Иван СИКОРСКИЙ. Классическая физиогномика. — М.: Профит стайл, 2012, 224 с.
"Показ благочестия и высших нравственных качеств для сокрытия противоположных свойств души известен под именем фарисейства. В картине Генриха Гофмана "Христос и грешница" представлен, в числе участников сцены и зрителей, фарисей. Этот упитанный человек совершенно равнодушно и безразлично относится ко всему в ту минуту, когда все глубоко захвачены событием ожидаемого суда над грешницей. Но в то же время этот равнодушный человек, "этот дерзкий плут в одежде благочестия" (Шекспир), для которого добро и зло одинаково безразличны, стоит, сложив руки в молитвенную позу, и обращается взором в сторону главнейших участников, откуда он, видимо, ждёт оценки своего благочестия. К числу признаков фарисейства художник очень тонко присоединил — отсутствие стыда (и вытекающих из него чувств — скромности, сдержанности, столь естественных в обществе, в присутствии людей). Фарисей изображён без оттенка этих чувств: его голова и взор подняты, и это стоит в полном противоречии с молитвенным положением рук и с тем настроением, которое он показывает и которое требовало бы иных, противоположных проявлений".
Новый проект неутомимого расолога, исследователя и историка науки Владимира Авдеева. Хорошо известна культовая серия под окормлением Владимира Борисовича "Библиотека расовой мысли". Но параллельно Авдеев готовит к изданию актуальных авторов, работы по историософии. Особое место занимают проекты, в которых выходит классика психологической мысли. Среди них "Физиогномика и выражение чувств" итальянского автора ХIХ века Паоло Мантегаццы и настоящее издание.
Авдеев словно парирует критиков, убеждённых, что его интересуют только черепа. Для Авдеева важен человек во всей его сложности и совокупности. Чеховская максима — "в человеке всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли", — явно вдохновляет Авдеева, который решительно не понимает, почему он должен не то чтобы восторгаться, а даже просто учитывать деградацию и перверсии в качестве отправной точки анализа. Вопиюще несовременный подход, однако Авдеев в полной мере исповедует ещё одну принципиальную позицию — право не быть своим собственным современником.
Иван Алексеевич Сикорский, сто семьдесят лет со дня рождения которого отмечалось в этом году, — психиатр, публицист, профессор Киевского университета Святого Владимира, почётный член Киевской духовной академии. Основатель журнала "Вопросы нервно-психической медицины и психологии", Врачебно-педагогического института для умственно отсталых детей и Института детской психопатологии. Отец выдающегося авиаконструктора Игоря Сикорского. Иван Алексеевич придерживался монархических и националистических взглядов, был свидетелем обвинения по делу Бейлиса, что, несомненно, наложило тень на дальнейшую судьбу его работ. Значительная часть его изысканий долгое время удостаивалась двухстрочных негативных отписок. Пришло время заново открывать труды нашего выдающегося соотечественника.
Важный момент: авторы рубежа ХIХ-ХХ веков отличались энциклопедическими знаниями, темпераментом первооткрывателей и вовсе не были "стреножены" политкорректной цензурой, которая сегодня всё больше и больше вторгается в научный контекст.
"Сикорский в своих изысканиях объединял антропологию и психологию, также стараясь проиллюстрировать результаты этого синтеза классическими произведениями живописи, ваяния и поэзии, чтобы достоверно отобразить эволюционную устойчивость проявлений различных человеческих эмоций и объяснить их на основе неврологии и биологии наслед- ственности. Это был подлинно неоценимый вклад в историю науки о человеке", — замечает Авдеев.
"Классическая физиогномика" печатается по изданию 1904 года "Всеобщая психология с физиогномикой". На двести с лишним страниц — две сотни иллюстраций, так что научная строгость текста дополняется увлекательным художественным рядом. Сикорский основывался на новейших данных о морфологии человеческого лица, связав их с психологией чувств и "высших душевных состояний".
"При определении или распознавании душевного состояния человека, при психологическом анализе вообще существенная роль должна принадлежать всестороннему исследованию внешнего облика, насколько он выражается в мимике лица, жестах, телодвижениях и позах. Этим исследованием могут быть разрешены не только конкретные и частные вопросы, но, нередко, и общие научные положения, касающиеся классификации и свойств психических процессов.
Предлагаемый труд отличается от обычных трактатов по психологии, но зато в таком энциклопедическом изложении он может оказаться доступнее не только для специалистов-психологов, но и для образованных читателей: художников, судей, педагогов и просто для людей любознательных…
Быть может, физиогномика, более чем какая-либо иная научная дисциплина, будет в состоянии связать и объединить столь разнообразный психологический материал, как тот, который дается поэзией, изобразительным творчеством, физиологией, биологией, психиатрией. Уже по одному этому физиогномика должна завоевать себе место и положение составной части психологии".
