Минувшая неделя стала временем принятия больших решений о важных спортивных турнирах следующего десятилетия. Сначала начудили в ФИФА (Международная федерация футбола), объявив о проведении футбольного чемпионата мира 2030 в шести странах: Аргентине, Уругвае, Парагвае и расположенных неподалёку Испании, Португалии и Марокко. Потом УЕФА (Союз европейских футбольных ассоциаций) отдала право принимать европейский чемпионат известным своим дружелюбием друг к другу и образцовым футбольным поведением британцам и ирландцам. Но больше всего отличился знакомый нам МОК, 13 октября отстранивший Олимпийский комитет России (ОКР) "до дальнейшего уведомления" как раз в преддверии Олимпийских игр, что в следующем году должны пройти в Париже. Причиной этого было названо включение в ОКР региональных олимпийских советов, представляющих ДНР, ЛНР и Херсонскую с Запорожской области.
Именно на предмет последней новости тут же начали возмущаться разные чиновники от спорта и лидеры околоспортивных мнений. О потере МОК своего авторитета как регулятора заявил министр спорта Матыцин — ему по должности положено говорить очевидные истины с огромным запозданием. Кое-откуда посыпались гневные заявления в духе "маски сброшены" или "Запад показал своё истинное лицо". Но любого, кого в принципе могли бы тронуть такие невинные обиды, они тронули уже в 2015–2016 годах, когда первый этап глобального вытравливания нашего спорта с мировой арены ещё мог удивить своей беспринципностью и политической мотивированностью. Но сейчас публику это уже не зацепило, да и самих голосов возмущения стало заметно меньше. То, что у нас почти никому нет дела до очередной шизофрении международных олимпийских пиджаков, признак правильной расстановки приоритетов и появления у общества полезного навыка не воспринимать белый шум от глобальных инстанций всерьёз.
Но у решения МОК есть ещё ряд интересных особенностей, которые нужно отметить. Помимо того, что международные олимпийцы взяли на себя функцию арбитражного суда по международному праву, вынося решения об объективном признании или непризнании тех или иных регионов территориями того или иного государства, Томас Бах в порыве невиданного благородства объявил, что к играм допустят атлетов с российскими паспортами, так как они не имеют отношения к решению о включении новороссийских советов в ОКР. Сказал бы кто-нибудь что-то подобное в период, когда всех россиян изгоняли с "Нетфликса" и блокировали банковские карты в "Стиме", — сошёл бы за агента Кремля. Интересны эти слова тем, что российским спортсменам предполагается участвовать в Олимпиаде в индивидуальном порядке, как бы в обход Олимпийского комитета России. Условно говоря, такой порядок ничего не меняет в жизни спортсменов, а лишь ограничивает доступ к олимпийским мероприятиям спортивных чиновников, но лишь формально.
Совершенно ясно, что вне применения этой полунормы в отношении пары-тройки политических спортсменов, которые попытаются сделать из своего индивидуального участия под белым флагом жест несогласия с российской властью, такой подход работать не будет. То есть Россию вычёркивают из олимпийского движения как такового даже под нейтральными символами (если, конечно, можно считать нейтральным могучий первый концерт Чайковского), путь нашим спортсменам на Олимпиаду открыт только через полный отказ от всех связей на родине и через постыдный ритуал смены спортивного гражданства.
Причины отказа в представлении России даже через структуры-прокладки следует искать не только в феврале 2022-го — тут всё понятно — дело ещё и в июле-августе 2021-го. Проходившие тогда Олимпийские игры — 2020 не только опоздали на год из-за пандемии, но и показали миру неприятную для МОК правду: как бы ни пытались олимпийские власти обойтись полумерами типа "условной России", российские спортсмены всё равно будут вносить в Игры такие реликты далёкого прошлого, как дух соперничества и атлетические достижения. Примером этого стала история с американской гимнасткой Симоной Байлз. Та, испытывая ломку от запрещённого ко ввозу в Японию, но полностью легализованного МОК допинга, существенно увеличивающего физическую силу спортсмена, психанула, сбежала с соревнований, подвела команду и стала в немалом причиной того, что золото взяли спортсмены из России. В общем зачёте проверявшаяся на допинг вдоль и поперёк команда ОКР заняла третье место по количеству медалей, что свело на нет всю идею неспособности российских спортсменов выступать без медикаментозных усилителей. Вся та Олимпиада сопровождалась ворчанием больших англоязычных медиа на тему того, как русские насмехаются над выписанным им баном. Во избежание повторения такого, русских решено было на Олимпиаду не пускать вообще, ограничившись гомеопатическим количеством притворяющихся атлетами политиков, совершенно безвредных в спортивном плане, — такой была белорусская легкоатлетка Кристина Тимановская, в том же 2021-м потребовавшая политического убежища по факту снятия её с соревнований "кровавым белорусским режимом".
Есть у этого вопроса и другой пласт. Да, принципы соблюдения признанной Западом трактовки границ или разговоры о недопустимости коллективной ответственности — всё это очень высокоморально, идейно и благородно. Но нужно помнить, что МОК — крайне алчная контора даже по меркам международных спортивных организаций. Скандалы с завышением стоимости прав на телетрансляцию теряющей зрительский интерес Олимпиады или с распилом именно на стороне спортивных глобалистов выделяемых странами-организаторами денег — лишь самые громкие из постоянно всплывающих примеров.
Так вот, решение об отстранении ОКР было принято именно сейчас из-за поданного в начале октября иска в швейцарский суд. В этом иске российская спортивная бюрократия требовала у мировой причитающиеся ей восемь миллионов долларов, причём по всем юридическим формальностям суд должен был встать на сторону ОКР. Поэтому изгнание российского олимпийского комитета "до дальнейшего уведомления" было нехитрым способом избежать выплаты. Смешно на этот счёт сказал сам Томас Бах: дескать, деньги были бы рады перевести, да вот из-за санкций не могут. Смешно даже не то, что санкции эти ввёл вовсе не Олимпийский комитет России, а то, что многим другим конторам — вроде активно идущей на контакт УЕФА — никакие санкции не мешают переводить в Россию деньги.
Выше упоминалась история Симоны Байлз, она примечательна как показатель уязвлённого самолюбия, площадкой для роста которого Соединённые Штаты сделали Олимпиаду. Про Байлз нужно понимать контекст: американские газеты называли её "величайшим спортсменом всех времён" и "образцом американской исключительности и превосходящей исключительности чёрных женщин", — так что её унизительный провал и реакция на него газетчиков в духе нелепого лепета о лишнем доказательстве величия показали, насколько Олимпиада важна для идейного базиса современной Америки.
В связи с этим можно вспомнить другую новость, на первый взгляд, отдающую олимпийским безумием: в программу Олимпиады 2028 года — которая по чистейшему совпадению пройдёт в Лос-Анджелесе — включат бейсбол, софтбол и лакросс. Тот факт, что эти виды спорта распространены практически исключительно в США, вызывает вопрос: когда в олимпийскую программу добавят такие традиционные американские активности, как скоростное поедание хот-догов, расстрел детей в школах или обливание "Кока-Колой"? Новые виды спорта и почти гарантированные медальные подиумы в этих видах обеспечат США отрыв от Китая — в заявлении МОК прямо говорится, что добавление этих дисциплин обусловлено их популярностью в Штатах. Впрочем, кто знает, не найдётся ли к 2028 году повода отстранить от Олимпиады и Китай, превратив Игры в уютный междусобойчик по розыгрышу второго места после очередного образца американской исключительности. Чем дальше, тем больше будет давления со стороны глобальных организаций на тех, кто проводит самостоятельную политику, при этом пытаясь встроиться в эти самые организации. Но мир меняется, и самостоятельных стран с каждым годом будет становиться всё больше.
В качестве альтернативы гнилому Олимпийскому движению, с его легальным допингом, защитой украинских границ и медалями за поедание хот-догов, российские журналисты очень часто упоминают Всемирные Игры дружбы, что должны пройти в следующем сентябре в Москве и Екатеринбурге. Часто вспоминают и Игры БРИКС, назначенные на следующий июнь в Казани. С одной стороны, Россия становится столицей ещё и спортивного антиглобализма, приютом всех тех, кого объявили и будут объявлять недостойными почётного участия в соревнованиях по лакроссу. С другой стороны, российские спортивные чиновники трусливо лепечут, что Всемирные Игры дружбы — ни в коем случае не альтернатива Олимпиаде. Мягкость и неконфликтность этих людей уже привела к тому, что очевидный изначально исход — изгнание России из олимпийского спорта — стал результатом решения наших врагов, а не принципиального последнего слова, сказанного нами ещё в 2016-м. Но такое мероприятие, как Всемирные Игры дружбы, действительно не может быть никакой альтернативой. Для придания веса их пора официально представить заменой Олимпиаде, объединив с Играми БРИКС. Вместе с этим самым очевидным ответом на беспредел коллективного Томаса Баха станет прямо заявленный отказ от покупки прав на телетрансляцию Олимпиады — удар по кошельку и без того теряющего зрителей МОК. Без просмотра увлекательнейших соревнований по бейсболу между США и Японией (единственные две страны, где эта нудятина популярна) российский зритель как-нибудь проживёт. В крайнем случае особо заинтересованные всегда найдут пиратские трансляции в Интернете, а незаинтересованные — посмотрят на главном спортивном канале страны очередной боевик со Стивеном Сигалом.
