Великая складчина
Циклон азиатский, морозы крещенские.
Мороз азиатский, крещенская прорубь,
А в ней — городские, а в ней — деревенские,
И пар изо рта вылетает, как голубь.
Кто брякнул, что Азия — мрак безобразия?!.
Чуть что — азиатчина, блям, азиатчина.
Мы — Ноев ковчег, где Европа и Азия,
Мы — именно эта великая складчина.
С чего бы нам быть одноглазым циклопом?
Циклон азиатский, крещенская прорубь,
И пар изо рта вылетает, как голубь,
Который белел над библейским потопом.
* * *
Волны белого света — потоком — сквозь плоть,
Сила мысли способна не только на это, —
Обращайтесь, и вам не откажет Господь
В скорой помощи белого Божьего света,
Чьи потоки — сквозь плоть, и сквозь каждую боль,
И сквозь каждую щёлку отчаянья, страха!
Волны белого света, их образ — пароль,
Чтоб наполниться светом, как ветром — рубаха!
Волны белого света, их промысел — свят,
Их потоки не пламенно, не раскалённо
Льются в самую глубь — с головы и до пят,
Сквозь поджилки, сосуды, костяшки, сквозь лоно,
Где глазами закрытыми видишь поток,
Видишь волны сияния белого света,
Благодати, проникшей в любой закуток, —
Сила мысли способна не только на это,
Чувство Бога бывает внутри, а не где-то.
* * *
Что делать?.. Быть собой. Никем другим. Иначе
Вы станете никем и, ничего не знача,
Сотрётесь в порошок, но прежде сами, сами
Отравитесь мечтой, чужими чудесами,
Надеждою пустой, и призовёте нечисть,
Чтоб научила вас меняться, искалечась, —
У нечисти методика свирепа,
Зато проста, как пареная репа:
Своё воспринимайте, как чужое,
Чужое — как своё!.. Хлестать вожжою
Вас будут, обучая — кем не быть, —
Не быть собой, себя уничтожая,
Своя страна должна быть, как чужая,
Она должна сама себя срубить
И выдрать с корнем, отправляясь в печь
Под хохот нечисти, которая развлечь
Способна публику, хлестать её вожжою,
Чтобы своё воспринимала, как чужое,
Чужое — как своё, расчеловечась,
И хохоча, и обожая нечисть!
Что делать?.. Быть собой, не уподобясь брёвнам.
Своё, родное, не считать чужим, а кровным,
Родным считая, а не травмой родовой,
Которой славен русофобский вой,
Имеющий проблемы с головой.
Что делать?.. Быть! Собой! Душой! Живой!
* * *
Мелкая тарелочка, где твоя еда?
Ободок твой — в сборочку, возраст безразмернее
Всех, кого кормила!.. Где ты и когда
Родилась, написано почерком труда —
Песоченская фабрика, Брянская губерния,
Серп и молот рядом, синяя звезда.
Мелкая тарелочка, синий ободок,
Марка на фаянсе — буквы голубые:
Песоченская фабрика!.. Времени поток
Был жесток, смывая фабрики любые.
Мелкая тарелочка, образ твой — глубок!
Я твою Историю знаю назубок!
Песоченская фабрика, Брянская губерния, —
Вот тебя откуда занесло сюда,
Мелкая тарелочка, ты — глубже, безразмернее
Всех просторов памяти, где твоя среда
Времени потоками вымыта — не стёрта,
Мелкая тарелочка заоблачного сорта!
* * *
Не будь Россия ядерной страной,
Давно бы нас "зарыли в шар земной" —
Цитата эта из военного поэта,
Горел он в танке на войне, его примета —
Ожог лица, его фамилия — Орлов,
А не Орлуша… У Орлова дух здоров:
Не будет каяться за Крым и за Донбасс
Поэт Орлов, он здесь присутствует сейчас,
Он — Полк Бессмертный, сила духа в нём жива,
Чтоб русофоб не сжёг Россию, как дрова!
А русофоб глобальный равен гитлерью, —
С какого бока на него ни посмотрю.
Что говорит глобальный русофоб?
Что он давно б загнал Россию в гроб,
Не будь Россия ядерной страной,
И это — грех России основной!
А русофоб, на голову больной,
Он разве гитлерью — не брат родной?
Вопрос времён, не времени вопрос,
Времён корнями в наше время врос!
В Россию врос российский русофоб —
Внутри страны контрольный выстрел в лоб!
С какого бока на него ни посмотрю,
А русофоб российский равен гитлерью.
Сказочная сила
Не заборы высоченные с дворцами,
А лесничество, звенящее скворцами,
Я запомню, как мелодию времён,
Где в избушке дровяной на курьих ножках —
Земляника в деревянных ложках
И поющий о любви аккордеон.
Там Эдит Пиаф поёт в Париже,
Улица подходит к ней поближе,
Окружив её со всех сторон…
А душа моя трепещет, как тростинка, —
В радиоле плавает пластинка
И поющий о любви аккордеон.
Курьи ножки — сказочная сила,
Сила, что себя не износила,
Ей не будет грандиозных похорон, —
Раскладушка там жива на курьих ножках,
Земляника звёзд — в небесных ложках
И поющий о любви аккордеон.
***
Народ прекрасен тем, что сильно вам не нравится,
Что ездить с ним в метро — для вас моральный крах:
Вы — не красавец там, а также не красавица,
Аплодисментов нет, а есть вульгарный страх,
Что ваш успех — ничто, народу он до феньки,
Вы просто — пассажир, каких страна полна,
И надо впредь иметь такую славу, деньги,
Чтоб от народа быть, как от земли — луна.
Воспитывать народ — идея ваша гадкая,
Указывать ему, как жить и умереть,
Какая быть должна не горькая, а сладкая
Улыбка у него при встрече с вами впредь.
Народ переживёт любую власть, учтите.
Народ переживёт любые времена.
Воспитывать народ?.. Господь — его Учитель,
Особенно — когда звереет сатана.
Народ прекрасен тем, что вами не отравится,
От санкций не умрёт, он — скиф и азиат,
И он не виноват, что это вам не нравится
И ненависть к нему отравит вас, как яд.
Другой народ просить у Господа не надо:
Получите в обмен жестокую судьбу,
Когда другой народ, что слаще шоколада,
Культурно вас пошлёт в Освенцима трубу.
***
Совесть должна быть круче,
Рифмы тогда крепчают, —
Этому здесь не учат,
От этого здесь отучают.
Образной речи совесть —
Не прибамбасов кучи.
Совесть убить условясь,
Этому здесь не учат.
Здесь отучают сразу,
Учат со всей суровостью —
Не разносить заразу,
Стихи заражая совестью!
Разве не я — зараза?
Совести я — разносчица,
Совесть — чума, проказа
Для нечисти!.. Пусть полощется
Образной речи совесть —
Знамя, флажок ребёнка,
Божьего дара новость,
Тайных лучей гребёнка!
Совести каждый лучик —
Средство от густопсовости,
Этому здесь не учат,
Нет академий совести.
***
Фёдор Тютчев — небесное тело,
На Россию он смотрит с высот,
Где Россию он видит всецело —
Всё, что в целом Россию спасёт
От прицелов, которые метят,
Как Россию порвать на тряпьё.
Но Россия подобна планете,
Планетарна орбита её.
Быть должна планетарная целость,
Где прицелы угроз целиком —
Испытание на мягкотелость,
Не должно быть которой ни в ком:
Не должна ни мяукать, ни плакать
Планетарной России судьба,
Чья орбита вращает не мякоть,
У которой душонка слаба!..
Фёдор Тютчев глядит на Россию,
Как небесное тело с высот,
Шлёт России небесную силу, —
От неё русофобов трясёт.
***
В ковчеге Ноя — основное:
Плыть, не занудствуя, не ноя,
Жить на потопе, как в пути,
Нельзя с которого сойти
Во мрак отчаянья, где дно —
И не одно! — их там полно,
И каждое — черным-черно!
Запрещено в ковчеге Ноя
Воображение, больное
Упадком духа, где всегда
Клубится мрачная среда
Обид, накопленных давно,
Их беспросветное кино
Всё время крутится, оно
И тащит топором на дно,
Которое черным-черно!
Сейчас и здесь, в ковчеге Ноя,
Имей сияние сквозное,
Вдыхая с головы до пят
Небесный свет, который свят.
Потоп — такое ремесло,
Оно ковчег несло, спасло.
Таким путём войдём в число
Тех, от кого светлым-светло!
Злоба дня
1.
Гомер задолго до меня
Стихотворил на злобу дня.
И древнегреческие мифы —
На злобу дня, и Блока "Скифы",
И роль Троянского коня,
И "Медный всадник" — злоба дня!
И Маугли, и Буратино,
Шекспир и Данте — злоба дня!
Кровопролитная резня,
Её безбожная рутина —
Библейской древности картина,
Где всё подряд — на злобу дня!
Заглохни, визготня шалмана,
И знай, что эпос — до меня
Увековечил злобу дня,
Где всё — сейчас и без обмана!
Струной эпической звеня,
Он это делал постоянно, —
Без электричества и газа,
И даже без воды из крана!
Гляди, Читатель, в оба глаза:
Гомер задолго до меня,
Шекспир и "Репка" — злоба дня,
И это — не пустая фраза,
А наша близкая родня!..
2.
"Чем либеральней, тем они пошлее…"
Ф. Тютчев, май 1867 г.
Не смог Европу Тютчев изменить,
Она Россию держит в чёрном теле.
Но Тютчев нам протягивает нить
Спасенья в европейском беспределе.
Предупреждённый Тютчевым спасён
От европейской травмы и обиды, —
Мне никогда не снится страшный сон
О том, что мы — Европы инвалиды.
Огромна "Репка", тащится с трудом,
Должны сплотиться предки и потомки!
Такую "Репку" в Европейский дом?..
Нет, Тютчев — против русофобской ломки!
Его поэзия — влиятельная связь,
А злоба дня — она всё злее, злее!
Но Тютчев пишет, злобы не боясь:
"Чем либеральней, тем они пошлее…"
***
Врут, что мы одеты были вроде
Нищих, нищий дух в мозги проник!
Врут они — от зависти, что в моде
Был у нас матросский воротник!
Был горошек, и была полоска,
Ситцев был ивановский цветник!
Но прекрасней всех была матроска:
У неё — матросский воротник!
Малышня любила и подростки,
Радостно старушка и старик
Летом шли по улице в матроске,
На ветру — матросский воротник!
Врут, что были нищие обноски!
Ситцев был ивановский цветник.
Но в двенадцать лет я шла в матроске,
Был крылат матросский воротник!
Врите, врите, крокодильи слёзки,
Издавайте горы врущих книг, —
Вам — не место ни в какой матроске,
Где любви матросский воротник!
***
Воля к Жизни — сейчас и здесь! —
Сила духа, который весь —
Божий дар, негасимый свет,
Выше этой защиты нет!
В данный миг — снегопад, январь,
В белом — всё, только небо — в синем,
Сил небесно-земных словарь, —
Мы оттуда себя не вынем!
В каждом слове растворено
Чувство Бога, во всём — оно,
В мирозданье, в тебе, во мне.
Там, где нет его, там — вдвойне
Чувство Бога — меж нет и да,
Так в колодце видна звезда
Днём, но в кружке такой воды
Не видать никакой звезды.
Чувство Бога — тайник, словарь,
Мы — внутри словаря, смотри:
Семь утра, снегопад, январь,
Мы — внутри, глубоко внутри!
В белом — всё, только небо — в синем,
Сил небесно-земных собрание, —
Мы оттуда себя не вынем,
Божий дар — это утро раннее!
***
Возможностей прекрасных масса —
Признать, что не был виноват
Приговорённый выпить яд
Сократ, философ экстра-класса.
Признать, что был Христос распят,
А руки умывал Пилат.
Признать республики Донбасса.
Признать — шестое чувство есть,
И есть святое — вера, честь,
Что драгоценнее, чем касса.
Нам высший разум даст прочесть,
Что высшей не бывает раса.
Возможностей прекрасных масса —
Признать республики Донбасса.
Признать фашистами должны
Убийц Олеся Бузины,
Где для фашизма новизны
Возможностей прекрасных масса!
Но все достоинства видны
У признающей стороны!
Признать республики Донбасса.
Признание развеет мрак,
Возможностей прекрасных масса —
Признать, что грохнули Ирак,
Тряся пробиркой подлых врак!
И без такого прибамбаса
Признать республики Донбасса.
Признать не поздно никогда,
Что раньше четверга — среда,
Луна — не рыба и не мясо,
Душа бессмертна, господа.
Возможностей прекрасных масса —
Признать республики Донбасса.
***
Крылья не опускай,
На крыльях перетаскай
Спасённых тобой над бездной, —
Крыльями приласкай
Спасения путь небесный,
Будь — жизнетворно целое,
Эту работу делая,
Как лебеди-гуси белые.
Крылья не опускай,
За крылья твои пускай
Держатся Божьи дети, —
Крыльями приласкай,
Будь — жизнетворно целое,
Над бездной спасая эти
Жизни, работу делая,
Как лебеди-гуси белые.
Крылья не опускай,
В мыслях не допускай
Глядения в бездну страха, —
Крыльями приласкай
Бесстрашную высь, как птаха,
Будь — жизнетворно целое,
Эту работу делая,
Как лебеди-гуси белые.
Крылья не опускай,
В мыслях не допускай
Отчаянья мрак!.. Полётно
Крыльями приласкай
Светлых путей полотна,
Будь — жизнетворно целое,
Сказочно, чистоплотно
Эту работу делая,
Как лебеди-гуси белые.
***
О чистоте рабочих рук,
Земли, застрявшей под ногтями, —
Так чисто хлеб, картошка, лук
Идут подземными путями.
Чисты деревья и кусты,
Где птицы свищут новостями, —
Такое свойство чистоты
Земли, застрявшей под ногтями.
Таков природы чистый взор
И чистый путь подземных зёрен, —
Не грязь, которая — позор,
Не путь, что грязен и позорен, —
А чистый труд рабочих рук,
Что землю черпают горстями,
Где почерк Жизни — полукруг
Земли, застрявшей под ногтями.
У чистых сил — нет грязных слуг.
Нет барства с грязными страстями.
У чистых сил — нет грязных рук,
И земляники чистый звук
Идёт подземными путями,
Свой дух пронзительный, святой
Озвучив, ярко пламенея,
Той земляничной чистотой,
Где чище всех — земля под нею!
***
Шарманка пронзительно пела, и воздух
Звенел, как в полёте стрела.
И синей косынкой в серебряных звёздах
Покрыта шарманка была.
И пела она о волне у причала,
А песня была о любви,
Которая вечно ждала и встречала
Ушедшие вдаль корабли.
И двор становился огромней планеты,
И где-то с небес надо мной
Из окон шарманке бросали монеты —
С любовью, бездонно родной.
Ладонь благодарно прикладывал к сердцу
Шарманщик хромой, уходя, —
Лаская шарманки вишнёвую дверцу
В снежинках и слёзках дождя.
С конца и с начала, с конца и с начала
Звучала шарманка любви,
Которая вечно ждала и встречала
Ушедшие вдаль корабли.
Но главное — ритмы волны у причала,
Волна собирала сердца,
Где всё, что молчало, в той песне звучало —
С начала, а также с конца.
***
Когда Мартынов Леонид,
Который по доносам гнид
Был запрещён везде и всюду,
Но вдруг возник из прежних книг,
Чьё "Лукоморье" — как родник
Поэта, что подобен чуду,
Мне повезло, один чудак
Мне пропуск дал — за просто так,
Где в невеликом, тёмном зале
Сидел Мартынов за столом,
Стихи читая напролом, —
Во мраке хлопали глазами.
Ответив прямо на вопрос,
Кто написал на вас донос,
Поэт сказал, что этот критик,
Он — здесь!.. И услыхав ответ,
Вскочил внезапно мой сосед
И в зал слезой обиды вытек, —
Сказал, что у него — тайник
Стихов Мартынова, и книг,
И даже рукописей строчки!
Он так в Мартынова влюблён,
Что всех, кто не влюблён, как он,
Порвёт на мелкие кусочки!
В тяжёлом свитере вспотев,
Мартынов, подавляя гнев,
Сказал во тьму, её раздвинув:
Те, кто в поэта влюблены,
Пекут доносы, как блины.
…Прекрасен был поэт Мартынов!
***
Сугробы снега — нега — нега,
Сверканье встречи — речи — речи,
Я о великом — ликом ликом,
Где дня и ночи — очи — очи,
Над временами — нами — нами!
Времён жестоки — токи — токи,
Угроз густая — стая — стая,
Рычат напасти — пасти — пасти:
Мечта о славе — лаве — лаве —
Со всех сторон — одним ударом
По всей России, всем радарам!
"Скажи-ка, дядя, ведь не даром?.."
Недаром в этом слове "дядя" —
Сверканье спереди и сзади —
Со всех сторон собора, храма,
Где нет поэзии ни грамма
Без Родины "Бородино", —
Такая с неба телеграмма,
Сверканье встречи — речи — речи,
Я о великом — ликом — ликом
Над временами — нами — нами!
Для которых вся Россия, как для Гитлера — еврей
Ох, у ели, ох, у ели запретили Дед-Мороза:
За кордоном, за гордоном, он — российская угроза,
И Снегурочка — российский диверсант и оккупант,
У неё в косе — агрессор, он — атласный русский бант.
Ох, у ели, ох, у ели запретили заодно
Книги русские, кино!.. Только не запрещено,
Чтоб в Одессе на пожаре гитлеряческие твари
Заживо людей сжигали — демократии в разгаре!
Ох, у ели, ох, у ели запретили Дед-Мороза,
"Мастера и Маргариту", чья магическая проза
За кордоном, за гордоном — оккупант и диверсант,
Весь Булгаков — русской речи фантастический десант!..
Ох, у ели, ох, у ели — на Снегурочку запрет,
За кордоном, за гордоном, — демократии расцвет,
Там ликуют русофобы, санкций требуют они —
Для России, всей и сразу, — кроме шендербыковни!..
Ох, у ели, ох, у ели — со Снегуркой Дед-Мороз
Под запретом за кордоном, за гордоном, где всерьёз
Демократия в разгаре, чьи герои — те же твари,
Что для шендербыковни рыли яму в Бабьем Яре!
Ох, у ели, ох, у ели — русофобщины расцвет,
На Снегурку с Дед-Морозом, на Булгакова — запрет,
И на всю Россию сразу, кроме шендербыковней,
Для которых вся Россия, как для Гитлера — еврей.
Всё простое — о святом
Прилетел фашистский лётчик, он снижает высоту,
Поезд наш огнём пылает, на земле лежим пластом,
Старичок со мною рядом ранен, молится Христу,
Я молитву повторяю, некрещёная притом.
Мчатся тучи, вьются тучи, — от пожара чёрный дым,
А земля ржавеет кровью!.. Самолёт идёт винтом, —
Кем-то сбит фашистский лётчик, он сгорает молодым…
А Христос меня спасает, некрещёную притом.
Старичок со мною рядом на подводе едет вдаль,
Даль — словарь, четыре тома, даль — где госпиталь с бинтом,
Старичок не умирает, вытирает слёз хрусталь,
Тайной связи не теряет с Богоматерью, Христом.
Что вы знаете о жизни, где звонят колокола
Тайной связи крови, грязи с детством в ужасе святом?..
Старичок — дитя, в котором — Чувство Бога, чьи тела
Дышат неба куполами, а бессмертье — на потом:
После крови, после грязи, после дат, где я расту,
Эту землю обнимая детской плоти животом!
Старичок со мною рядом ранен, молится Христу,
Я молитву повторяю, некрещёная притом.
Он — крылатый, облакатый, незабвенный старичок —
Чувство Бога без подлога, свет его растёт кустом, —
Где растёт?.. А там, где бьётся у ребёнка родничок
И сердечко человечка!.. Всё простое — о святом.
***
Запад сказал Украине: только одно из двух —
Запад или Россия, иначе запада вам не видать!
Навязал Украине запад русофобщину, зверский дух
Западного нацизма, гитлерячества благодать!..
Запад выбрала Украина, запад ей проплатил майданство,
Запад ей проплатил убийство, расстрел Бузины Олеся,
Запад платит за то, что впишется в европство, в американство
Демократия, что спалила Человеков живьём в Одессе!..
Запад диктует выбор, который другим не бывает,
Запад — родина русофобщины, запад — родина гитлерячества,
Запад платит, когда на Донбассе человечество убивает
Русофобская армия!.. Это — русофобского запада качества,
Чьё количество измеряется западными деньгами,
Оружием, шлёт которое запад в\на Украину, —
Запад её заставил русских считать врагами,
Украину Бабьего Яра в эту вписав картину!..
Запад диктует всем: выбирайте одно из двух —
Запад или Россия, только так и никак иначе.
Запад двадцать первого века — для тех, кто не слеп и глух! —
Это западного нацизма русофобище гитлерячье,
Которое всем диктовало на Второй мировой войне:
Запад или Россия!.. Тот же выбор, ничто не ново!
Запад или Россия, — повторяется слово в слово,
Не дано ничего другого этой западной гитлерне,
Чьё зверьё, напав на Россию, такой нахлебалось радости
За свои людоедские гадости дьявольского насилия,—
Что свыше Господь ответил голосом сталинградости,
Сталинградостный выбор сделав: зверство запада или Россия!
***
За выдающийся невклад в горбельцев Родины моей,
За выдающийся невклад в разврат колониальной власти,
За выдающийся невклад в расцвет бандитских главарей,
За выдающийся невклад в свинарник русофобской страсти,
За выдающийся невклад в грабёж народа и страны,
За выдающийся невклад в убийство совести и чести,
За выдающийся невклад в законотворцев сатаны,
За выдающийся невклад во все — вот эти! — вклады вместе,
За выдающийся невклад в самоубийство силы духа,
За выдающийся невклад во всех подряд, кто к нам жестоки,
За выдающийся невклад во всё, что гибель, тьма, разруха,
За выдающийся невклад — тебе, Читатель, эти строки!
