Александр ПОЛЮХОВ. Ленин и Керенский. Всадники Апокалипсиса. — М.: Книжный мир, 2017. — 352 с.
"История — это гвоздь, на который я вешаю свои романы", — сказал Александр Дюма. Его тёзка Александр Полюхов, наоборот, попытался на гвоздь своего нового романа повесить историю. Отечественную и мировую. В рамках своей уже получившей известность серии под названием "Исповедь шпиона", звучащем как марка не слишком дорогого вина. Хотя — не в деньгах счастье и даже не в их количестве, а в умении правильно тратить…
Романы в стиле "фэнтези", даже "фэнтези" исторического, как справедливо заметил Сергей Кургинян, пишутся обычно по аналитическим запискам спецслужб. Роман "Ленин и Керенский" Александра Полюхова сам по себе является аналитической запиской исторически персонифицированного выбора между двумя путями развития нашей страны: "общечеловеческим" прозападным и "путём Ивана-дурака", между Западом и Востоком выбирающего даже не "полярный день" Севера, а совсем иную, какую-то даже не земную систему координат…
Впрочем, в земной "пусть ищущий мудрости следует на восток, а любящий суету бежит на запад" — так решает дилемму Ленина и Керенского в условиях слегка вымышленного XXI века гуру отечественных спецслужб Матвей Алёхин, alter ego автора, даже на грани собственного существования успешно решающий проблемы планетарной важности.
А в интерьере романа — весьма узнаваемые детали и персонажи нашего бытия: президент из "бывших" разведчиков, "товарищ Дю", Катерина Маршак, самый популярный телеведущий в "клифте" — и так далее, до бесконечности.
Но в этом зеркале чуть-чуть иначе
Мы будем выглядеть. Отличие такое,
Как левизны и правизны в пространстве…
Да, именно так. Чуть-чуть иначе. И это "чуть-чуть" не считается. То есть не просчитывается…
Операции с течением времени, в "мирах Полюхова" успешно проведённые отечественными спецслужбами и приведшие к воссоединению Крыма с Россией, внезапно приводят к появлению в этом "параллельном мире" двух уроженцев провинциального волжского города Симбирска, ставших символами двух революций 1917 года: Февральской и Октябрьской.
Трудно сказать, насколько нарисованные автором образы могут соответствовать действительности: например, в ленинских устах характеристика Сталина: "двух слов не мог связать", — выглядит явным анахронизмом, поскольку работа будущего "отца народов" "Марксизм и национальный вопрос" (1913) получила высокую оценку Владимира Ильича, да и сам Иосиф Виссарионович писал хрестоматийные стихи — правда, на грузинском языке. Но ведь у нас тут немного "параллельная" реальность, художественно переосмысленная, не правда ли?
"Если из истории убрать всю ложь, то необязательно останется одна правда. Может, и ничего не остаться", — предупреждает автор в эпиграфе своего романа. "Сказка ложь, да в ней намёк?" — переспросим мы и ещё раз посмотрим в зеркало, чтобы убедиться: да, до "добрых молодцев" ой как далеко, не похожи.
И погром капитал-коммунистов, который на почве… извините, сексуальной ревности устраивает Ленин на пленуме своих партийных товарищей, выглядит ничуть не менее и не более убедительным, чем поездки Керенского в багажнике автомобиля в американское консульство…
Хватает и "клубнички" разного сорта, и прочих обязательных атрибутов добротного "шпионского романа". Ну, "Дакмональдс", зато — Audemars Piguet, всё серьёзно и без ошибки…
Но вот чем действительно может "взять за живое" эта "хроника предполагаемых обстоятельств" — затаённым и пока безответным вопросом: "А так ли мы живём? Для того ли?"
Четыре есть вещи, все — как одна:
Женщины, лошади, власть и война…
Ничто из этого, вопреки распространённому заблуждению, не покупается за деньги, а потому Керенские, так таинственным образом получается, в конечном итоге всегда проигрывают Лениным. И в литературе, и в жизни — всегда и везде. В разных декорациях разыгрывается одна и та же драма, один и тот же сценарий. Хотя с чего, казалось бы, если деньги — единственно‑реальная ценность этой жизни…
Почему так? Отчего? Ответа на эти вопросы не знаем ни мы, читатели, ни автор этой книги. Он лишь добросовестно фиксирует данный непреложный факт в полёте своей "постпост (можно ещё стопятьсот раз) модернистской фантазии". Такая вот топология у этой нашей Вселенной…
