В четырёхлетку Байдена в США не было кризисов и рецессий, тем не менее рост госдолга составил 7 трлн долл., почти как при Трампе с ковидом или за восьмилетку Обамы с последствиями кризиса 2008 года, а бюджетный дефицит 2024 года почти вдвое больше, чем в 2019 году.
Байден обещал повысить налоги на богатых и корпорации, и номинально они вроде выросли. Однако богатые заплатили чуть больше прироста номинального ВВП, но немного меньше прироста налога на зарплату среднего класса. Корпорации же платят в 8 раз меньше американцев, хотя в 1960-е годы был паритет корпоративных и персональных налогов. Идея Байдена по глобальному налогу на прибыль дала очень умеренный результат, как ранее и борьба Обамы с офшорами.
К началу президентства Байдена уже сложилась за несколько десятилетий традиция, что республиканцы стимулируют экономику за счёт резкого роста бюджетного дефицита и государственного долга, а демократы сокращают дефицит за счёт роста налогов. Точнее, при каждом финансовом кризисе, чтобы не допустить аналога Великой депрессии, существенно и временно снижают налоги. Рецессию сокращают до 2-3 кварталов, затем следуют 2-3 года паузы в возврате налогов на прежний уровень, после налоги повышают с мучительными политическими дебатами, но при этом выросший долг сокращать не получается.
Системно США почти перешли к нулевому естественному приросту населения, проиграли Китаю промышленное и отчасти политическое доминирование, не смогли втянуть Россию в глобальную войну и серьёзные потрясения.
Казалось бы, политическая система США с ротацией президентов и правящих партий должна порождать здоровую конкуренцию и позволять списывать непопулярные решения на уходящих лидеров. Однако фактически имеется двухпартийный консенсус избегания непопулярных решений, когда «армия» политиков обоих партий не хочет принимать на себя часть ответственности перед избирателями за таких лидеров и их решения.
«Успехи» бюджетной политики Байдена в цифрах
На момент прихода к власти администрации Байдена в январе 2021 года госдолг составлял около 28 трлн долл., а на начало октября 2024 года – уже 35 трлн долл. За байденовскую четырехлетку прирост долга в 7 трлн долл. оказался почти как при транжире-Трампе и больше, чем за восьмилетку Обамы. Политики и аналитики теперь даже не мечтают о сокращении госдолга США – лишь бы замедлить его рост и отодвинуть ограниченный дефолт.
Бюджетный дефицит за закончившийся 30 сентября 2024-го бюджетный год составил 1,8 трлн долл., тогда как в предковидном трамповском 2019 году был чуть меньше 1 трлн долл. 2024 год вполне безоблачный для США, поскольку нет финансового кризиса и экономика растет на 2,7%, особенно на фоне рецессии в Еврозоне и конфликта на Украине. Даже скачок инфляции к 2024 году прошел, опустившись в годовом исчислении до 2,4% после 9% в середине 2022 года по потребительским ценам и даже до небольшой дефляции промышленных цен после их скачка на 20% в 2022 году.
Инфляция мыслилась как «неожиданный» толчок номинальному ВВП и как облегчение долгового бремени относительно номинально возросшего ВВП, но именно в кавычках, поскольку была запрограммирована по образцу 1970-х, а точнее, 1950-х годов. Номинальный ВВП действительно вырос с 21 трлн долл. в 2019-2020 годах до ожидаемых 29 трлн долл. за 2024 год, что кажется ошеломляющим, на целых 38%. Однако такой статистический рост дискредитируется стагнацией натуральных показателей автомобильной промышленности и жилищного строительства.
И если номинальная экономика выросла на 38%, то почему бюджетный дефицит почти удвоился? Процентные расходы в 2019 году составляли 0,42 трлн долл., а в 2024 году скакнули до 0,95 трлн долл., поскольку именно для борьбы с инфляцией были существенно повышены процентные ставки. Социальные и медицинские расходы выросли с 2,1 трлн до 2,9 трлн долл., формально и ровно на 38% номинального роста ВВП. Инфляция мыслилась именно как инструмент сокращения долгового и социального бремени американского бюджета, как это было в 1970-е годы, но сейчас этого не получилось.
В ближайшие годы развилка американской бюджетной и монетарной политики будет очень непростой. Если не снизить процентные ставки, то процентные расходы возрастут ещё больше по мере рефинансирования ранее выпущенных облигаций под низкие ставки, поскольку пока средняя стоимость госдолга держится на уровне 2,8% при текущих процентных ставках в диапазоне 3,9-4,9% годовых. Если снизить процентные ставки и позволить инфляции буйствовать, то придется и дальше индексировать социальные и медицинские расходы, прирост которых даже больше прироста процентных расходов.
Кажется, Байден обещал рост налогов на богатых американцев и на транснациональные корпорации? Однако наибольший прирост доходов пришелся на налог с зарплаты в основном среднего класса (аналог российских социальных взносов), который вырос с 1,2 трлн до 1,7 трлн долл. с 2019-го по 2024 годы, то есть на 42%, что больше роста номинального ВВП на 4 процентных пункта. Поступления подоходного налога (а в нем до половины занимает компонент инвестиционных доходов, в основном с акций, и 1% самых богатых американцев платит 45% суммы этого налога) возросли с 1,7 трлн до 2,4 трлн долл., то есть на 41%, что даже немного меньше роста налогов на американский средний класс.
Налог на прибыль, казалось бы, вырос внушительно с 0,23 трлн до 0,53 трлн долл., более чем удвоившись. Однако это в 8 раз меньше поступлений с зарплат и доходов физлиц, хотя в 1960-е и 1970-е годы был примерный паритет по суммам этих налогов. Столь малые поступления корпоративного налога на прибыль контрастируют с высокими прибылями американских корпораций на территории США, ожидающейся на уровне 4 трлн долл. в этом году, с реальной ставкой налога 13% при номинальной ставке 21%. Также малость поступлений налога на прибыль контрастирует с обещаниями Байдена обложить американскими налогами именно глобальную прибыль крупных корпораций по консолидированной финансовой отчетности (американские корпорации зарабатывают глобально 70% своей прибыли и лишь 30% на территории США).
Периоды Рейгана, Клинтона, Буша и условия успехов американской экономики
Могло ли у Байдена получиться успешнее? Новейшая история и специфика американской политики и экономики указывают, что нет, не могло.
Рейган начал президентство с невероятных по тем временам 30% госдолга к ВВП и закончил 50% (точнее, 49,7%, чтобы наш читатель, а также аналитики не подумали про магию круглых цифр), а в денежном выражении долг вырос с 1 трлн до 2,8 трлн долл. (почти утроился!). Знаменитая рейганомика оказалась просто бюджетной накачкой экономики, с результатом в виде тройного финансового кризиса (обрушение рынка акций, ссудо-сберегательных организаций с ипотечным уклоном и рынка корпоративных облигаций) и угрозы дефолта США в годы президентства Буша-старшего (вице-президента при Рейгане).
Только неверное понимание советским руководством рейганомики и ее неумелое копирование в политике ускорения, закончившееся крахом нашей страны, спасло финансовую систему США. В политическом плане те годы отчасти напоминают президентство Байдена: у Рейгана в последние годы президентства уже начали проявляться старческие проблемы со здоровьем и он мало руководил страной, а Буш-старший не смог переизбраться именно из-за проблем в экономике и бюджете.
Молодой Клинтон заходил на президентство под негласную программу управляемого дефолта США, и Конгресс в первые годы держал его под угрозой импичмента за махинации с земельными участками в бытность губернатором. Однако Клинтон выкрутился за счёт сокращения военных расходов (помог развал СССР), постепенного снижения процентных ставок и процентных расходов, перехода на показатель госдолга как процент ВВП). Благодаря этому Клинтон вошел в историю как сокративший госдолг с 63% до 54% ВВП, однако в долларах долг вырос с 4,1 трлн до 5,7 трлн долл. Сокращению госдолга также помог пузырь акций ИТ-компаний (так называемых дот-комов, от английского слова «точка» - dot и трех букв американского домена com) и удлинение тем самым периода между кризисами и рецессиями на несколько лет (пузырь доткомов лопнул уже после ухода Клинтона).
Версия управляемого дефолта поддерживалась сторонниками клана Бушей, дескать, Буш-старший специально проиграл выборы малоизвестному губернатору маленького штата, чтобы не стать вторым Никсоном, который в 1971 году закрыл так называемое золотое окно (gold window). Таким красивым термином маскируется банальный частичный дефолт Соединенных Штатов, прекративших размен долларов на золото, а затем инфлировавших госдолг с помощью двух нефтяных шоков с ростом цены золота с 35 до 630 долл. за унцию за 1970-е годы.
Буш-младший с умеренными проблемами выиграл выборы у клинтоновского вице-президента Гора. Кажется, Бушу-младшему помог его брат – тогда губернатор Флориды, где долго пересчитывали бюллетени и дырки в них (там вместо галочек и крестиков поле кандидата прокалывали). Это означало возврат к власти клана Бушей (которым якобы не повезло с чуть затянувшейся рецессией 1992 года), с повторением агрессивной политики в отношении Ирака.
Буш-младший но фоне Клинтона считался транжирой, поскольку при нем госдолг вырос с 54% до 73% ВВП и почти удвоился (с 5,7 трлн до 10 трлн долл.), что тогда дало основание признать его одним из самых худших президентов в истории США (потом этот титул будут приклеивать к Трампу после ковида). Хотя сам Буш-младший оправдывался двумя знаменитыми впоследствии фразами: «рецессию принял – рецессию сдал» и «потомки будут считать меня последним успешным президентом».
Обе рецессии Буша-младшего были вызваны политикой пузырей главы ФРС Алана Гринспена - его даже Буш-старший обвинял в своем проигрыше на вторых выборах, а многие были уверены, что именно Гринспен фактически управлял страной при трех президентах. Первую рецессию правильнее приписать Клинтону и его пузырю доткомов, и этот тезис подтверждается безапелляционным успехом Буша-младшего на его вторых выборах в 2004 году, а также политическими неудачами Хиллари Клинтон.
Попытки следовать прежней политике и неудачи Обамы и Трампа
Всё же в 2008 году американский истеблишмент и избиратели жаждали повторения успехов бюджетной политики Клинтона, и потому избрали президентом малоизвестного на тот момент Обаму. Обама был даже не губернатором и тем более не вице-президентом, а всего-то сенатором от не самого крупного и далеко не самого влиятельного штата Иллинойс.
Ходили упорные слухи, что в начале президентства Обамы страной фактически управлял клан Клинтонов (Хиллари была госсекретарем) вместе с вице-президентом Байденом. Хотя Обама закончил юридический факультет Гарварда (его отец получил научную степень по экономике в том же Гарварде), где ещё и был редактором известнейшего журнала. Кстати, Камала Харрис и ее родители - из другого известнейшего американского университета – Беркли, сама Камала тоже юрист и была всего-то прокурором штата до избрания вице-президентом.
Обама, как и Буш-младший, начал президентство с борьбы с кризисом 2008 года путем огромных бюджетных вливаний. Затем он лишь немного сократил военные расходы и лишь к концу своей президентской восьмилетки, поскольку шли две войны (в Ираке и Афганистане), и армия была хронически недофинансирована ещё со времен Клинтона. Бюджетный дефицит пытались побороть знаменитой реформой здравоохранения, которая подавалась как доступная медицина для бедных, а фактически означала подкрутку нескольких десятков налогов.
Самой медийно спорной историей стало введение де-факто подушного налога на теневую занятость под видом принуждения покупки медицинской страховки. Конспирологи даже говорили, что политический истеблишмент специально выдвинул афроамериканца Обаму, чтобы он обложил налогами теневую занятость афроамериканцев, и можно было списать это на него формулой «сами такого избрали». При Обаме долг вырос с 73% до 103% ВВП или с 10 трлн до 20 трлн долл., вновь почти удвоившись, как при Буше-младшем.
К 2016 году нация устала от безрезультатных попыток Обамы обуздать госдолг и оживить околонулевую динамику ВВП, жаждала новых идей, и тут выскочка-Трамп со своим трампизмом и «Сделаем Америку снова великой». Демократы пытались «продать» избирателям Хиллари Клинтон, которая, дескать, фактически руководила страной при президенте-муже и точно наладит дела в экономике и госфинансах. Кстати, анекдот про бой-френда юности с автозаправки, который не стал президентом, и ставшего президентом Билла именно благодаря жене Хиллари, придумали отнюдь не в нашей стране. Ещё к слову: сериал «Хорошая жена» про непутевого мужа-прокурора и губернатора на фоне умной жены, с ее стремительной политической карьерой и сходом с дистанции в финале, снят был именно с намеком на Билла и Хиллари.
Трамп также не был просто богатым американцем – его папа владел некогда крупнейшей строительной компанией, строившей в 1930-е и 1950-е годы чуть ли не каждый четвертый частный дом в США, не зря его называли «Генри Фордом индустрии жилищного строительства». Ещё одним негласным преимуществом Трампа как президента был его опыт выкручиваться из личного банкротства во время кризиса последних лет президентства Рейгана и рецессии Буша-старшего. К началу президентства Трампа Обама загнал долг за 100% ВВП, и мейнстрим уже обсуждал понижение кредитного рейтинга США и наступление трудностей, сравнимых с временами Буша-старшего.
Трампу поначалу удавалось стимулировать экономику через рост бюджетного дефицита и государственного долга, однако из-за ковида в последний год трамповского президентства госдолг скакнул с 107% до 126% ВВП или с 22,7 трлн до 28 трлн долл., и таким образом Трамп за год превзошел восьмилетку транжиры-Буша-младшего. Ковид просто «залили» деньгами, поскольку Трамп понимал, что при рецессии в год выборов шансов переизбраться у него нет, как у Буша-старшего и многих предшественников 1970-х годов. Трампу оставалось лишь продолжать разыгрывать теорию заговора глубинного государства, не желавшего победы якобы несистемному политику и даже устроившего фейковый штурм Капитолия.
От Байдена ждали уже не клинтоновского сокращения госдолга, но хотя бы избежания его резкого роста, как при Трампе. Так же, как при Обаме, Байдену предстояло повысить налоги, в основном на богатых американцев и отчасти на крупные корпорации. К слову, Байден считается одним из архитекторов современной системы офшоров, поскольку был сенатором от штата Делавер, а это самый знаменитый офшор на территории США, а также был председателем сенатского комитета по международным делам. Основной налоговой новацией Байдена стал глобальный налог на прибыль, который вместо казуистики налогового учета просто использовал прибыль по консолидированной отчетности в качестве базы налога, с доплатой в американский бюджет сэкономленного в офшорах.
За годы Байдена госдолг вроде снизился с 126% до 120% ВВП, в процентных пунктах почти как при Клинтоне, но продолжил бурно расти в долларах с 28 трлн до 35 трлн, превзойдя рекорд роста транжиры-Трампа. Хотя скачок госдолга как процент ВВП в последний год президентства Трампа и последующее снижение в начале срока Байдена во многом объясняются эффектом базы – сначала снижением ВВП в ковид и потом восстановлением, без чего не было бы байденовского сокращения долга как процента ВВП. Ещё одним важнейшим фоном президентства Байдена стал скачок инфляции его первого-второго годов, сначала повысившей бюджетные доходы, но затем эскалировавшей дефицит из-за индексации социальных расходов и роста процентных ставок и процентных расходов.
Трамп теперь с уверенностью может заявлять, что если бы не ковид и Байден, при нём бы Америка снова стала великой и решила бы проблемы госдолга. Даже Камала Харрис аккуратно открещивается от политики Байдена, дескать, вице-президенты не отвечают за политику президентов. Проблемой Харрис является тот факт, что вице-президенты обычно становились неудачными президентами одного срока, как Буш-старший и Байден, либо вообще проигрывали выборы, как Гор, и истеблишмент и избиратели это понимают. Демократы не смогли продать избирателям Хиллари Клинтон, но теперь пытаются сделать это с Камалой Харрис, которая ещё и напоминает своей биографией Обаму.
Системные проблемы американской экономики и политики
За достаточно длинным перечислением основных вех госдолга и президентств скрывается ряд системных проблем американской экономики и политики.
Успех Клинтона был во многом связан с удачной для США демографией и мировой политикой. Население США тогда росло с темпом больше процента в год, как за счёт высокой рождаемости, так и притока квалифицированных мигрантов. Теперь же США вошли в десятилетие нулевого естественного прироста населения, когда рождаемость почти не превышает смертность. Мигранты теперь больше низкоквалифицированные мексиканцы (с которыми делают вид, что борются), а приток квалифицированных мигрантов с постсоветского пространства и из Китая прекратился.
Клинтон также эксплуатировал технологические заделы времен Холодной войны, поскольку массовые компьютеры и Интернет начинались именно при Рейгане. Сейчас США вроде продолжают доминировать в ИТ-сфере, поскольку крупнейшие производители массового программного обеспечения и самые массовые социальные сети - американские. Но сейчас американские ИТ-гиганты - это больше не про производство, а про виртуальность, а ещё шестерка таких гигантов даёт половину капитализации всего фондового рынка с угрозой повторения краха доткомов.
В реальном промышленном производстве США оглушительно проигрывают Китаю, который теперь является мировой фабрикой, как когда-то были сами США. За последние годы США лишь смогли нарастить добычу нефти, а показатели обрабатывающей промышленности находятся на уровне в десятки процентов ниже показателей Клинтона. Вся риторика Трампа и Байдена с протекционизмом и санкциями реального результата в виде роста американской обрабатывающей промышленности не дала.
Похоже, что антикризисная политика по-прежнему определяется идеологическим наследием Великой депрессии с выходом из нее по рецептам Кейнса, но с несколькими важнейшими современными деталями. Кейнс мыслил стимулы в виде нескольких процентов роста бюджетных расходов от величины именно расходов, тогда как сейчас стимулы раздуты до нескольких процентов ВВП. Расходы федерального бюджета США - лишь пятая часть ВВП, соответственно и амплитуда бюджетных стимулов сейчас примерно в пять раз больше 1930-х годов.
Госдолг при Рузвельте и Кейнсе был минимальный, поскольку США ограниченно и удачно поучаствовали в Первой мировой, тогда как сейчас госдолг просто огромный. Даже при том небольшом госдолге Рузвельт начал свое президентство с частичного дефолта, сильно девальвировав доллар к золоту и остановив выплаты по остатку облигаций времен Первой мировой. Сейчас же каждый новый американский президент не может объявить дефолт, продолжает тянуть «лямку» госдолга и наращивает его каждый кризис.
США при Рузвельте были восходящим гегемоном на обломках сжимающейся Британской империи, а также на фоне разрушительной войны между Германией и СССР. Сейчас же американцев зримо потеснил Китай не только в промышленном доминировании, но и как серьезный политический центр многополярного мира. Китай совсем не спешит ввязываться в возвращение Тайваня или иную серьезную военную конфронтацию с коллективным Западом. Россия также не стремится масштабировать военный конфликт с НАТО до уровня очередной мировой войны в угоду возврату величия США.
Политическая проблема США заключается во всё более усугубляющейся неспособности двухпартийной системы брать ответственность за непопулярные решения. Каждый новый президент много обещает и мало делает, поскольку не хочет остаться в истории «плохим парнем». Буквально, в каждый кризис обещают временное снижение налогов только на год кризиса, но затем сильно затягивают восстановление налогов на прежнем уровне. Обещания роста налогов при Обаме и Байдене основывались как на попытках побороть офшоры, так и на обложении теневой занятости, но с очень умеренными результатами из-за политических сложностей.
Каждый президент - это верхушка политической системы, в которой много локально избираемых или назначаемых политиков из его же партии в «одной лодке с президентом». Эта «армия» политиков не готова разделять ответственность за непопулярные решения, поскольку при очередных своих локальных выборах может поплатиться карьерой. В результате - периодические шатдауны правительства, запоздалое принятие очередного бюджета, а обещания изменить налоги превращаются в пустословие, точнее, в политический цирк. Госдолг же продолжает расти при каждом президенте, а достижением теперь является хотя бы его не удвоение.
Автор - доктор экономических наук, профессор кафедры общественных финансов Финансового университета
