«ЗАВТРА». Ринат, у вас удивительная судьба: из бойца батальона «Сомали» в военкоры, из военкоров в актёры. Свой жизненный путь в юности вы так себе и представляли, или всё сложилось неожиданно?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. В детстве я занимался боксом и планировал связать жизнь с профессиональным спортом. Продолжал заниматься боксом и когда учился в вузе. Но уже во время учёбы получил травму, и стало понятно, что с большим спортом мне не по пути. В определённый момент я даже стал опасаться, что судьба сложится скучно и обыденно, но Бог, наверное, услышал, и жизнь получилась хоть местами и страшная, но для меня по-настоящему интересная.
В 2014 году я был недоучившимся студентом юридической академии в Одессе, видел все эти парады бандеровцев, с самого начала конфликтовал с ними. Конечно, сознание мне переломила трагедия 2 мая. Сам я уже успел уехать на каникулы, но среди сожжённых заживо людей в Доме профсоюзов был человек, которого я лично знал. Я до сих пор остаюсь без высшего образования; мама моя, конечно, возмущается, но у меня есть цель: я должен зайти именно в эту академию, забрать там свой диплом. Тогда это будет полноценно законченная история.
Думал ли я, что стану военкором? Нет, конечно! Будучи ополченцем батальона «Сомали», я терпеть не мог всех волонтёров и презирал военкоров. Если бы мне кто-то тогда сказал, что сам пополню их ряды, то долго бы смеялся. Я по жизни начинаю заниматься всем тем, против чего выступаю. Конечно, эта профессия меня привлекала тем, что показать можешь так, как до тебя не показывали, что это шанс повлиять на информационную повестку. Но сейчас мне работа военкора не интересна. Я определился для себя: либо участвую в каких-то больших творческих проектах, либо сам воюю.
Метафизика войны – вещь очень тонкая. Война может звать тебя, а может в какой-то момент отпустить, чтобы потом с новой силой заговорить в тебе. Даже так скажу: после большого промежутка в военных командировках наступает период, когда ты не можешь не искать приключений. Когда ушёл из армии в 2018-м, мы с коллегами-военкорами рванули в Карабах, потому что опять-таки конфликт, на который хотелось посмотреть своими глазами.
«ЗАВТРА». Как сложилась ваша история с миром большого кино?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Сначала меня позвали как консультанта. На меня вышел режиссёр фильма «20/22» Андрей Симонов через общих друзей, в частности, Ричарда Семашкова. Я тогда собирался в очередную военную командировку, и, честно говоря, мне этот проект был не особо интересен. Но в телефонном разговоре режиссёр так увлёк меня, что я согласился. По правде говоря, я сначала думал, что роль консультанта не подразумевает присутствия на съёмочной площадке. Всё изменилось, когда я стал читать сценарий. Поскольку я давно нахожусь внутри этой темы, то, конечно, знаю, как общаются между собой люди, о чём говорят, чувствую какие-то неочевидные линии разговоров, которые могут украсить фильм. То есть, по сути, я менял не смысл диалогов, а способ их подачи.
В итоге с уверенностью могу сказать, что диалоги российских военных – это мой личный вклад в нашу совместную работу.
У меня к самому себе, на самом деле, очень много претензий. Но в фильме есть эпизоды, которыми я горжусь. Например, сцена в курилке госпиталя – моя личная победа. Как обычно снимают госпитали? Инвалиды, которых все бросили, и сами они сломались. Но я сам других людей видел, когда лежал с ранениями, а потом своих парней ходил навещать. Я видел воинов. Пусть поломанных, но воинов. Важно было передать этот их мрачный юмор через диалоги и актёрское погружение. Одну из мрачных реплик произносит настоящий боец без ноги, которого я специально пригласил, и он отлично справился с ролью.
«ЗАВТРА». Расскажите об образе Бегемота. Похож ли он на вас или это собирательный образ бойцов «Сомали»?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Один из самых интересных образов фильма – это образ Бегемота. Отчасти он писался с Владлена Татарского, поэтому и позывной мы ему дали, намекающий на крупную комплекцию. Когда я работал над сценарием, Владлен ещё жив был, мы с ним созванивались даже по этому поводу.
Поиски актёра на эту роль дались очень непросто, на кастинге мы просмотрели много профессиональных претендентов, но ни режиссёру, ни продюсерам никто не нравился. В какой-то момент предложили мне попробовать сыграть: я же его прописывал, сроднился с ним. Честно говоря, даже не думал, что в итоге меня и утвердят. И даже когда было принято решение, что играть буду я, и по логике нужно было менять позывной, мы решили оставить, потому что все к нему уже привыкли.
Сразу скажу, Бегемот – это не я. Кстати, я хочу подчеркнуть, что я уже и не боец «Сомали». Да, в 2014-м я участвовал в штурме аэропорта, и все свои ранения получил тогда, но сейчас я не считаю возможным называть себя частью батальона, так как это будет неуважением к действующим бойцам.
Бегемот – это собирательный образ. Конечно, в сценарии герой был детальнее и фактурнее прописан, многое ушло на монтаже. Мы придумали герою целую предысторию: была прописана его довоенная судьба, которая и подводила зрителя к мысли о том, что тюремный опыт у героя имеется и именно через него он к вере пришёл. Но в окончательный монтаж вошла только краткая характеристика героя: «Рецидивист». Это малая часть от того, что задумывалось. Так что прописывать образы героев подробно – это хорошо и плохо одновременно: когда отдельные сценарные фрагменты уходят из финальной версии, то иногда логика поступков героя перестаёт быть понятна зрителю, потому что они шли в связке с теми причинно-следственными факторами, которые остались за кадром.
«ЗАВТРА». Что было самым сложным в создании достоверных боевых сцен?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Батальные сцены – это та часть съёмочного процесса, которая очень остудила мой пыл. Казалось, моя задача просто сказать: правильно так или в жизни бывает так. Но по ходу съёмок выясняется, что, например, не хватает пиротехники или определённого оружия, а какой-то фактурный эпизод реального боя не склеить при монтаже.
Но проекту «20/22» повезло, потому что с нами работал отличный специалист по боевым сценам Олег Савцов — он умеет найти именно тот ракурс, в котором киношное и реальное будет сбалансировано. Иногда мы даже организовывали с ним консилиум на двоих: я предлагал какие-то решения, он вносил правки, а потом мы уже шли к режиссёру с наработанным материалом.
Конечно, сейчас у меня спрашивают сослуживцы, почему не сделали «по-правильному» то или это. Я сначала долго объяснял, а потом сам для себя понял, что так или иначе всё упирается в вопрос времени и бюджета. Ну и монтаж в кино решает всё: какая-то сцена становится менее правдоподобной, а какую-то вытягивают именно на озвучке.
С режиссёром у нас, например, любимая шутка – это воспоминание о том, как на площадку привезли не тот миномёт. Пришлось в срочном порядке всё изменять не только в плане построения сцены, но даже по сценарию. Тогда я думал, что у меня встанет сердце, а сейчас над этим можно посмеяться. Дело было в том, что для меня очень важна была детальная достоверность, а многие вокруг только плечами пожимали: «Ринат, какая вообще разница – 80-й миномёт или 120-й?»
«ЗАВТРА». Фильм по рейтингу прошёл очень удачно, но, с критической точки зрения, какие вы видите недостатки?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Много претензий слышу по поводу украинской речи и безэмоционального перевода. Это правда, отрицать не буду. Задумка режиссёра заключалась в том, чтобы враг отличался, и его можно было идентифицировать по речи, хотя в реальности азовцы* говорят, конечно, на русском языке.
Но угодить зрителю отрицательным персонажем невозможно. Мы, например, хотели сделать азовцев сложнее, потому что если показывать противников картонными и страшными, то никому не понравится, скажут, что мы слепили агитку. Но в то же время кто-то посчитает, что наделение их человеческими качествами – это оправдание зверств. В общем, образ врага – самый тонкий лёд, на который можно ступить.
Из простейшего: был момент, когда в сцене штурма режиссёр предлагал разложить мины-«лепестки», через которые героям надо пройти. Я тогда возмущался: «Андрей, не было «лепестков» в 2022-м в Мариуполе!» Мы, конечно, не документальное кино снимаем, но всё-таки я был рад, что этот кадр не вошёл.
Вообще после выхода фильма я сталкиваюсь с контрастом мнений. Дончане говорят, например, так: «Москвичи классно прописаны, а вот наших нужно было докрутить». Москвичи, соответственно, говорят наоборот: «Ну что это у вас за либералы картонные? Зато военные и дончане прям отлично показаны». Но думаю, тут важно не частное мнение, а срез важен, что хоть одна часть повествования или линии сериала попала в кого-то.
Цельное и всеми признанное высказывание в кино о войне, я думаю, нам ждать ещё не один год.
«ЗАВТРА». Этот проект является первым опытом совместной работы на одной площадке профессионалов кинематографа и реальных участников боевых действий. Сложно ли найти общий язык с представителями творческой индустрии?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Есть такое выражение «Наши не придут, потому что наши – это мы». А у нас своя присказка родилась: «Талантливые киношники не придут, талантливыми киношниками придётся быть нам».
Между прочим, нам было реально трудно найти людей, которые не побоятся участвовать в патриотическом проекте. В итоге я горжусь нашими артистами, которые согласились поехать на съёмки в Мариуполь, несмотря на поступающие угрозы о провокациях, о том, что они будут жить в очень… разных условиях. Наша экспедиция длилась около трёх недель, и почти все члены съёмочной группы побывали в этом городе впервые. Съёмки проходили в разных локациях, довольно много времени было проведено у мариупольского драмтеатра.
На фильм «20/22» кастинг был очень сложный, потому что, действительно, очень многие артисты не хотят играть в патриотическом кино, боясь впасть в немилость у «творческой элиты». Так что мы искали людей всеми возможными способами. Например, Дарья Кукарских – отличная девчонка, новая школа. Могу сказать только «Браво!»: серьёзная драматическая актриса. Она, конечно, в жизни ни разу не московская мажорка, она из питерских театралов.
Многие ребята приятно удивили. Когда я первый раз во время тренировки посмотрел, как Дмитрий Богдан стреляет из автомата, то, честно говоря, опустились руки. Это уж потом я сам видел, как он с этим автоматом так сроднился, что чуть не спал с ним. Осталось в памяти даже, как мы с ним сидим вместе, я ему показываю, как упражнения правильно делать, а он меня учит акценты в репликах правильно ставить. Я очень рад, что у нас получилось слияние людей творческих и людей с реальным боевым опытом. У нас играли в массовке парни из «Каскада», которые приезжали с реальных боевых задач.
«ЗАВТРА». Совпали ли ваши впечатления от Мариуполя 2022 года с теми эмоциями, что переживали герои картины?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Мои впечатления, конечно, были другие. Я помню, как мчал из Питера к границе с ДНР, очень боялся, как и многие тогда, что не успею принять участие. Приехал в город в самый разгар боёв. Мой Мариуполь, если определять его в жанре кино, – это артхаус с элементами хоррора. Но такое видение лучше всего передают документальные фильмы. Например, Максим Фадеев снял «У края бездны». Я, кстати, видел Максима, когда он возвращался со съёмок, он мне даже показывал сломанный штатив, да и сам он в целом был под сильным впечатлением. Чтобы создать этот фильм, ему потребовалось, я думаю, сделать над собой огромное моральное усилие.
Но надо понимать, что в художественный кинематограф сейчас можно войти, только сняв общую историю о любви, разлуке, непонимании, и через эти личностные отношения перейти к войне. Среднестатистический зритель, на которого ориентированы кинопродюсеры, пока может воспринимать только такой формат. Но я хочу отметить, что вторым фоном писались и очень жёсткие вещи для людей, которые в теме. Для моих близких друзей в фильме есть «пасхалки», которые понимают только люди служившие: переговоры между Шорохом и Даней, шутки. Даже то же выражение «очко не бабушка вязала», которое уже почти стало афоризмом, принадлежит одному из героев моих интервью. Это брат моего близкого друга, погибший в боях за Марьинку.
«ЗАВТРА». Насколько сложно воссоздавать реальные боевые действия на экране? Герои во время боев говорят о Родине, смысле жизни, бывает ли так в реальности?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Я в основном во время таких боёв слышал шутки, но бывает разное. Смысл был показать человека перед смертью. А в такие моменты у парней иногда рождаются практически крылатые фразы и афоризмы. Мы, конечно, немного гиперболизировали, в жизни всё более отрывисто. Но в реальности и воспринимаешь каждое, даже незначимое, слово сильнее; кроме того, раз уж мы решали снимать популярное кино, то должны были придерживаться намеченной линии, а не уходить в артхаус, который бывает в такие моменты.
Конечно, мне сейчас даже бывшие сослуживцы часто звонят, требуют отчёта за действительность.
«ЗАВТРА». В фильме задействованы в роли камео настоящие журналисты, почему было принято такое решение?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Пегов – просто свой, он создаёт ощущение реальности, когда нужно смыть чрезмерную художественность. Все знают, что он всегда в самом пекле, поэтому, когда он в кадре, веришь не только ему, но и актёрам рядом с ним.
«ЗАВТРА». Каково вам было акклиматизироваться в творческой среде? Были ли какие-то особо запомнившиеся случаи на съёмках?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Трудности на съёмках сплачивают: помню, как мы всей группой искали улетевшую мину. И найти её было жизненно важно, так как она была одна. Забавных случаев на площадке было много. Помню, как сам топил за достоверность в кадре, а потом забегался и понял, что проморгал и по ошибке напялил броник без плиты. Это, конечно, серьёзная ошибка, особенно для опытного бойца.
В один из съёмочных дней убеждал режиссёра, что побить стёкла в заброшенной промзоне будет намного быстрее и дешевле, чем потом всё исправлять графикой. Он поначалу отмахнулся, но, подумав, всё-таки попросил взять команду по камню и… сделать красиво. Команда у нас была очень классная: ведь сотни людей из разных цехов отказывались участвовать в проекте, но зато поехали самые отчаянные. С ними было весело. Большое спасибо ещё главному оператору Ольге Ливинской и второму режиссёру Дарье Голубевой. Как я потом жаловался своим друзьям, никогда ещё на меня так сильно не кричали две маленькие женщины одновременно.
«ЗАВТРА». Вы участвовали и в ополченской войне 2014 года, и в СВО. Чем отличаются эти военные кампании для вас?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ.
В моём восприятии события 2014 года – это война идеалистов, у которых не было ни зарплат, ни определённого статуса. А 2022 год – это война системы. В 2014-м у всех было ощущение, что без твоего участия весь мир рухнет, а сейчас есть убеждённость, что мы всё равно справимся. У нас нет варианта не победить, а тогда был, конечно, риск конфликт заморозить. Людей, которые били в набат и кричали, что беда уже случилась, было не так много, большинство надеялось, что всё обойдётся. Теперь уже стало понятно, что не обойдётся.
Хочу отметить, что мне очень не нравится, когда о войне 2014 года отзываются с некоторым снисхождением, подразумевая, что пороха мы не нюхали, и настоящая драка началась только сейчас. На самом деле, это была очень жёсткая война, даже по сравнению с Чечнёй и Афганистаном. Кроме того, как у нас говорят, на любой войне можно «попасть в такой маргарин», что и не выберешься… Самое главное: за нами тогда не было великой державы! Наши оппоненты любят рассказывать о том, как Россия в 2014-м помогла Донбассу, но они лукавят, не проговаривая, что на самом деле регулярную украинскую армию гоняли вчерашние шахтёры. Правда, мы за ту победу дорого заплатили: прозвучит трагично, но из 2014-го очень мало людей осталось в живых, война и особенно Минские соглашения сильно потрепали ополчение первой волны.
Сейчас мы имеем регулярную армию, создано два полноценных корпуса, а тогда наши разрозненные части были ближе к партизанскому движению, местами даже махновщине. У нас была тогда, можно сказать, практически гомеровская «Одиссея» – сказка, которая не могла случиться, но случилась.
«ЗАВТРА». В одном из своих выступлений вы говорили о том, что военкорство, основанное на стендапах, исчерпало себя. Можно ли сказать, что старые методы в кино тоже изжили себя?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Я считаю, что киноязык может быть тоньше. Нужно находить какие-то камерные, неочевидные истории. В данном проекте мы, конечно, работали по старой схеме, на условном лозунге «мир спасёт любовь». Но ведь в медиапространстве уже появляются истории, когда на войну уходят семьями, когда после смерти отец идёт воевать за сына, матери идут работать в госпиталях. Сюжеты есть, но надо с ними работать.
Не такой уж я профессионал, чтобы об этом рассуждать. Но думаю так: для российского кино экшн в кадре – это, конечно, неплохо, но надо учиться показывать эмоции через общение героев, надо возвращаться к продуманным диалогам. Можно экспериментировать с чёрным юмором, философией. Хотя, честно говоря, в кино уже всё было придумано до нас. Я вот недавно пересматривал советский фильм «Офицеры». Там ведь потрясающе выстроены кадры! И надо не забывать, что лучший режиссёр – сама жизнь. Мы недавно с Андреем Симоновым смотрели видео, снятое на простой телефон: взрыв, на лобовое стекло падают осколки, на мгновение всё замирает и… начинают работать дворники на машине. Андрей меня толкает: «Ведь это такой глубокий кадр! Почему его ещё никто не снял?» Вот, надеюсь, снимем.
«ЗАВТРА». Расскажите о своих творческих планах. Скоро на экраны выйдет «Ополченский романс», где вы выступили в роли ополченца Скрипа, прототипом которого и были. Кроме того, Захар Прилепин анонсировал вашу книгу, о чём она будет?
Ринат ЕСЕНАЛИЕВ. Я думаю, это будут две большие повести и пара рассказов. Будут темы, которые многие не поймут. Например, описываю, как артиллеристы стоят на линии боевого соприкосновения во время Минских соглашений, когда нельзя было стрелять. То есть я не столько бои показываю, сколько бытовые вещи подчёркиваю. А те знаменитые сражения – за аэропорт, Иловайский котёл – конечно, присутствуют в книге, но проходят по касательной.
Материал уже давно собран. Но как-то не решался. Почему? Наверное, потому что есть ощущение, что моя история будет понятна немногим, она довольно камерная и для сопричастных, так сказать. Других причин нет. У меня нет такого, что я хочу забыть войну. Когда я ухожу с войны, я целиком от неё отключаюсь, не хожу в тактической форме и не играю каждые выходные в страйкбол. Но рефлексия всё равно есть. Как говорит Захар Прилепин, если у тебя был военный опыт, то, захочешь ли ты написать книжку о любви или ещё что-то сделать, всё равно получится автомат Калашникова.
Фото: кадр из фильма (Кинопоиск)
* Члены военизированного формирования «Азов» — запрещённой в РФ террористической организации
