День уходил, исполненный забот,
Ничто не взяв с собою напрокат,
Вела тропинка раньше на восход.
Теперь свернула круто на закат.
А впереди, у краешка земли,
Сгорало апельсиновое солнце,
В безмолвной тишине слышны шаги,
Да гулко бьется в восхищеньи сердце.
Все ниже солнце, ближе горизонт,
Закатный луч невольно ускользает
За край земли. Последний свой оплот,
Аккордом грустным тихо замирает.
В мечтах, быть может, что-то не сбылось,
Друзей, родных теряли мы в пути,
Не жили никогда мы на «авось».
Не сваливали все на «селяви».
Пустые мысли отгоняя прочь,
Нечаянно раздался звук цикад,
День угасал, и приближалась ночь,
И таял апельсиновый закат.
Был на исходе летний теплый день. Стояла тихая, безветренная погода. Высоко над головой раскинулось чистое, с легкой аквамариновой синевой, безоблачное небо. А впереди, на западе, куда вела меня знакомая прямая и открытая дорога к дому, разгорался необыкновенный божественный закат.
У дальней кромки земли застыло недвижное, похожее на огромный апельсин оранжевое солнце, поражая даже самое богатое воображение невольного созерцателя своей молчаливой безмолвностью и необычными гигантскими размерами.
От этого огромного, недвижно светящегося диска, казалось, исходили фантастический космизм и таинственность.
Вскоре застывший светящийся шар ожил и сначала медленно, затем все быстрее и быстрее стал двигаться вниз, скатываясь за горизонт. И вот остался один краешек его, а потом и он исчез.
Еще долго не угасал апельсиновый закат, сияла над землей яркая вечерняя заря, предвещая хорошую погоду на завтра, освещая последними лучами заходящего солнца землю и окрашивая в розовые тона и колеры чистое небо.
Наконец, последний луч медленно растаял. Кончался необычный и незабываемый летний день, подаривший нам чудный апельсиновый закат. Надвигались, медленно сгущаясь, сумерки, и невольно рождались минорные строки стихов.
