Борис ЗЕМЦОВ. Я — русский доброволец. — Ответственный редактор О. Платонов. М.: "Русская цивилизация", 2017. — 240 с.
Борис ЗЕМЦОВ. Широки в тюрьму ворота. М.: Вече, 2017. — 208 с. — (Проза русской неволи).
От войны и от тюрьмы не зарекайся — так можно перефразировать известную русскую пословицу. Колоритный, внушительный и взаправдашний Борис Земцов сидит в редакции "Завтра" и задумчиво улыбается. Я, в свою очередь, удивлённо прикидываю, что Земцова заочно знаю ещё с юности: по статьям в "Русском вестнике" и по "боевым действиям" вокруг Московской рок-лаборатории 80-х (которые тогдашние оппоненты, похоже, всё-таки воспринимают уже с юмором). И совершенно не вижу ни одного болезненного "синдрома", о которых разглагольствуют психологи, прознав про такие испытания.
Борис Земцов — живое опровержение ироничного взгляда на представителей прессы. Его биографии хватит на троих: оказывается, что журналист может быть и писателем, и воином.
Книги — полноценное "продолжение" Земцова. Плотное уверенное письмо, максимум наблюдений, выводов на страницу текста. Читаю и осознаю, что даже иные, казалось бы, довольно консервативные формулы Земцова — признаю не потерявшими точности и адекватности.
Обе книги — живая русская история, пусть для официоза, да и общества в целом — всё это "фигуры умолчания" и "забвения" (притом, что суррогатная тюремная культура активно осваивает общественные пространства).
"Я — русский доброволец" — новая редакция "Боснийского дневника". В 1993 году автор в составе добровольческого отряда принял участие в балканском конфликте. И описал войну в её многомерности: быт, антропология, геополитика. Что характерно, многие сюжеты книги "работают" и по сей день: исламисты в теории всё так же грозят глобализму, но реально воюют против народов и их традиций; Балканы — по-прежнему "пороховой погреб Европы", а типажи добровольцев, что выведены в книге, недавно проявились уже в Донбассе.
Опыт войны Земцов считает необходимым для каждого мужчины: "Чтобы эта война была Твоей войной, чтобы на ней ты лично помогал отстаивать Добро и Правду". Тюремного же опыта Борис Юрьевич, конечно, предпочёл бы избежать, однако и своё пребывание в местах не столь отдалённых использовал, как настоящий исследователь.
"Широки в тюрьму ворота" — уже четвёртая земцовская книга-осмысление тюрьмы. В "Завтра" мы представляли "Зону путинской эпохи", ещё опубликованы "Жизнь строгого режима" и "Сладкая водка свободы". Но по хронологии событий именно "Широки в тюрьму ворота" — первое столкновение Земцова с миром современной русской тюрьмы. Более десяти лет назад в результате, мягко говоря, сомнительного уголовного дела, заместитель главного редактора "Независимой газеты" Борис Земцов оказался за решёткой и вёл там дневниковые записи, послужившие основой для его книг.
Тюрьма Земцова — непрерывный поединок, в котором можно обрести себя заново или же вконец потерять. Земцов изучает границы "воли" и "неволи", пытается понять, как отстоять внутреннюю свободу, лишаясь свободы внешней.
"По большому счёту, совсем не надо тюрьмы бояться. В тюрьме — те же люди. Верно, стряслось у них в жизни что-то, за что угодили они в неволю. Верно, порою это "что-то" — очень нехорошее. Только при всём при этом они людьми быть не перестают. И душа у каждого из них присутствует. Преступление, срок за него, грех как таковой — всё это временно. Всё это приходит и уходит. А душа — она всегда, пока жив человек".
В девяностые "в патриотике" тюремный вопрос не был предметом обсуждения. Политики, публицисты, рядовые оппозиционеры солидарно выступали за "усиление борьбы с преступностью", за "ужесточение мер". Но впоследствии стало очевидно, что многие и многие тысячи простых русских людей вычёркиваются из жизни на долгие годы (а то и навсегда) за грошовые провинности (или вовсе без оных), не говоря уже про политических активистов, которые порой всего лишь задавались проблемными вопросами. Так что после прочтения книги Бориса Земцова вновь убеждаюсь: тюремная реформа в России категорически необходима.
