Анатомия лжи

Катасонов Валентин. Роман Джорджа Оруэлла "1984" и современность. — М. : Наше Завтра, 2024. — 272 с.

Сборник статей известного отечественного учёного и публициста, председателя Русского экономического общества им. С.Ф. Шарапова, профессора, доктора экономических наук Валентина Юрьевича Катасонова, посвящённый комплексному анализу классического романа-антиутопии английского писателя Джорджа Оруэлла "1984", заставляет задуматься, помимо прочего, о том, как могло получиться, что уже к 1984 году почти три четверти, 100 из 137 прогнозов, сделанных в этом произведении, написанном в 1948 году, сбылось (а сейчас их доля ещё больше)? Почему эти мрачные пророчества "стали прозой жизни XXI века", и, главное, почему эти изменения в целом подавляющее большинство наших современников воспринимает и принимает как нечто естественное, должное и даже желанное, как некую "новую нормальность"?

Конечно, в некоторых своих аспектах, таких как тотальное насаждение трансгендерности, критической расовой теории, нулевого углеродного следа, продвижение искусственного интеллекта (ИИ), генетически модифицированных организмов, наркотиков и цифровых валют — современность оказалась даже покруче фантазий Оруэлла, хотя до "телеэкранов" и "мыслепреступлений" дело пока в массовом масштабе не дошло. В частности, Валентин Катасонов отмечает, что "чтение мыслей" на основе современных технологий уже становится реальностью: "большие данные" МРТ-сканирования мозга людей, пребывающих в режиме восприятия информации, позволяют затем с высокой точностью декодировать уже их самостоятельные мысли и генерировать соответствующие тексты.

То есть наш мир действительно движется по пути, который был намечен Оруэллом. Что это: случайность, мистика или реализация планов определённых социальных структур типа "глубинного государства", аналога "внутренней партии" в романе "1984"? И насколько в данной связи оправдан задаваемый Валентином Катасоновым вопрос: "Не специально ли роман "1984" получил такую популярность в мире? Не играет ли это на руку Большому Брату?", — Большому Брату, которого автор рассматривает как некий литературный образ-аналог антихриста из христианской эсхатологии. Ответ более чем показателен: "По мне лучше читать Апокалипсис. Несмотря на весь трагизм событий, описанных в Откровении от Иоанна Богослова, финал там оптимистичен и вселяет надежду и силы в тех, кто хочет сохранить в себе человеческий образ".

Конечно, понимание человека как "сложной биологической машины" и понимание человека как "образа и подобия Божия", наделённого свободой воли и даром творчества, антагонистичны и принципиально несовместимы друг с другом. Но мир наш, похоже, устроен асимметрично, неравновесно, а потому до сих пор не аннигилировал и не сжался в "чёрную дыру", процессы усиления хаоса и энтропии в нём вовсе не носят абсолютный характер, и их нет смысла мысленно экстраполировать в бесконечность пространственно-временных обстоятельств. Но и ждать идеальной гармонии в прошлом, настоящем и будущем не приходится. В данном отношении жанры утопии и антиутопии не только зеркальны, но зачастую (почти всегда) оказываются двумя сторонами одной и той же медали, рисунки на которой стóит внимательно рассматривать и изучать, как это и сделал Валентин Катасонов в своих работах, вошедших в данное издание и рассматривающих роман Джорджа Оруэлла "1984" не столько как роман, а как "некий учебник по социологии, политической экономии, антропологии, а также по метафизике и философии истории, причём с ярко выраженным эсхатологическим окрасом".

В романе Джорджа Оруэлла "1984" одним из ключевых понятий является "двоемыслие". Под ним понимается такое состояние сознания человека, при котором он одновременно принимает два взаимно противоречащих убеждения как правильные, часто противоречащие логике, его собственным воспоминаниям и просто ощущению реальности. Двоемыслие воспитывается в людях партией (называемой "ангсоцем" — партией английского социализма).

Двоемыслие — стандарт мышления и сознания как среди членов внутренней партии (высшая партийная элита), так и среди членов внешней партии (рядовых членов). Этот стандарт не распространяется на большую часть общества — так называемых пролов (пролетариев), составляющих примерно 85% населения Океании. Пролы должны находиться в полуживотном состоянии, они вообще не должны ни о чём задумываться — за исключением того, как обеспечить удовлетворение своих минимальных жизненных потребностей. "Каких взглядов придерживаются массы и каких не придерживаются — безразлично. Им можно предоставить интеллектуальную свободу, потому что интеллекта у них нет". Итак, двоемыслие только для партийных — 15% жителей Океании.

Главный герой романа Уинстон Смит, член внешней партии и сотрудник Министерства любви, получает возможность познакомиться с запрещённой в Океании книгой Голдстейна "Теория и практика олигархического коллективизма". В ней раскрываются подробности того, что такое двоемыслие: "Двоемыслие означает способность одновременно держаться двух противоречащих друг другу убеждений. Партийный интеллигент знает, в какую сторону менять свои воспоминания, следовательно, осознаёт, что мошенничает с действительностью; однако при помощи двоемыслия он уверяет себя, что действительность осталась неприкосновенна. Этот процесс должен быть сознательным, иначе его не осуществишь аккуратно, но должен быть и бессознательным, иначе возникнет ощущение лжи, а значит, и вины. Двоемыслие — душа ангсоца, поскольку партия пользуется намеренным обманом, твёрдо держа курс к своей цели, а это требует полной честности. Говорить заведомую ложь и одновременно в неё верить, забыть любой факт, ставший неудобным, и извлечь его из забвения, едва он опять понадобился, отрицать существование объективной действительности и учитывать действительность, которую отрицаешь, — всё это абсолютно необходимо. Даже пользуясь словом "двоемыслие", необходимо прибегать к двоемыслию. Ибо, пользуясь этим словом, ты признаёшь, что мошенничаешь с действительностью; ещё один акт двоемыслия — и ты стёр это в памяти; и так до бесконечности, причём ложь всё время на шаг впереди истины. В конечном счёте именно благодаря двоемыслию партии удалось (и кто знает, ещё тысячи лет может удаваться) остановить ход истории".

Как видно из приведённого отрывка, двоемыслие может требовать от человека немалых усилий для того, чтобы он мог легко и быстро перенастраивать своё сознание на изменяющиеся установки партии и не испытывать при этом внутреннего дискомфорта. То, во что человек ещё вчера верил (вернее — научился и привык верить), сегодня надо начисто забыть и начать верить в новое, даже если это новое на 180 градусов отличается от старого. То, что, например, вчера считалось белым, сегодня следует считать чёрным. При этом человек должен не прикидываться, а искренне воспринимать это как чёрное. В романе эта способность перенастраиваться выражается словом "бело-чёрный": "Ключевое слово здесь — бело-чёрный. Как многие слова новодиалекта, это слово содержит два противоречащих друг другу значения. В применении к противнику оно означает привычку нагло утверждать, что чёрное — это белое, противоречить очевидному. А в отношении партийца оно указывает на лояльную готовность называть чёрное белым, если того требует партийная дисциплина. Причём здесь также имеется в виду способность верить, что чёрное — это белое, и более того — знать, что чёрное — это белое, и забывать, что ты только что думал другое". Итак, важным подспорьем в формировании способности партийцев владеть двоемыслием является новый диалект, или новояз. Для того, чтобы двоемыслие окончательно вошло в жизнь граждан, надо последовательно развивать их способности.

На первом этапе они будут называть белое чёрным и наоборот потому, что этого от них требует партия. И неисполнение этой установки грозит человеку разными неприятностями. Вплоть до помещения в застенки Министерства любви.

На втором этапе он уже будет верить в то, что чёрное — это белое и наоборот. Вера, как говорят богословы, это уверенность в существовании невидимого. Человек видит пока ещё, что чёрное — чёрное, а белое — белое, но он больше доверяет мнению партии, чем своему зрению. И он начинает верить в то, что у партии зрение правильное, а у него — испорченное. А лучше всего вообще войти в роль слепого. Тут мне на память приходят слова из романа Дэна Брауна "Код да Винчи": "Слепой видит то, что хочет видеть".

На третьем этапе он уже знает, что вчера это было чёрным, а сегодня это уже белое (или наоборот). Он слышит ушами, что говорит партия, и его глаза тут же перенастраиваются и видят то, что говорит партия. Он уже "зрячий" и смотрит на всё глазами партии. А следовательно, он уже не верит, а знает.

Высшая степень овладения искусством двоемыслия — не только видеть и знать, но и забыть то, что человек слышал и даже видел вчера. Он должен быть уверенным, что чёрное было всегда чёрным, а белое — белым. Когда-то человеку говорили, что ему, чтобы быть совершенным, надо развивать память, теперь перед ним стоит гораздо более сложная задача: уметь стирать в памяти то, что не соответствует установкам партии.

Ключевым понятием во всех этих упражнениях по развитию навыков двоемыслия является "ложь". Конечно, в новоязе такого слова уже быть не должно, но, когда партийные лидеры после революции (примерно 1950-е годы) конструировали инструмент "двоемыслия", они ещё пользовались этим старым грубым словом. Вот и в приведённом выше отрывке из книги "Теория и практика олигархического коллективизма" фигурирует это табуированное партией слово: "Возникнет ощущение лжи"; "Говорить заведомую ложь и одновременно в неё верить"; "…причём ложь всё время (идёт) на шаг впереди". Голдстейн является оппонентом Большого Брата, возглавляющего партию, поэтому не стесняется в своей книге использовать старые, неполиткорректные слова.

Были времена, когда слово "ложь" не стеснялись использовать. Причём не в плане критики и обличения, а для её пропаганды как эффективнейшего инструмента борьбы за власть и вообще за "место под солнцем". Так, немецкий философ Фридрих Ницше в книге "Человек, слишком человек" предположил, что "те, кто воздерживается от лжи, могут делать это только из-за трудностей, связанных с поддержанием лжи".

Это согласуется с его общей философией, которая разделяет (или ранжирует) людей в соответствии с силой и способностями; таким образом, некоторые люди говорят правду только из слабости. Сверхчеловек Ницше должен быть профессиональным лжецом.

Итак, сущностью "двоемыслия" является ложь. Такая ложь, в которую должны верить все "правоверные" ("благомыслящие") граждане Океании. Исследователи творчества Оруэлла говорят, что многое из того, что описано в романе "1984", срисовано писателем с Третьего рейха. В том числе и партийная пропаганда Геббельса. Немецко-американская философ Ханна Арендт в книге "Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме" пишет: "Немецкое общество, состоявшее из восьмидесяти миллионов человек, так же было защищено от реальности и фактов теми же самыми средствами, тем же самообманом, ложью и глупостью, которые стали сутью его, Эйхмана (один из руководителей Третьего рейха. — В.К.), менталитета. Но практика самообмана была до такой степени всеобъемлющей, почти превратившейся в моральную предпосылку выживания, что даже теперь, через восемнадцать лет после падения нацистского режима, когда большинство специфических деталей его лжи уже забыты, порою трудно не думать, что лицемерие стало составной частью немецкого национального характера".

В романе "1984" нацистская пропаганда усовершенствована, поднята на качественно иной уровень. Чтобы партийцы искренне верили в ложь, для этого они должны воспринимать ложные идеи как свои собственные. Это ложь, которая якобы рождается сама собой в черепе "благомыслящего" члена партии. Геббельс до такого искусства перезагрузки человеческого сознания явно не дорос.

На самом деле ложь рождается в черепах наиболее избранных членов "внутренней партии" (типа героя романа О’Брайена), которых в романе называют "бессмертным коллективным мозгом". Но родившаяся ложь тут же, почти автоматически поселяется в сознании миллионов простых партийцев, которых в романе называют "руками" партии.

Описанное Оруэллом "двоемыслие" можно назвать самообманом, поскольку "правоверный" член партии считает, что ложная идея — продукт его собственного мозга. Самообман всегда был присущ человеку. Обманывать человек научился уже очень давно, когда был изгнан из рая, где его, в свою очередь, обманул змей-искуситель (Книга "Бытие", глава 3). Это был первый обман в истории человечества. Это был урок падшему человеку: насколько катастрофичны последствия как самого обмана, так и готовности принять чужой обман. Яблочко с древа познания добра и зла оказалось очень дорогим…

Итак, человечество на протяжении всей истории себя обманывало, пребывая в иллюзиях земной логики, разумного правления, мира и ответственности.

По мнению мудрых людей всех времён, принятие чужого обмана непременно зиждется на самообмане, равно как самообман — на обмане извне. Такова непростая диалектика обмана и самообмана. В мире лжи есть своя иерархия. Первоисточником лжи является всё тот же субъект, который совратил первых людей в раю. Апостол Иоанн называет его "отцом лжи": "Ваш отец — диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины. Когда говорит он ложь, говорит своё, ибо он — лжец и отец лжи" (Евангелие от Иоанна 8:44). Некоторые мыслители пытаются провести тонкую грань между обманом и самообманом. Другие прямо говорят: обман и самообман — две стороны одной медали (точнее — греха).

На протяжении многих веков шли споры, кого легче обманывать: самого себя или других? Одни говорили, что обманывать других легче, чем самого себя. Так, Оскар Уайльд вещал: "Так легко убедить других. Так трудно убедить себя". Ему вторит известный русский писатель Леонид Николаевич Андреев: "И что за великий лжец, который умеет обманывать только других? Солги себе так, чтобы поверить — вот это искусство!" ("Дневник Сатаны"). А вот древнегреческий афинский государственный деятель и оратор IV века до Р. Х. Демосфен считал наоборот, что легче обмануть самого себя, что человек склонен к самообманам. В эпоху Ренессанса об этом же говорил Леонардо да Винчи: "Ничто так не обманывает нас, как наше мнение". Такой же точки зрения придерживался Артур Шопенгауэр: "Никого так ловко не обманываем мы и не обходим лестью, как самих себя". Ему вторит Фридрих Вильгельм Ницше: "Самый обыкновенный род лжи тот, когда обманывают самих себя: обман других есть относительно уже исключительный случай" ("Антихрист. Проклятие христианству"). А вот наш современник Анхель де Куатье в книге "Маленькая принцесса" также говорит о склонности человека к самообману: "Ложь помогает существовать, но она убивает жизнь. И это труднее всего — не врать самому себе". Стивен Кинг в романе "Оно": "Мы лучше всего лжём самим себе". Но все мыслители считали, что самообман является самой высшей и самой опасной формой обмана. Коротко об этом сказал английский писатель Чарльз Диккенс: "Нет на свете обмана хуже, чем самообман".

Кстати, человек часто тянется к самообману, пытаясь защититься от жёстких реалий окружающей жизни и погрузиться в "иную реальность". Вот слова французского писателя и философа Франсуа де Ларошфуко: "Люди безутешны, когда их обманывают враги или предают друзья, но они нередко испытывают удовольствие, когда обманывают или предают себя сами".

Кстати, теме обманов и самообманов посвящены произведения многих русских классиков. Так, о склонности человека к самообману писал и наш гениальный А.С. Пушкин: "Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!" Аркадий Иванович Свидригайлов из романа Фёдора Михайловича Достоевского "Преступление и наказание" считает, что хотя бы какую-то иллюзию счастья человеку может дать лишь самообман: "Всяк об себе сам промышляет и всех веселей тот и живёт, кто всех лучше себя сумеет надуть".

Лев Николаевич Толстой погружает читателя в тонкую диалектику обмана и самообмана. В романе "Анна Каренина" герой Катавасов (университетский товарищ одного из главных героев романа Лёвина) рассуждает: "…теперь же одна половина его способностей направлена на то, чтоб обманывать себя, и другая — чтоб оправдывать этот обман". А вот слова главной героини романа Анны Карениной: "…все мы созданы затем, чтобы мучиться, и что мы все знаем это и все придумываем средства, как бы обмануть себя. А когда видишь правду, что же делать?" Перечитывая "Анну Каренину", я невольно подумал: а уж не у Толстого ли английский писатель Оруэлл позаимствовал свои мысли насчёт обмана, самообмана и двоемыслия?

В сегодняшнем (2023 года) мире "двоемыслие" уже многократно превзошло те обманы и самообманы, которые изображены в романе "1984". В мире и в России сегодня имеется множество форм проявления и оттенков оруэлловского двоемыслия на уровне отдельно взятой личности: лукавство, лицемерие, двуличие, двусмысленность, двоедушие, амбивалентность, когнитивный диссонанс, расщепление рассудка (шизофрения), раздвоение личности, конформизм, толерантность, полуправда и прочее. В политике и общественной жизни двоемыслие может проявляться в виде оппортунизма, фарисейства, правового нигилизма, сидения на двух стульях, двойных стандартов, фальсификации истории и так далее. Как известно, роман "1984" первоначально имел другое название: "Последний человек в Европе". Со времени написания романа прошло семьдесят пять лет. Сегодня "отец лжи" (Ин. 8:44) завладел умами и душами уже большей части человечества. Если бы Оруэлл писал свой роман в наше время, он, наверное, назвал бы его: "Последний человек в мире".

В своей книге "Капитализм. История и идеология "денежной цивилизации" (М. : Институт русской цивилизации, 2015) я провожу мысль, что "хозяева денег" стремятся стать "хозяевами мира". Хозяева денег в древнем мире и в Средние века — ростовщики. В новое время — банкиры. После Второй мировой войны — главные акционеры Федеральной резервной системы США, печатающей мировую валюту — доллар США.

Хозяева денег ещё не стали хозяевами мира, но близки к заветной цели. Важным условием успешной борьбы за мировое господство является секретность. Поэтому ключевые фигуры из команды хозяев денег и их "ассистентов", сохраняются в тайне. А на политической арене мы видим лишь некоторых публичных "ассистентов" "хозяев денег". Таковыми являются Генри Киссинджер (скончался в ноябре 2023 года на 101-м году жизни), Збигнев Бжезинский (умер в 2017 году), ныне здравствующие Клаус Шваб (президент Всемирного экономического форума), Джордж Сорос (известный финансовый спекулянт и по совместительству глава фонда "Открытое общество"*), Жак Аттали (известный финансист, писатель, представитель клана Ротшильдов) и некоторые другие.

Конечно, имена отдельных представителей команды "хозяев денег" попадают в информационное пространство, но редко. Например, имя Дэвида Рокфеллера, банкира, миллиардера, ушедшего из жизни в 2017 году на 102-м году, внесшего немалый вклад в построение единого мирового государства и единого мирового правительства. По инициативе Дэвида Рокфеллера, в частности, в 1968 году был учреждён Римский клуб, призванный на "научной" основе продвигать глобализацию.

Им же в 1973 году была создана ещё одна наднациональная организация — Трёхсторонняя комиссия. Через неё "хозяева денег" получили возможность более оперативно и эффективно решать вопросы назначения на ключевые посты "нужных" им людей в Северной Америке, Европе и Японии.

Среди "засветившихся" "хозяев денег" называют и Бернарда Баруха (1870–1965), миллиардера и финансового дельца, который прикрывался должностями советника при целом ряде американских президентов (начиная с В. Вильсона и кончая Д. Эйзенхауэром). Баруху пришлось пожертвовать своей конфиденциальностью ради того, чтобы более эффективно управлять американскими президентами и обеспечивать чёткую реализацию планов "хозяев денег" по подготовке и проведению двух мировых войн и мирового экономического кризиса.

В целом же "хозяева денег" имеют очень хорошую информационную защиту, что, безусловно, очень помогает им в продвижении своего проекта захвата мировой власти. Они через публичных представителей (своих "ассистентов" и "агентов") требуют и добиваются от государств, бизнеса и отдельных граждан максимальной "транспарентности", оставаясь невидимыми для всех. Поэтому их и называют "мировой закулисой".

Часть "ассистентов" "хозяев денег" также действует конфиденциально. Часто у них есть формальное основание для такой конфиденциальности — гостайна, коммерческая тайна, принадлежность к спецслужбам и прочее. "Хозяева денег" вместе со своими конфиденциальными "ассистентами" (не говоря уже про "агентов") образуют тайную организацию, которую сегодня называют "глубинным государством"…

* Фонды Сороса нежелательны в РФ