Сегодня, 24 июля 2019 года, в британском парламенте произошло важное событие: новым лидером консервативной партии и 77-м по счёту главой правительства Её Величества стал человек, известный нам как Борис Джонсон. Его предшественница на этих постах, Тереза Мэй, за три года своей работы провалила всё, что можно и нельзя, — оставив для истории разве что выражение «хайли-лайкли».
Отношения с Евросоюзом разрушены «брекзитом». Отношения с Россией разрушены множеством провокаций Лондона: от «допингового скандала» до «дела Скрипалей». Отношения с Соединёнными Штатами — под большим вопросом, поскольку британские спецслужбы явно противодействовали избранию Трампа и реализации его полномочий в качестве 45-го президента США. Отношения с КНР — на грани кризиса, поскольку памятный визит Си Цзиньпина к Елизавете II в октябре 2015 года так и не привёл к каким-либо существенным результатам: предложенный «товарищу Си» план перехода Pax Americana в Pax Chinesa с треском провалился в Давосе-2017, а нынешние волнения в Гонконге вообще ставят под вопрос отношения с Пекином. Добавьте к этому аресты венесуэльского золота и иранского танкера — и сомнений в том, что репутация официального Лондона упала, можно сказать, ниже плинтуса, практически не останется.
Что-то поправить здесь обычным путём практически невозможно, поэтому чудаковатый эксцентрик Джонсон пришёлся как нельзя кстати — тем более, что имидж имиджем, а своё дело он знает и работать умеет — Олимпиада 2012 года, когда Джонсон был мэром Лондона, тому свидетельство. Плюс признанно хорошие результаты по снижению преступности и решению транспортных проблем британской столицы. Тем не менее, Джонсон в известном смысле слова приходит на те руины, в создании которых сам он принимал непосредственное участие — и как видный парламентарий-консерватор, и как министр иностранных дел в правительстве Терезы Мэй с 13 июля 2016 года до 9 июля 2018 года. А значит, хотя бы понимает, что где должно быть в нормальном состоянии, и, по крайней мере, не будет пришивать рукава к штанам.
Несмотря на то, что британский парламент запретил «брекзит» без соглашения с Евросоюзом, на чём как раз твёрдо настаивал и продолжает настаивать Борис Джонсон, это решение может быть пересмотрено. Во всяком случае, у нового премьер-министра должны найтись аргументы для этого, вплоть до новых парламентских выборов. Впрочем, возможны и другие варианты развития событий — важно, что здесь он не спутан по рукам и ногам жёсткими договоренностями, как его предшественница.
Президент России неоднократно заявлял, что готов восстановить «мир» с Лондоном, но, во-первых, «без аннексий и контрибуций», а во-вторых, в этом должна быть серьёзно заинтересована британская сторона и предоставить достаточные гарантии своей заинтересованности. Что здесь может предложить Джонсон, и может ли — тайна за семью печатями. Во всяком случае, он как министр иностранных дел Соединённого Королевства в декабре 2017 года побывал в Москве с рабочим визитом и предложил «не жаловаться друг на друга и не сидеть на обочине». Но — тогда не получилось: Путин в марте 2018 года «раскрыл карты» с новыми системами вооружения России, в ответ началось «дело Скрипалей», и сегодня Джонсону придётся или продолжать конфронтацию с Кремлём, или же идти на существенные уступки по сравнению с ситуацией двухлетней давности. Но даже в этом случае, как гласит античная мудрость, «даже боги не могут сделать бывшее не бывшим».
Трамп открыто высказывался в пользу Бориса Джонсона как преемника Терезы Мэй. Два политика обладают не только заметным внешним сходством (это не касается их физического роста), но и явной «личной химией», так что американское направление представляется одним из самых перспективных (но далеко не самых простых, поскольку речь идёт, прежде всего, о мировой финансовой системе) для нового британского премьер-министра. Тем более, что в США уже осенью фактически будет стартовать новая президентская кампания, и здесь нужно будет правильно распределить ставки.
Что касается Китая, то терять свою долю участия в его гигантских финансовых потоках Великобритания, разумеется, не намерена. Но и провокации, наподобие гонконгской, ей лучше всего прекратить, а неизбежные противоречия и возникающие в связи с ними спорные вопросы решать какими-то менее конфликтными способами — в противном случае, если сегодня этот шанс не будет использован, «эффект 2015 года» может исчезнуть, и не бесследно, а с достаточно серьёзными последствиями для лондонского Сити.
Что же касается отношений Туманного Альбиона с другими странами современного мира, то они во многом будут зависеть от того, как будут решаться проблемы с описанной выше «большой четвёркой».
Борис Джонсон после Терезы Мэй — как Уинстон Черчилль после Невилла Чемберлена. Спасатель-«эмчээсник». Как у него получится — отдельный вопрос. Но шансы пока есть.
Публикация: Федеральное Агентство Новостей
