Где, укажите нам, отечества отцы?
А.Грибоедов
На сайте «Завтра» интересный материал К.Душенова под завлекательным названием «Путин – полуцарь и грядущий антихрист»
Наша политическая мысль рвётся к новым рубежам: уже обсуждается благотворность самодержавной православной монархии. Я об этом и прежде писала, но то в ЖЖ, а теперь уж и до СМИ дело дошло.
Спору нет, нашему народу изо всех образов правления больше всего подходит самодержавие. Это если без политкорректных околичностей, которые настолько засели в наших мозгах, что человек даже наедине с собой боится усомнится в тех обществоведческих пошлостях, которые ему внушаются совокупным давлением школы и СМИ. К таким необсуждаемым ходовым пошлостям относится мысль, что самодержавие – это что-то устарелое, средневековое, ныне не применимое. Очень даже применимое! Нашему народу просто необходимо самодержавное правление.
К.Душенов обосновывает это исключительно религиозно. Однако возможно и историческое, и психологическое обоснование благотворности самодержавия для русского народа. Вот мне бы и хотелось остановиться на этих – вполне светских – обоснованиях.
Собственно, большинство глубоких политических мыслителей понимали, что русскому народу потребно самодержавие. Не то, что самодержавие – наилучший образ правления всех времён и народов – вовсе нет. Лучшего образа правления для всех и навсегда – нет и быть не может. Но русскому народу и всем народам, которые объединил вокруг себя русский народ, лучше всего подходит именно самодержавие. Русский народ, такой, как он есть, а не такой, как придуман наскоро начитавшимися западных книжек интеллигентами, стремится именно к самодержавию – под разными масками и названиями.
Константин Леонтьев когда-то писал, что русский народ только потому и подчиняется так-сяк власти, потому что люди власти в его представлении – слуги государевы. Не будет государя, - считал Леонтьев, - всё пойдёт прахом. Это он писал задолго до большевиков и всех революций. Вообще говоря, любая власть – сакральна. Почему, собственно говоря, мы подчиняемся некоему начальству? Почему человек в форме выглядит внушительнее, чем в цивильном пиджаке? Всё это коренится в глубинах коллективного бессознательного.
“Самодержавие основало и воскресило Россию: с переменою Государственного Устава ее она гибла и должна погибнуть, составленная из частей столь многих и разных, из коих всякая имеет свои особенные гражданские пользы. Что, кроме единовластия неограниченного, может в сей махине производить единство действия?» - писал один из глубочайших русских мыслителей и писателей – Н.М. Карамзин. Кстати, основоположник русского литературного языка. Правда, за твёрдые монархические убеждения в советское время его из этой роли разжаловали, заменив Пушкиным, что по существу неправильно, зато более политкорректно: тот всё-таки оду «Вольность» сочинил, а Карамзин прославлял «необходимость самовластья и прелести кнута». Но это так, замечание по ходу.
Русское государство, да что там государство – русский народ достигал своих наибольших успехов в моменты самого крепкого самодержавия. А вот при всех попытках завести демократию – неизменно происходил конфуз. Что в 17-м году, что в 91-м. Последний привёл к распаду страны в мирное время и превращению её в данника Запада. Победа в Великой Отечественной войне, которая сейчас объявлена величайшим достижением нашего народа во все времена, - так вот эта победа была одержана при красной самодержавной монархии. А при правильной политкорректной демократии – сдали всё, что только могли. В мирное, повторюсь, время. Без единого выстрела. Под бурные продолжительные аплодисменты.
Если посмотреть на это дело без политкорректной предвзятости, которая велит считать демократию вселенским благом, то выходит вот что.
Тот или иной образ правления – не цель жизни. Ни отдельных личностей, ни народов. Цель жизни (отдельных людей и народов) – это творчество культуры, духовной и материальной. Образ правления – это некий механизм, пригодный тому или иному народу, и позволяющей ему достигать своих целей: строить дома, украшать землю, познавать природу и её законы, делать впечатляющие открытия, создавать прекрасные художественные произведения, увеличивать свой авторитет, влияние и признание в мире. Каждому народу годится свой образ правления.
Чтобы понять, кому какой – надо обратиться к истории. Недаром древние называли её «учительницей жизни» (historia est maestra vitae). Только не вообще к какой-то истории надо обратиться, а к своей собственной. Точно так, чтобы понять, что надо данному человеку для успеха, надо вспомнить: а при каких условиях он бывал наиболее результативен и продуктивен. И получатся странные вещи: одному лучше всего работать в коллективе, другому – в одиночку, третьему – в условиях жесточайшего цейтнота, четвёртым надо непременно руководить, пятый – не приемлет никакого начальства… Ровно то же самое и с народами – коллективными личностями.
Если данный народ достигает наибольших успехов под отеческой твёрдой рукой самодержавного государя и это положение не имеет исключений – наверное, это ему и нужно? Ну так, чисто логически…
Вот ведут разговоры о модернизации, инновациях - ну сами знаете. Воз, как известно, и ныне там. А вот теперь давайте вспомним, какие были в истории нашей страны модернизации. Самые известные – Петровская реформа и сталинская индустриализация. Та и другая осуществлены при мощной самодержавной монархии. Гулаг, говорите? Лесоповал? Верно. Но вот какая незадача: и самые большие интеллектуальные и духовные достижения падают на тот же период. Все советские и российские нобелевские лауреаты возникли именно в тот период или в силу инерции, накопленной в те ужасные времена. И с искусством аналогичная история. Жаль, но ничего не попишешь. Сходите как-нибудь в музей современного искусства на Петровку 25, посмотрите. После этого любое творение соцреализма, Налбандян какой-нибудь или Лактионов, - вам Рафаэлем покажется.
Образ правления, наилучший для каждого народа, определяется не догматически, а практически. При каком он, народ, результативнее, тот ему и подходит. Универсального блага тут нет. Ещё Аристотель, отец политической науки, заметил, что у земледельческих народов демократия удаётся лучше, чем у скотоводческих. (А вообще он демократию не любил дурным, испорченным образом правления).
Государственный инстинкт русского народа подсказывает, что ему требуется самодержавный монарх. И он ищет этого монарха, государя там, где его нет. Он склонен наделять этой ролью первое лицо в государстве. В этом и наивность, и инстинктивное чувство того, что народу по-настоящему нужно. Иногда бывают просто смешные вещи. Сравнительно недавно я оказалась на новой станции метро в день её открытия (не на торжественном открытии, а просто так, вечером). Так вот там я случайно подслушала. Пожилая тётка удовлетворённо говорит свой товарке: «Ну, слава богу, построил Путин метро, сообразил наконец». Та отвечает: «Ну уж скорее Собянин». – «Что Собянин! - машет рукой первая тётка. – Все они под Путиным».
И я вспомнила Константина Леонтьева.
Когда народ наделяет не-царя свойствами государя, происходит что-то вроде того, как инкубаторские цыплята жмутся к искусственной «клуше». Или журавли летят за ненастоящим, механическим вожаком. Потребность есть, а удовлетворить её нет возможности, вот и находятся какие-то эрзацы.
На самом деле, царя у нас нет. Последним русским царём – по существу, в душе народа, был тов. Сталин. Грозный, строгий, но – царь. Хозяин земли русской. Отец народа. Дальше пошла сплошная безотцовщина.
Наилучшая метафора царя – отец. Собственно, в народе так и говорили: «царь-отец» (или «государыня-матушка»). Отцу не требуется никаких заслуг и никакого основания, чтобы руководить семьёй и пользоваться любовью и уважением детей. Он может быть недалёкого ума и не выдающихся талантов, но его право командовать – неоспоримо. Он не может править в свой карман, он не может уклониться от блага семьи, потому что он и есть семья. Царь и президент отличаются так же, как наёмный воспитатель от родного отца.
Метафора наёмного менеджера на посту главы государства – чрезвычайная нелепость и огромная опасность. Менеджер – это наёмный работник, пускай и высокого ранга, и он обладает всеми качествами наёмника. Менеджер не обладает личной преданностью, его легко может перекупить тот, кто дороже заплатит; и реально повседневно перекупает. Может наёмный менеджер и попытаться организовать свою контору, откусив кусочек от своей прежней фирмы - такое тоже сплошь да рядом бывает. Каждый читал объявления: «Требуется коммерческий директор (менеджер по продажам) со своей клиентской базой». Что это значит? Значит, что он придёт на новое место и будет уводить клиентов у своего прежнего работодателя, т.е. совершать вполне узаконенное, привычное, не наказуемое предательство. Для рынка это ничего, на рынке никто никакой преданности ни от кого и не ждёт, на рынке не зевай – не то обчистят, но не любые отношения и не между всеми людьми и не во всех обстоятельствах могут строиться по закону рынка.
Известный социолог С.Г. Кара-Мурза постоянно повторяет, что русский народ склонен к государству-семье, а западные народы к государству-рынку. Это вовсе не моральная оценка – просто факт, который необходимо учитывать.
Наш государственный инстинкт подсказывает нам построение государства в виде семьи. Мы скорее склонны починяться авторитету государя-отца, чем Закону (на законы и на Закон у нас все плюют – снизу доверху; с этим можно и нужно бороться, но победить нельзя, и нечего питать иллюзий). Семья управляется не формальными законами, не правом а – правдой, благом, любовью, справедливостью. Той самой «правдой», которую чрезвычайно трудно перевести на иностранные языки. Вот носителем этой правды-справедливости и является государь-отец. Он – выше закона. Он – источник закона. Таково наше русское чувство жизни. Русская правда, ежели угодно. Ничего нового в этом нет. «Широки натуры русские, / Нашей правды идеал / Не влезает в формы узкие/ Юридических начал» - этот юмористический стишок, пародирующий, а по существу почти дословно пересказывающий слова Константина Аксакова, был написан больше ста лет назад. Народные инстинкты, психология, интегральное чувство жизни – всё это если и меняется, то очень медленно, а может, и вообще не меняется.
В этом смысл самодержавия: самодержец благословлён на свою роль Господом, она неотъемлема у него. Мандат свой он получил не от людей – от Бога. Он не подчиняется человеческому закону, он выше закона, поскольку он – источник закона. Princeps legedus solutus – “Первый не связан законами».
Я давно заметила, что у нас почти никто не понимает истинного смысла самодержавия. Многим кажется, что самодержавие – это просто властный произвол, беспредел: что хочу, то и ворочу. На самом деле, самодержавный монарх, находясь выше закона, руководствуется идеей блага. Может ли он ошибаться? Разумеется, может: он ведь человек, а человеку свойственно ошибаться. Но он не может предать, действовать в своём эгоистическом интересе. Он не может украсть: он ведь и так хозяин всего, что есть в его царстве. Когда-то при переписи населения Николай II на вопрос о профессии или роде занятий ответил: «Хозяин земли русской». Над этой формулировкой было принято смеяться, а она – правильная.
Самодержец может принимать неправильные решения, но – не злонамеренные. А вот воля демократического большинства, которая со времён Руссо, сакрализируется, вполне может быть направлена ко злу.
Я уж не говорю о нелепости избрания главного управляющего, положим, поместьем всеобщим голосованием кухарок, свинарок и конюхов. Главного управляющего, ведущего топ менеджера назначает собственник имущества – человек, как правило, опытный и тёртый. И то часто ошибается. А вы говорите – кухарки…
Уж как, помнится, стебались над якобы большевицкой формулой, что-де каждая кухарка должна уметь управлять государством. И проглядели вопиющий факт: в фундаменте, в основании любой демократии лежит идея, что кухарка может сделать нечто ещё более сложное, чем управлять. Она якобы способна осмысленно избрать того, кто способен управлять. При этом всем известно: для того, чтобы осмысленно выбрать того, кто будет делать нечто наилучшим образом, нужно самому уметь это делать плюс понимать, как эта сфера деятельности устроена, иметь, опыт, кругозор, интуицию… Демократия – это когда человек, сроду не управлявший ларьком, да и собой-то затрудняющийся управлять, имеет мнение о том, кому и как управлять государством и кому это следует поручить. Бердяев верно писал: «Почти чудовищно, как люди могли дойти до такого состояния сознания, что в мнении и воле большинства увидели источник и критерий правды и истины».
Недаром любая демократия – суть манипуляция. Самый факт наличия политтехнологий и то, что это признаётся законным и приемлемым, - уже неоспоримо свидетельствует: манипуляция.
Когда-то, году в 1987-88-ом, когда критика бюрократов, «партократов» и «административно-командной системы» достигла апогея – придумали избирать начальников собранием трудового коллектива. Чтоб была настоящая производственная демократия. Притом избирали не председателя артели, созданной этими же артельщиками, а руководителей довольно сложных подразделений. Это продлилось недолго, но не потому что осознали нелепость и отыграли назад. Просто организации начали расшатываться и разваливаться, а довершила процесс августовская революция 1991 г. и в особенности последующая приватизация.
Есть ли у Путина черты самодержавного монарха? Мне кажется, нет.
Он – наёмный менеджер. Ничего близко подобного самодержавному монарху, даже красному монарху Сталину, в нём нет.
Тут есть важный момент. Государь – по крайней мере, в принципе - никому не обязан своим положением. Он царь по определению. Ему не надо протыриваться к власти хитростью или даже доблестью – она, власть, ему дана изначально. Он – это и есть его страна. Он не зависит от тех, кто ему помог прийти к власти, он на своём месте – по определению. Путин это место завоевал. А потому обязан всем. Сначала был обязан «семье», которая его привела к власти, потом «своим», которых он «не сдаёт».
А знаете, что мне подумалось? Необычайное раздражение против Путина, которое многие испытывают, именно тем и объясняется, что он… не Сталин, не царь. Люди редко правильно понимают, чего именно им не хватает – собственно, для этого и существуют всякие там психоаналитики. Кажется, не хватает денег, а на самом деле – уважения. Кажется не хватает, жилплощади (вот была бы не двушка, а трёшка!), а на самом деле просто надоел муж – самое рядовое дело. Так и тут. Многие испытывают неосознанное разочарование, что не сумел он стать тем, чего от правителя ждёт русская душа. «Не сумел ты стать царём – так пропади ты пропадом», - говорят (не понимая этого) многие из протестующих. Им подсунули некие объяснения их недовольству: не так подсчитаны голоса, скоро введут цензуру. И они вроде согласны: да, да, именно это их возмущает. А на самом деле возмущает и тревожит их вовсе не это. А – безотцовщина, брошенность, бесцельность и бессмыслие нашей государственной жизни. Но таких слов нет в их лексиконе. И Путин тут решительно не при чём.
Есть ли в сегодняшнем мире самодержавные монархи? Есть. Например, шейхи Арабских Эмиратов – это самодержавные монархи своих небольших, но богатых царств. Богатейшие, полные всяких современных чудес, города-государства выросли в бесплодной пустыне за последние 30-40 лет. Полулегендарный шах Зайед выстроил потрясающей красоты мечеть на собственные личные средства – сейчас это главная мечеть Абу-Даби, а может, и вообще всего арабского Востока. Это он начал учить детей безграмотных кочевников в школах, посылать самых смышлёных в университет. Шаха Зайеда любят простые арабы, о нём говорят муллы в мечетях… Это совершенно не похоже на анекдоты о Брежневе, которыми было богато моё детство и юность. Иметь монарха – это специальное чувство, не знакомое жителям демократических республик. Самодержавные монархи – в меру своего понимания – заботятся о процветании своей страны. Да, на них обрушились нефтедоллары. Но, как известно, нефтедоллары тоже могут протечь сквозь пальцы или превратиться в зарубежные виллы богатеев. Вот от этого самодержавная монархия наилучшим образом защищена.
Любопытно, что эта мысль не только доступна простым людям, но и спонтанно приходит им в голову. Недавно я была в Эмиратах с моими продавцами – победителями профессионального соревнования, которых мы по традиции посылаем в разные интересные места планеты. Так вот простые продавщицы говорили мне: «Вот был бы у нас царь – и у нас бы была такая красота».
И они правы.
