняли в Ватикане понтификов. Новый римский папа заявляет о себе как о публичном хозяине Европы; много веков папы выстраивали под себя европейский порядок по схеме «один папа – много королей, а затем президентов, которые стоят к нему в очереди на прием».
Мало, кто заметил: добившись беспрецедентной прижизненной отставки предыдущего папы Бенедикта XVI – немца Йозефа Ратцингера - и заменив его Франциском - аргентинцем (с итальянскими корнями) Хорхе Бергольо, путь к власти в Ватикане по сути открыли немецкому лобби (Аргентина – еще со времен Хуана Доминго Перона является «латиноамериканской Германией», ставшей надежным прибежищем для нацистских преступников и площадкой для нацистских военно-научных исследований). И яснее всего это видно на двух примерах. Прежде всего, это переход контроля над Банком Ватикана (официальное название – Институт религиозных дел, статус – дикастерия Римской курии). От кого к кому? От испанской банковской группы Santander, ставленником которой являлся прежний глава Готти Тедески, угодивший в крупный скандал, к Мальтийскому ордену; к нему принадлежит сменивший его немецкий банкир Эрнст фон Фрайберг. При этом надо понимать, что группа Santander - совместное владение Ватикана и Ротшильдов и присутствует сразу в двух важнейших банковских сетях – частной Inter-Alpha Group of Banks (Ротшильды) и евросоюзовском European Financial Services Roundtable (EFSR) – Круглом столе европейского финансового обслуживания. Кроме Santander, в этих сетях находятся еще как минимум два банка, теснейшим образом связанных со Святым престолом, - Crédit Agricole и Intesa Sanpaolo.
Однако и это не все. Возглавляющее Grupo Santander семейство Ботин (после смерти в 2014 г. Эмилио Ботина бразды правления перешли к его дочери, члену Трехсторонней комиссии Анне Патрисии Ботин) - ключевое звено, связывающее оба этих олигархических «клана» с секулярно-католическим орденом Opus Dei. Созданный в 1928 году, незадолго до Латеранских соглашений, по которым Муссолини возвратил Святому престолу папскую государственность, утраченную в ходе масонской революции Гарибальди, и последующего прихода нацистов в Германии, Opus Dei послужил посредником в коммуникации Ватикана с «Черным орденом СС». И не секрет, что настоящие хозяева эсэсовской ветви нацизма, идеология которой существенно отличалась (и отличается) от расовой версии Гитлера – Розенберга, находятся в США, и это именно крупнейшие олигархи немецкой диаспоры, к которой принадлежит Трамп. И капитуляция гитлеровской Германии означала отнюдь не завершение нацистского проекта, а его переход в федералистскую ипостась «новой Европы» не государств и народов, а регионов и племен (проект, который под видом «еврорегионализации» сегодня осуществляется в рамках ЕС, специалистами рассматривается как «пилотный»).
Другой из обещанных примеров – нынешний кризис в Мальтийском ордене, в который Ватикан оказался вовлечен «в полный рост». Под непосредственным давлением папы Франциска в такую же беспрецедентную, как и Ратцингер, прижизненную отставку ушел Великий магистр Мэтью Фэстинг – потомственный британский аристократ, замененный «и.о.» - немцем Людвигом Хоффманном фон Румерштайном. Не исключено, что это промежуточная фигура, и орден в итоге возглавит немецкий протеже нынешнего иезуитского папы – Альбрехт фон Босселагер, конфликт с которым и вызвал досрочный уход Фэстинга. Маленький штрих. Идеологическое кредо его отца Филиппа фон Босселагера, в заслугу которому ставится участие в покушении на Гитлера, настолько же идеально вписывается в эсэсовскую, федералистскую версию нацизма, как, допустим, и другого участника того покушения Клауса Шенка фон Штауффенберга, некоторые из потомков которого входят в руководящую верхушку проекта «еврорегионализация».
И другой штрих. Не дальше, как в декабре руководство сменилось и в Opus Dei, а еще раньше, в октябре, - и в ордене иезуитов. Но сменилось оно по-разному. Верховного генерала иезуитов Адольфо Николаса, близкого к Бенедикту XVI, поменяли на венесуэльца Артуро Соса, близкого уже Франциску, по-тихому, без эксцессов. А вот прелат Opus Dei Хавьер Эчеваррия, в отставку не торопившийся, внезапно окончил свой жизненный путь в результате неожиданного, на фоне курса антибиотиков, обострения инфекционной пневмонии в одной лучших клиник Рима.
Учитывая события в Мальтийском ордене, получаем очевиднейшую борьбу за власть, как «по команде» разыгравшуюся во всех трех ключевых для Святого престола орденах на рубеже 2016-2017 годов. Разве не «информация к размышлению?».
После этого отступления самое время вернуться к мальтийцам. Итак, почему Банк Ватикана от связки «Opus Dei – Santander», связанной с Ротшильдами, передали Мальтийскому ордену, а во главе самого банка появились немцы? И почему в самом этом ордене при деятельном участии понтифика, пришедшего к власти в результате фактического переворота, только что произошел (и еще не завершен) еще один переворот, в котором немцы сменили уже не итальянца на «испанской службе», коим являлся Тедески, а родовитого англичанина?
«Лакмусовых бумажки» две:
- 2004 год, связанный с перегруппировкой в клане Ротшильдов и передачей контроля над группой из Лондона, от Ивлина де Ротшильда, парижскому Давиду де Ротшильду;
- и 2012 год – упомянутая смена римских пап, в которой – это необходимо понимать! – поменялась «легенда» католического проекта. Бенедикт XVI, как и Иоанн Павел II, в молодости имели связи с СС. Но лишь Франциск, такими связями в силу возраста не обладавший, соединил итальянское начало с латиноамериканским. И продвинул на ключевые посты немцев (чего в силу объективных причин не мог сделать Бенедикт XVI). Кроме того, он замкнул эту структуру на орден иезуитов, для чего сменил руководство в нем, в Opus Dei и в Мальтийском ордене, деятельно поспособствовав тому, чтобы на периферию были отодвинуты англосаксы. И это при том, что сам Франциск, как мы убедились, - сам является креатурой англосаксонских элит, утвердившейся на Святом престоле вследствие мощной атаки со стороны американского олигархического агитпропа, которая подорвала позиции его предшественника.
И все это нынешний понтифик проделал под рефрен разговоров о его якобы приверженности «коммунизму», за который целенаправленно выдавалась иезуитская «теология освобождения».
Сегодня Европа разобщена, у нее нет единого официального лидера, и это в свое время позволило Генри Киссинджеру (еще госсекретарю США) над ней поиздеваться: «Европа? А кому там позвонить? Какой у нее номер телефона?». Председатель Европейского совета польский экс-премьер Дональд Туск – ясно, что не авторитет, и не лидер, а марионетка, задача которой – «символизировать» антироссийское единство Запада и Востока Европы.
Но пока имелось однозначное американское лидерство, публичного хозяина Европе было и не нужно, это могло привести к двоевластию. Теперь же в повестку дня поставлен вопрос о притворном отсоединении континентальной Европы от англосаксов. И подходим к главному. Именно так всегда начинались крупнейшие европейские кризисы, начиная с Тридцатилетней войны XVII века, создавшей Вестфальскую систему, и до Второй мировой войны, в которой США и Британия сначала привели к власти Гитлера, а затем сделали вид, будто «помогли» Советскому Союзу его победить, взяв за это в Ялте и Потсдаме свой «куш». А что, на Венском конгрессе 1814-1815 годов, который подвел черту под наполеоновскими войнами, разве не происходило точно так же? И англичане не заключали секретных союзов с Францией и Австро-Венгрией и не входили в императорский Священный союз с тайной мыслью его торпедировать, что и было проделано уже к началу 1820-х годов?
Частью именно этой повестки являются и упомянутый британский референдум, и предвыборные нападки Трампа на НАТО. И хотя Трамп их дезавуировал, процесс европейского военного строительства пошел. Европейская армия будет создаваться – пока в структуре НАТО, за счет американской финансовой, технологической и военной помощи. Как только этот процесс пройдет точку невозврата, произойдет отрыв Европы и ее военных структур от НАТО. И Европа станет ядерной, технологически мощной военной державой. Поддержка США пойдет не через НАТО, а напрямую. Англосаксы отгородятся Ла-Маншем, но по-прежнему будут дирижировать ситуацией, теперь – через римских пап, которые в свою очередь, сохранят контроль над континентально-европейскими лидерами.
Не исключено, что это – прелюдия к повтору событий 80-летней давности. Перед Второй мировой войной Ватикан восстановил свою государственность с помощью Муссолини, а затем выступил посредником между Гитлером (австрийским католиком) и западным финансовым капиталом, который, повторим это еще раз, вел и успешно привел Гитлера к власти. В конце войны, когда союзники провалились в попытке устранить фюрера, чтобы заключить сепаратный мир с федералистской версией нацизма в лице ордена СС, что поставило Германию перед перспективой неминуемого поражения, именно Ватикан был первым среди тех, кто обеспечил вывод кадров и зашифрованных под «инвестиции» капиталов Третьего рейха и помог интегрировать их в экономику и политику Запада. (На месте нынешнего НАТО перед войной стоял Локкарнский пакт 1924-1925 гг., объединявший Германию с ее победителями в Первой мировой войне, и как приказали долго жить в начале 1930-х годов германские репарации, так и сегодня точно такая же участь может постигнуть германский безъядерный статус).
На востоке европейского пространства, начинающего напоминать потенциальный театр военных действий, развивается своя интрига. Не вдаваясь в подробности, заметим, что ситуация с признанием Россией паспортов республик Донбасса, блокадой региона националистами, которая прежде всего нанесла ущерб самой Украине, репетицией в ДНР и ЛНР проекта «национализация олигархической собственности» и т.д. очень похожа на реализацию определенных договоренностей. И отнюдь не с официальным Киевом, который выступает в этом процессе в качестве не субъекта, а объекта. Надо признать, что такие договоренности, имей они место быть, полностью укладывались бы в логику «ухода англосаксов» с европейского континента. Демонстрируя «клинч» в отношениях с ЕС и его лидерами – действующими (Ангела Меркель) и потенциальными (Марин Ле Пен), США и Британия по сути вовлекают в это противостояние и Россию. Своеобразное дежавю: упоминавшийся Локарнский пакт твердо гарантировал границы на Западе Европы, оставляя открытым вопрос о них на Востоке. Очевидные параллели, с той лишь разницей, что в центре внимания сейчас стоит передел не границ, а сфер влияния.
В заключение хотелось бы подчеркнуть, что конкретные детали плана, который, похоже, запущен итогами Brexit и выборов в США, еще неясны; в частности, до выборов во Франции нельзя рассуждать о возможной судьбе даже не самого ЕС, а его франко-германской «оси». Победит ли Марин Ле Пен? Чехарда в стане ее потенциальных противников – от «соскока» Франсуа Олланда до дискредитации Франсуа Фийона и «санкций» против самой Ле Пен в Европейском парламенте – все это однозначно играет на лидера Национального фронта, которую просто-таки ведут к победе.
Или в эту стратегию будут внесены коррективы, которые предусмотрены завершающей частью общего сценария?
То же самое относится и к осенним выборам в Германии, которые связаны с французскими вопросом о перспективе отношений этих двух стран, которые при варианте, скажем, Меркель – Ле Пен могут дать серьезную трещину. И повлиять на развитие европейского кризиса, пустив его по тому или иному сценарию.
Однако признаки предстоящей «эвакуации» англосаксов за Ла-Манш, как и ее наиболее вероятные мотивы, у автора этих строк сомнений не вызывают. И очень вероятно, что по мере того, как это будет становиться все более и более очевидным, а ситуация – получать свое развитие, прояснится и роль, отведенная в этом раскладе Ватикану. Столь масштабные перемены в католических орденах, находящихся под эксклюзивным контролем Святого престола и представляющих собой важнейший инструмент кризисного управления, как и проявленная решимость этот контроль сохранить и укрепить, случайными быть просто не могут.
Как на это реагировать России?
Без паники, но с ясным пониманием, что олигархическая сущность Запада, как и характер стратегии его концептуальных центров («внутреннего государства») не меняется не только из десятилетия в десятилетие, но и из века в век. Но надо осознавать и другое: что уровень общественной консолидации сегодня у нас несравним с концом 30-х годов и скорее напоминает начало второй декады прошлого столетия. В конце концов, перспектива очередной сшибки с Западом – это не самое страшное, что может нас ожидать; куда большую опасность представляют попытки заключения с ним на этом фоне теневых, закулисных сделок, распространяющихся на внутреннюю политику. И поскольку такие сделки очень часто становятся результатом протянутых в страну «щупалец» западных концептуальных центров, управляющих транснациональными субъектами, в которые вовлечены и представители российской «элитной» тусовки, постольку контроль над их деятельностью представляется критически важным. И не только для социально-экономической и политической стабильности в связи с предстоящими выборами. Но и для национальной и, что немаловажно, военной безопасности страны в целом.
