Свершившееся весной освобождение Приазовья, проведение референдума о возвращении Запорожской области в состав России, как и дальнейшие перспективы расширения освобождённых территорий, ставят Россию перед фактом: нашими согражданами отныне стали албанцы Новороссии. Переселившиеся туда более двух веков назад, они к настоящему моменту представлены, прежде всего, компактно проживающими общинами в трёх сёлах Георгиевка, Девнинское и Гамово вокруг Мелитополя, а также половиной крупного многоэтничного села Каракурт (Жовтневое) в Одесской области. По устаревшим данным переписи 2001 г., в Каракурте проживало около 1800 албанцев, в Мелитопольском районе – почти 900, к которым нужно добавить ещё более 100 албанцев Донбасса и Крыма. Тем самым к настоящему моменту, без учёта беженцев, Россия получает в свой состав свыше тысячи албанцев, включая три полностью албанские села, а в случае освобождения Одесской области эта цифра может вырасти в два – три раза.
До сих пор нигде не встречается информация о том, какие шаги предпринимает временная военно-гражданская администрация Запорожской области для диалога с албанцами Приазовья, как они реагируют на референдум, участвуют ли в нём. Между тем этот вопрос имеет немалое внутриполитическое и внешнеполитическое значение для России. От того, какое влияние сейчас возобладает на албанцев Новороссии, зависят далеко идущие последствия.
Появление этнических албанцев в Новороссии случилось при нетипичных обстоятельствах. Около 1500 г. часть православных албанцев-тосков из окрестностей Корчи, спасаясь от разорительных турецких нашествий, бежала в более спокойные районы Болгарии близ Варны. Там они прожили триста лет, пока в 1811 г. не переселились под российскую власть в только что отвоёванную у турок и ногайцев Бессарабию, точнее в Буджак. Так возникло село Каракурт Измаильского уезда (ныне у самой границы с Молдавией). После поражения России в Крымской войне этот уезд временно был передан в состав Молдовы (с 1862 г. – Румынии), власти которой проводили политику гонений и запретов в отношении всех этнических меньшинств. Часть жителей Каракурта в 1861–1862 гг. бежала от румынского гнёта под Мелитополь, основав здесь три новые села (отчасти смешанные с гагаузами). Так возник феномен албанцев Приазовья.
Ключевым фактором в развитии данной этнической группы было то, что она очень рано выпала из албанского этногенеза и на протяжении почти пятисот лет абсолютно никак не участвовала в создании албанской политической нации. Более того, вплоть до начала XX в. они не называли себя ни албанцами, ни даже арнаутами или арберешами (традиционные этнические названия албанцев на Балканах и в Италии), а просто – «наши, тутошние» (диал. ga tantё), а свой язык – «простой язык». В начале XX века они под влиянием русских и гагаузских соседей начали называть себя арнаутами, но слово «Албания» по-прежнему не говорило им ничего. Жители Каракурта и Приазовья помнили, что их деды и прадеды переселились сюда из Болгарии, но они практически ничего не знали о своей предыдущей истории, не знали даже, что их предки происходят из района Корчи. Более того, на протяжении почти ста лет «арнауты» Новороссии вводили в заблуждение российские власти, которые совершенно не отличали их от болгар и гагаузов и в статистику записывали как православных болгар, не разбираясь в их обычаях и языке.
Лишь к 1948 г. этнографические экспедиции из Ленинграда и Москвы стали прививать албанцам УССР сознание, что они – албанцы. Впервые они узнали о существовании Албании. Но лишь после распада Советского Союза, да и то не сразу, установились первые за пятьсот лет реальные контакты арнаутов Новороссии с их забытой исторической прародиной. В последние десять лет эти контакты стали регулярными и изрядно политизировались. Албанские дипломаты не просто поощряли создание национальных школ и фольклорных ансамблей – они начали стимулировать учёбу албанцев Запорожской и Одесской областей в Тиране.
Попытка втянуть этническую общность, исторически не принадлежащую к данной политической нации эпохи Модерна – явление весьма распространённое. Достаточно вспомнить судьбу молдаван Бессарабии, так и не вошедших в состав румынской буржуазной нации при её искусственном создании в XIX в. и до сих пор пребывающих в состоянии раздвоенного самосознания, или жителей Славонии и Далмации, которых лишь в XIX в. огульно записали в хорваты и стали насаждать среди них штокавское наречие. То же самое в значительной степени касается и балканских влахов (куцовлахов), известных сейчас как аромуны, мегленорумыны и истрорумыны: работа румынских агитаторов среди них входила в противоречие с реалиями их чересполосного проживания среди южных славян, греков и албанцев.
То же самое в XXI веке стало происходить с этническими албанцами Новороссии, еле-еле привыкшими к новому для них этнониму. Вместо традиционных многовековых обычаев и народных костюмов этой конкретной группы выходцев из православной Корчи современное албанское правительство при попустительстве официального Киева стало насаждать чуждые им обычаи и костюмы мусульман-гегов из Северной Албании и Косова. В Каракурте появились баптисты и прочие сектанты. Русские фамилии в Приазовье стали изредка заменять на вновь придуманные албанские. В Албании было снято не менее трёх фильмов о жизни арнаутов Новороссии, издан ряд книг. В Каракурте появился памятник Скандербегу, школа была переведена на албанские учебные программы. Преподавание албанского литературного языка привело к путанице в голове у детей, владевших местным диалектом: они перестали понимать, как «правильно» сказать ту или иную фразу.
Киевскому режиму всё это было даже выгодно: несмотря на непризнание независимости Косова, контакты украинских нацистов с косовскими боевиками и торговцами оружием весьма плотные. После начала спецоперации появилась информация об албанских наемниках на Украине и о тренировке на её территории укрывавшихся ранее в Албании иранских исламистов из «Моджахеддин-э Халк» – организации, деятельность которой направлена на террористическую борьбу с правительством Ирана. Излишне говорить, что всё это совершалось под эгидой США.
Между тем абсолютное большинство албанцев Запорожской и Одесской областей не имело и не имеет к этому никакого отношения. Это в основном обычные советские/российские обитатели сельской местности, любящие свои этнические традиции, кухню, праздники, диалект, вместе с русскими, болгарами, гагаузами выросшие в традициях православия и принадлежащие к Русской православной церкви. К настоящему моменту около половины албанцев Новороссии хоть в какой-то мере знают албанский язык (точнее, свой крайне архаичный диалект, разговор на котором в Албании воспринимается на слух примерно так же, как мы бы восприняли сейчас русскую речь XVIII века). Другая же их половина русскоязычна с детства (украинскую мову они учили только в школе, в быту она не употребляется вовсе).
Казалось бы, численный ресурс албанцев Новороссии не слишком велик. Но от того, какие настроения победят среди них, зависит не только спокойствие и межэтническая стабильность в освобождённом крае. Если туда просочатся агенты Киева и Тираны, то у России могут быть определённые проблемы. Если новая российская администрация начнёт максимально активно работать с новыми россиянами албанской этничности, то чаша весов склонится на нашу сторону: Россия получит существенный рычаг для влияния на Албанию и применения в ней «мягкой силы».
Мы уже отмечали, что нынешнее правительство Албании в условиях общеевропейских санкций против России делает максимум возможного, чтобы не предпринимать никаких реальных антироссийских шагов, за исключением словесных. Правительство Эди Рамы, действуя в тесной координации с Сербией Александра Вучича, не поставляет никакого оружия Украине, сохраняет неограниченную свободу въезда россиян в страну, частенько подтрунивает над киевским режимом. Если Россия сможет на деле обеспечить процветание албанцев Приазовья (а в перспективе и Одесской области), то тем самым она сделает важный шаг к завоеванию прочного доверия к ней на Балканах. А российская политика на Балканах – это, несомненно, игра «вдолгую», на несколько десятилетий вперёд.
Литература
1. Дугушина А.С. Албанцы Украины: динамика идентичности и этностратегии в XXI веке // Кунсткамера. 2020. № 3. С. 75–97.
2. Ермолин Д.С. Этнографическое изучение албанцев Приазовья: этапы, итоги, перспективы // Этнографическое обозрение. 2012. № 1. С. 213–220.
3. Котова Н.В. Язык албанцев Украины в середине XX века. Тексты и словарь. Комментарии. М., 2018.
4. Медоваров М.В. Геополитика Албании на фоне украинского кризиса // Катехон. 19.05.2022.
5. Новик А.А. Албанцы Украины: албанский «стандарт» vs. говор и идентичность в XXI в. // Балканский полилог: коммуникация в культурно-сложных сообществах. Материалы Круглого стола Центра лингвокультурных исследований «Balcanica», посвящ. памяти Вячеслава Всеволодовича Иванова. М., 2018. С. 68–91.
6. Новик A.A. Самосознание албанцев Украины: исторический, лингвистический и экстралингвистический контексты // Этнографическое обозрение. 2011. № 5. С. 75–90.
7. Новик А.А. Самосознание албанцев Украины: к вопросу этнонима (полевые материалы 1998–2009 гг.) // Материалы полевых исследований МАЭ РАН. СПб., 2010. Вып. 10. С. 57–76.
Публикация: Katehon
