Фильм Андрея Симонова "20/22" снят про первые недели — месяц СВО, похожие по "колориту" события были местами до лета 2022 года. Затем наши быстро учились, часто на смертельных ошибках своих товарищей. К середине лета боевые действия с нашей стороны стали более подготовленными, результативными и с меньшими потерями. Спустя год, уже в 2023 году, характер боевых действий стал профессиональнее и жёстче, поскольку стороны конфликта быстро накапливают опыт.
В начале первой серии на контрасте показаны спокойная жизнь в Москве и продолжающиеся не один год боевые действия в Донбассе. Для донецких СВО началась на несколько дней раньше, с украинского наступления и мобилизации в ДНР. "Ты был прав, они попрут!" — кричит ротному в горячке боя под Широкино взводный батальона "Сомали". Когда наш президент выступил с объявлением о начале СВО, полноценная война в пригородах Донецка уже шла несколько дней. Бойцы Народной милиции ДНР готовились умирать, и если бы не ввод российских войск, то была бы трагедия по типу сектора Газы.
В фильме показана работа миномётного расчёта: до первого выхода — две минуты, затем корректировка, "работайте дальше". На третью минуту прилетает первая ответка за три десятка метров. Миномётчики обсуждают: "Валим отсюда?" — "Не, работаем, мужики". На четвёртую минуту — ответка уже ближе с ранением одного из миномётчиков. В реальности так и было, когда третья минута была непозволительной роскошью, и всё надо было делать быстрее, уложившись в пару минут на всё про всё. Называлось это "пит-стоп Формулы 1", когда смена резины и дозаправка за десять секунд.
Опять на контрасте — студенты богемного факультета московского универа. Затем снятая с близкого расстояния толпа молодёжи на митинге. Явное преувеличение: подобные настроения не получили широкого распространения.
Первый бой нашей десантуры, много трёхсотых. Наша расстрелянная колонна на дороге у посадки. Чётко показан многократно описанный в прессе в марте 2022 года слишком культурный поначалу заход наших — и сразу жёсткая ответка противника: головы не поднять… Простой русский язык в таких ситуациях злее киношной "суки". Несмотря на неожиданность боя, наша десантура додавила.
Незамеченное "на адреналине" в горячке боя ранение, затем жгут, передержка на час, ампутация — к сожалению, поначалу такое бывало. Тактическую медицину по-серьёзному стали изучать уже на основе первого боевого опыта, а в учебках раньше медицина сильно упрощалась, ею частенько пренебрегали.
В конце первой серии маленькая девочка в двух шагах от горячки боя на фоне миномётного расчёта и танка. К сожалению, вначале не все жители смогли эвакуироваться. Один реальный эпизод встречи с девочкой в зоне боевых действий: за десятиминутный разговор — восемь вылетов, три прилёта, и дважды танк проехал. Наша девочка была на пару лет постарше, уже ничего не боялась и точно определяла вылет, прилёт, как далеко, надо ли бояться. Потом уже всех эвакуировали.
По приезду в ДНР главный герой говорит раненому в руку ротному: "У меня ВУС (военно-учётная специальность. — Ред.) после срочки как раз пулемётчик". Ротный даёт ему коробку с патронами: "Забей по-братски магазин", — но главный герой даже этого сделать не может. "Магазин тебе помогал добрый командир заряжать? Ты их отстрелял, поди, не больше трёх. Студент?" "Москва, журфак… Не, сам я из Севастополя", — очень важная оговорка главного героя, поскольку донецкие москвичей недолюбливали. "Дам тебе совет — иди учись, парень". Вспоминается в похожей ситуации установка на второй день от комбата НМ ДНР: "Сюда приезжают алкаши, залётчики и карьеристы", — а потом на отборном русском, чтобы мы ещё раз подумали, для чего мы здесь. Уважение надо было заслужить, как и у главного героя.
"Слабоумие и отвага прямо на лицо", — говорит ротный главному герою. К сожалению, ситуацию недооценивала в основном именно молодёжь. То ли в силу юношеского максимализма, то ли из-за привитой в школе и универе самоуверенности и вседозволенности. Все, кто в образовании топит за свободу личности, задумайтесь: это свобода быть быстро убитым из-за нежелания слушать старших. Как-то к нам на позицию поступила четвёрка чуть за двадцать, абсолютно необучаемая, даже простым истинам. Через полгода в живых из них остался только один, и тот из-за ранения в первую неделю, госпиталей и переосмысления.
"Вот ещё у меня коптер, я очень хочу к вам попасть". Коптеры тогда были дороги и редки, зарплата бойца НМ ДНР была тридцать рублей (говорили именно "рублей", опуская слово "тысячи"), а коптер — под шестьсот. Подгон коптера реально и быстро открывал путь в бойцы. Ещё типичный факт: главный герой попадает на "передок" безо всякого оформления, пару-тройку дней в "располаге" и на "передок". В этом лишь небольшое преувеличение. В реальности просто писали заявление, а оформлялись уже спустя месяц-два, после реальных дел. Сразу в "штурма" не определяли — сначала недели или месяц на оборонительной позиции.
Размещение в каком-то ангаре, а не в гостинице, поскольку так безопаснее. "Горячая вода для местных — шик, война восемь лет". Шик не только горячая вода, даже просто холодная раз в неделю из водопровода или с водовозки, электричества чаще не было, чем было. С крупных располаг также старались распределяться по хатам, даже штабы батальонов размещались в малоприметных хатах, со строгим запретом на военную форму и военную технику в приближении к таким командирским жилищам.
"Телефон свой взводному сдашь, хотя сколько их не забирай, вы всё равно потом где-то новые находите". В реальности российские симки в ДНР не работали, а до местного оператора "Феникс" допускали лишь спустя несколько недель. От телефонов отучали жёстко, даже шутили, что есть медицина по отучению от алкоголя, а здесь — по отучению от телефона. Бывало, сразу наглядно доходило на опыте сослуживца, которому прилетало с ранением после нескольких звонков в Большую Россию. А иногда опытные бойцы специально отходили с телефоном за сотню метров, делали несколько звонков и оставляли там телефон. Потом мы сидели и прикалывались, как противник тупо насыпал туда десятками, а у нас лишь осколки на излёте позванивали по листам металла.
"Киска, тут москвич. Красиво зашёл: коптер привёз, который ты искала". Женщин всё же немного было, но обычно каждая из таких стоила нескольких мужиков. По связи был как-то старлей из вновь прибывших из Большой России, "лажанул" раз, два, три — его фактически в рядовые, а на его место — молоденькая девушка-самоучка, всё, что надо, наладила. Женщины-медики так вообще чудеса творили, мужиков строили круче показанных в кино командиров в горячке боя. В фильме "Бегемот" толкает, шутя, "Киску", а та ему в ответ тумаков, и он от неё дёру — и подобное бывало.
"У нас сейчас беспокоящий огонь по расписанию", — командир арты хорохорится на камеру. Арта стоит просто в поле рядом с небольшим зданием, чуть маскировочных сетей. "Может, шмальнёшь?", "Кончай дискотеку!", "Бегом в укрытие! Быстро стали отвечать", — показано типичное поведение вновь прибывших артиллеристов, которые располагались на довольно большом расстоянии от передка и учились для начала "вспахивать поля". Впрочем, учились очень быстро, особенно после первых прилётов. Стоять расчётом на одном месте так долго — это только поначалу. На передке вместо арты часто использовали танки Т-64, Т-72, поскольку те могли бить из пушки, быстро маневрировать и тем самым избегать ответки. За сутки танчик мог по многу раз возвращаться за БК, иногда весьма надоедливо для нас, поскольку постоянно проезжал мимо туда-сюда, а нам от охотников за ним прилетало.
"Сомали" — одна из главных легенд ДНР, как "Пятнашка", "Сотка" и другие. Их потом отчасти по известности превзошли "вагнера", но "вагнеров" как подразделения уже нет, а "Сомали" продолжает работать. Также "Сомали" отчасти превзошли "штормовцы" (не "штурмовцы", от слова "штурм", а от слова "шторм"). Эти как наследники "вагнеров", но об этом пока писать и снимать фильмы не принято. Надеемся, ещё предстоит рассказать про людей с трудными судьбами, идущими в самое пекло за чистую биографию.
Взводный "Сомали" говорит: "Приезжали россияне, нарезали задачи, завтра наш взвод штурмует промку. Мужики, работаем, бывало хуже". Здесь авторы фильма наглядно показали характерную для начала войны рассогласованность между высоким командованием и бойцами "на земле". Также отсылка к новеньким — "алкашам, залётчикам и карьеристам". Хотя всё же в фильме преувеличение, поскольку даже в начале трудного штурма Мариуполя личный состав берегли, а потому город брали в кольцо, а потом дожидались истощения противника и сдачи в плен.
Перед боем маленькая иконка, крестик, свечи, взводный молится. Подобные уголки были на многих располагах, блокпостах, позициях. Были уединённые молельные места и для мусульманских братьев, бывали буддисты. Мало кто был глубоко верующим при поступлении, однако таковыми быстро становились, пусть и зачастую не признавались в этом открыто. Девушки-волонтёры и медики выдавали небольшие иконки и молитвенники при первой отправке с располаг на позиции. У меня на подоконнике теперь стоит небольшая памятная коллекция оттуда.
Главный герой сразу попадает в "Сомали", "в штурма́", в бой. Это всё же преувеличение, хотя, может, в самом начале такое бывало у тех, кто приходил, формально имея опыт боевых действий в прошлом. Только война стала совсем другой, и бойцы учились заново на своих ошибках. Опытные командиры прекрасно понимали бессмысленность класть в первом же бою жизни новобранцев.
На первом боевом задании (БЗ) главный герой, кажется, поначалу попадает в зачистку, которая была частой работой. Только здесь авторы фильма опустили проблему противопехотных мин — "лепестков" и растяжек. Стать на зачистке триста от мин было куда вероятнее, чем от автоматной или пулемётной очереди. Внезапно зачистка превращается в интенсивный стрелковый бой, что бывало очень редко. Так кучно, как в фильме, всё же не перемещались, чтобы не быть накрытым одной очередью или одним прилётом, сначала выпускали коптер посмотреть.
"Малой, чё тупишь?", "Не первый и не последний пятисотый в этой жизни". Не претендую на полное знание реалий легендарных донецких батальонов, только, кажется, здесь авторы фильма сильно преувеличили. Не то что в интенсивном бою на пулемёт, а даже на умеренно спокойном БЗ происходило всякое. Те или иные грехи были у каждого бойца, даже у тех, кто причислял себя к воинам, а не к новобранцам. Пятисотым называли того, кто исчезал с позиции на недели, а не просто цепенел идти на пулемёт. И даже таких официально не пятисотили, а давали шанс исправиться на опасных участках. Больше было проблем с пьянством, чем с пятисотыми, и после обильного возлияния, а также быстрого восстановительного курса в тёмном подвале — тоже на самые опасные участки.
Третья серия начинается с располаги в относительном тылу. "Мужики, что у вас машины, как на параде, стоят?", "Нам масксети не привезли…", "До первого прилёта… Детский сад, дискотеку тут устроили". "Что расскажешь про штурм? А то мы, кроме учебки, ничего не видели". Очень хорошо показано, но только такое бывало скоротечно, с вновь прибывавшими до первого прилёта и первого "триста". После чего все сразу понимали, что к чему, и такого поведения уже себе не позволяли.
В фильме БК грузят медленно, с разговорами, всего несколько ящиков в грузовик, вдруг прилёт. В реальности противник раскладывал тыловой склад БК примерно раз-два в месяц. Склады меняли, прилётов ждали постоянно, перегружали с вагонов сразу в грузовики просто в любой промке. Интенсивности погрузки позавидовали бы чемпионы. Полторы-две сотни ящиков грузили вчетвером за час, разгружали в посадках на передке за пятнадцать минут. В грузовик, помимо водителя, — трое тесно на сидения и один лёжа сзади, больше не помещалось. В грузовике с БК на передке, хоть и ночью, — куда более стрёмно, чем зачистка. Если прилетит, не останется ничего даже для анализа ДНК. Такими грузчиками в основном ездили зэки с несколькими ходками.
"Глянь накладную, едем куда?", "Так это ж под Мариком!". По легенде фильма два молодых неопытных бойца, успевших вывести грузовик с БК из-под обстрела, куда глаза глядят едут в ночь. Мобильного интернета и навигаторов нет. В реальной жизни всегда хотя бы один кто-то был из местных, который знал дороги. Как-то ночью мы во тьме плутали на месте и почти вкатились на позиции противника, но в последний момент сообразили и успели выехать, схватив только одну мину в колесо. Всё же в такие редкие моменты в самый последний момент чуйка срабатывала, и включался внутренний компас, так что бог миловал.
"Вы сказали "Сомали"? Может, мы тогда им отвезём?", "Ты что, надо сверху получить разрешение, у нас накладная, подсудное дело". "Вояки, обознались, как в мирное время". В этом эпизоде чуть преувеличения. Прожекторов и фар для фильма многовато, обычно всё почти в темноте, максимум с очень тусклыми налобниками. Налобник же на вытянутой руке из кабины вместо фар. С фарами по ночной дороге у передка — точно словить на "не собрать для ДНК". Костры ночью тоже никак нельзя. Командиры подразделений действительно делились друг с другом по мере необходимости. Если у соседей была нужда, понимали, что лучше щедро поделиться БК, чем жизнями, если соседей массово "задвухсотит".
Эвакуация трёхсотых. Это отдельная тема. Здесь она показана мельком, очень быстро, как в реальности. Забрать шлем и броник двухсотого было в порядке вещей. Многие помнят проблемы с экипировкой начального этапа войны, и здесь авторы фильма это честно показывают. В месяц событий фильма эвакуация раненых была ещё относительно безопасна, но уже с осени противник стал особенно активно охотиться за медиками и эвакуацией. Словить прилёт при эвакуации раненых стало реальнее, чем даже когда сидишь "глазами" на замаскированной наблюдательной позиции в серой зоне.
В конце третьей серии миномётный обстрел поля, просёлка и "Нивы" эвакуации — вполне. Повезло, что фугасными, а не осколочными, иначе как без ранения от прилёта в десяти метрах? Подобный миномётный обстрел оборонительных позиций несколько раз за неделю или даже за день был вполне заурядной вещью. В отдельных местах пригородов Донецка, из тех, что у дорог в сторону Марьинки или Авдеевки, так наваливали ежедневно.
В двух эпизодах показано по одному дрону. В первый месяц войны дронов было действительно мало, а уже летом можно было насчитать в небе одновременно до 10–20 своих и чужих птичек. Тактический РЭБ и противодроновые ружья тогда только осваивали, и главное было паре бойцов на позициях следить за небом, не высовываться и не особо шевелиться, чтобы не привлекать внимание сверху. Весной 2023 года стали массовыми дешёвые дроны-камикадзе, и показанные в фильме единичные дроны-разведчики вспоминались как лёгкая прогулка.
Сознательно обхожу сцены с бойцами "Азова" (запрещённая в РФ террористическая организация. — Ред.), включая их отношения с местными жителями. Сам не видел — не рассказывай, есть такое правило. С рядовыми пленными "азовцами" сталкивался в нашем госпитале, а также слышал, что многие из них до 2014 года жили в Донецкой области. Буквально едешь на позицию после "увала", а тебе напарник рассказывает: "Вот дом нашего бойца, вот соседский дом ушедшего в "Азов", а в этом доме возрастной отец геройствует у нас, а его молодой непутёвый сын — у них". В общем, гражданская война.
Четвёртая серия всецело посвящена стрелковому бою. Показано колоритно, более оптимистично по сравнению с "Лучшими в аду". Как бы пояснили знающие люди, в реальности всё намного скоротечнее. Поскольку БК автомата даже с несколькими магазинами расходуется при такой интенсивности за несколько минут. Выжить после автоматной очереди почти в упор? Допустим, часть пуль попала в броник… Всё же здесь авторы фильма сильно преувеличили.
Городские руины — даже донецкие Трудовские, не говоря уже о Марьинке, Артёмовске или Авдеевке — сильно превзошли показанное в фильме. В Мариуполе дома ещё относительно щадили, а позже здания просто раскладывали ФАБами, ведь местных жителей уже давно эвакуировали.
Так что фильм снят колоритно, лишь местами с преувеличениями, и смотреть однозначно надо. Чтобы чётко понимать: если мы войну на Украине не выиграем, если она в очередной раз заморозится, такая война, только ещё злее, придёт к порогу каждого. "Стоит и держит небосвод… Донбасс", — как в известной песне. Подобных фильмов надо выпускать больше, только уже о следующих этапах СВО, с более чёткими, жёсткими и профессиональными действиями наших бойцов.
Илл.: кадр из фильма "20/22"
