Итак, в преддверии саммита на Аляске, где Дональд получит долгожданную встречу с Владимиром, а Владимир побывает в Штатах впервые с 2015 года, необходимо проговорить ряд вещей. Общество медийщиков-сатанистов, обожающее прогревать публику на самые разные исходы того, что от неё никак не зависит, кидает людей из эйфории в отчаяние, так что лучшим лекарством от этого безумия станет простое и безэмоциональное перечисление очевидных позиций. Разумеется, вечные вещи уровня «договорённости с западным человеком могут подкрепляться лишь твоими пальцами на его гортани» и вспоминать не стоит, так что сосредоточимся на вводных касаемо нынешней ситуации: кризиса вокруг Украины, раздела трупа глобализма и нивелирования остаточных импульсов в его нейронном центре – Брюсселе – Париже – Берлине.
Во-первых, от аналогичного саммита, планировавшегося ещё четыре месяца назад, аляскинская встреча, намеченная на 15 августа, отличается тем, что позиции Владимира Путина сильнее, чем весной. Темпы продвижения войск, заходы наших передовых отрядов в крупные города, описываемые в том числе и украинцами с американцами обходы вражеских линий обороны: некоторые эксперты утверждают, что на этих линиях вообще не осталось людей, и лишь «стена дронов» создаёт заслон, другие же не столь оптимистичны, но даже они признают огромные кадровые проблемы ВСУ. Тактика тысяч мелких покусываний приносит небольшие результаты постоянно, не приводя к громадным прорывам фронта, броскам танковых армий или окружениям целых областей, но создаёт непрерывное давление, в рамках которого враг несёт потери даже в ходе бесконечной перетасовки соединений с направления на направление в попытках заткнуть дыры. Все эти суждения взяты не из моих наблюдений, не из сухих сводок с Фрунзенской набережной, не из публикаций западной прессы и не из истеричного экстаза наших военных блогеров, а из лучшего источника разборов фронтовой ситуации – форумов аутичных составителей карт поля боя. Вместе с этим вражеское предвкушение экономического краха России – какое уже по счёту – напоминает (несмотря на присутствие во вроде бы больших и серьёзных изданиях) наивное колдовство, замешанное на воспоминаниях о том, что у нас последние десятилетия август часто сопряжён с печальными и тяжёлыми событиями, и не основанное ни на каких серьёзных данных или суждениях. Четыре месяца назад ситуация была куда хуже: новые поставки дронов Украине, присутствие в Курской области, свежесформированные бригады и явная пробуксовка на Харьковщине вкупе с широко разрекламированной западной прессой и отечественными медиаболванами концепцией «киллзоны» (работающей, как водится в мечтах авторов, лишь в одну сторону) – всё это создавало впечатление паритета, ныне ушедшее.
Во-вторых, во внимание следует принимать неизбежно проникающую во все нарушения герметичности российско-американских контактов позицию Европы. В данном случае исполнилась давняя мечта одной молодой нации, и знак равенства между этой самой позицией Европы и позицией Украины делает все заявления с этого направления единочастотным гулом. Европа хочет вмешаться, для неё это жизненно важно: отсюда и идут заявления всех этих бесконечных голов коллективной брюссельской гидры про то, что про Украину нельзя разговаривать без Украины, что представителя Киева за ручку должен держать представитель Европы (чтобы тот опять не нахамил Трампу), что на встрече жизненно важно присутствие делегатов НАТО, УЕФА и фонда «Аутизм без границ» и что представителей России можно и не звать, так как – о чём с ними вообще разговаривать? Конечно, это было бы проще сделать, если бы мистеры президенты встречались, как это изначально было запланировано, в Риме, но и на Аляску при желании можно постараться высадить десант уважаемых людей. Интерес Европы – единственное оставшееся топливо этой войны, потому-то все мирные инициативы сейчас они старательно зарубают, как и четыре месяца назад.
10 августа вице-президент США Джей Ди Вэнс дал интервью на тему предстоящих переговоров, и среди тонн спекуляций вроде обсуждения предложения заморозить конфликт по линии фронта или отдать Америке контроль над Запорожской АЭС (для последующей продажи её энергии обеим сторонам или передачи станции в руки ВСУ) содержалось всё то же старое послание: фонтан альтруизма иссяк, отныне Штаты готовы вкладывать в Украину лишь то оружие, которое у них кто-то купит. А поскольку в Европе, которая без прежнего потока дешёвых российских ресурсов сползает во времена Теодориха Великого, желающих – как стало видно по фиаско «коалиции желающих» – тратиться на безумно дорогое американское оружие не нашлось, это значит «нет так нет».
В-третьих, из этого следует то, что Америка, как и прежде, намерена отстраниться. Конфликт без чёткой цели, но с огромными сметами Вашингтону интересен только тем, что его триумфальное завершение станет поводом для укрепления репутации миротворца – причём то, что будет стоять за этой репутацией, значения не имеет. Из-за дорогого здравоохранения американцы тоннами едят ибупрофен вместо излечения причин головной боли, а американская администрация использует этот подход в отношении международных связей. Для примера такой бессодержательной медиадипломатии можете вспомнить прошедший на той неделе в Белом доме спектакль «Один Нобель и два шнобеля»: Трамп триумфально помирил Армению и Азербайджан, дал нашим паникёрам повод поворчать о том, что Закавказье для нас потеряно, пообещал обеспечить транспортный коридор из Турции в Каспий, объявил о завершении тридцатилетней войны (не той, где Симплициссимус), да и вообще назвал себя большим молодцом. Только вот ни того, как будут работать подписанные планы, ни того, чем будут ограничивать Азербайджан, не скрывающий намерений двинуться в новую атаку на Армению, ни того, как это учитывает нужды Ирана и России и какой-такой силой эти нужды в случае необходимости будут подавлять, чудо-договор не упоминает. Помирились – теперь на выход, бон вояж, пропустите в Овальный кабинет следующих в очереди на примирение, пожалуйста. Нет оснований полагать, что в отношениях с Москвой будет иначе: символические меморандумы, пустые обещания, клятвы когда-нибудь там вынести на голосование в Конгресс (ушедший в двухмесячный отпуск) вопрос о том, стоит ли подумать о снятии каких-нибудь отдельных санкций, – весь этот мусор теряет значение как в свете того, что у Америки критически низок запас кнутов и пряников, которыми она может угостить, так и в контексте обстоятельств, описанных в пункте «во-первых» этого текста.
Четыре месяца назад нам грозили новыми поставками оружия или новыми санкциями. Сейчас выяснилось, что бесплатного оружия не будет, платное оружие никто оплачивать не хочет, а новые санкции сработают не так, как виделось в сладких мриях Линдси Грэма (внесён в реестр экстремистов и террористов. – Ред.): поведение Индии в контексте американских угроз подробно описано в параллельном материале, а в итоге к линии «будем покупать что хотим и у кого хотим» присоединился и обычно деликатный Китай.
Уже к концу предыдущей недели повсюду стали слышны речи о том, что встреча на Аляске будет лишь первой из множества, что на ней лишь обозначат дорожную карту, составят переговорные группы и далее по списку пустых процедур. Всё это выдаёт тот факт, что даже более-менее лояльные Трампу массмедиа осознают, что саммит на бывшей российской земле, насильно втюханной американцам с намерением не пускать туда англичан, не принесёт результата. Причин тому множество, и помимо описанных выше интересов Европы и преимуществ России на поле боя главная из них состоит в том, что договорённости с Вашингтоном не значат ничего: Трампа мотает из стороны в сторону, на его плечах рядами сидят ангелы-Габбард и демоны-Грэмы, и голос каждого из них заглушает петушиный хрип самого Дональда. Вместо последовательного давления он включает режим обиженного ребёнка, но западные элиты давно к этому привыкли и выработали механизмы противодействия, от молчаливого игнора до подхалимства. Но даже будь он последователен, чёток в своих утверждениях и так авторитарен, как его описывает демократическая пресса, это не значило бы ничего: у него просто нет возможности повлиять на позицию Европы и Украины. А поэтому – на колу мочало, начинай сначала. Встретимся ещё через четыре месяца.
