«В огне брода нет… »

«В огне брода нет… » Известный российский политолог беседует с депутатом Европарламента, сопредседателем партии ЗаПЧЕЛ («За права человека в единой Латвии»)
Сергей Кургинян — Татьяна Жданок: 07 сентября 2011 года Номер 36 (929)
Сергей Кургинян. На записи передачи «Исторический процесс», где вы были моим свидетелем, обсуждался пакт Молотова-Риббентропа. Точнее, советские перестроечные самобичевания по этому поводу. Вы тогда заявили: «Если Россия вступит на второй круг самобичевания, это обернется распадом для нее и фашизацией для остальной Европы».
Татьяна Жданок. Я за свои слова отвечаю. Двадцатилетний опыт работы в активной политической оппозиции в республике, ставшей детонатором распада СССР, вступившей на путь построения апартеида и разродившейся рвущимися во власть новыми фюрерами, дает мне право на такой прогноз.
Похоже, что Латвия (вместе с Эстонией) стала полигоном для эксперимента по отработке моделей построения сегрегированного общества под прикрытием якобы естественных слабостей «новой демократии». Наш опыт переносится затем в другие страны. И вот уже на Украине и в Молдове говорят о «советской оккупации», Румыния реализует модель восстановления довоенного гражданства, Словакия ограничивает использование венгерским меньшинством своего родного языка, а Венгрия, в свою очередь, устанавливает монополию правящей партии на СМИ.
С.К. Но почему таким «полигоном сегрегации» стали именно Латвия и Эстония?
Т. Ж. Потому что в качестве «людей второго сорта» были выбраны русские, а официальная Москва это «проглотила». В 1989 году ею был осуществлен акт самобичевания по поводу пакта Молотова-Риббентропа. Эта позиция позволила говорить о приехавших в страны Балтии после 1940 года русских как об инструменте «оккупации».
Когда в 1990 году в Верховном Совете Латвии был с официальным визитом Борис Ельцин, он отказался встречаться с нами, с оппозиционными депутатами из фракции «Равноправие», собиравшимися обратить его внимание на опасность нарушения прав русскоязычного населения. Полное игнорирование этого вопроса мы наблюдали со стороны тогдашнего министра иностранных дел Козырева, других российских официальных лиц. Весной 1991 года в крупнейшей государственной газете «Диена» была опубликована статья Галины Старовойтовой с заголовком «За нашу и вашу свободу! ». В ней местные русские были обозначены как маргиналы, «дети разоренных войной деревень». Я направила тогда в одну латвийскую русскую газету открытое письмо автору этой статьи. И предложила газете обратиться к читателям с просьбой прислать в редакцию свои истории. Много таких рассказов было опубликовано. Необходимо было показать, что в Латвию после войны направлялись именно высококвалифицированные специалисты, зачастую из Москвы или Ленинграда. Не хватало представителей громадного спектра профессий. Ведь многие латыши бежали на Запад, опасаясь репрессий за сотрудничество с фашистами.
С. К. В какой степени эти люди или их потомки влияют на то, что происходит сейчас в балтийской политике?
Т. Ж. Они здесь на многих ключевых постах, вплоть до высших. Президент Литвы в период с 1998 по 2009 гг. (с годичным перерывом) Валдис Адамкус сам успел в 1944 году повоевать добровольцем в Западной Литве против советских войск в составе «Легиона защитников родины» бок о бок с нацистами. Затем жил в Германии, а с 1949 года — в США.
Госпожа Вайра-Вике Фрейберга, занимавшая высший пост в Латвии с 1999 по 2006 гг., принадлежит к поколению «детей войны». Ее семья тоже имела веские основания бежать из Латвии вместе с нацистами — сначала в Марокко, а затем в Канаду.
Нынешний президент Эстонии, Тоомас Хендрик Ильвес, из поколения послевоенных потомков эмигрантов. До занятия в 2006 году высшего поста он успел побывать министром иностранных дел Эстонии, затем депутатом Европарламента. Неоднократно сталкивалась там с ним в дискуссиях. Анализ некоторых публичных высказываний Ильвеса того времени весьма полезен для понимания подоплеки постоянно звучащих требований «признать факт оккупации Советским Союзом стран Балтии». Например, выступая 30 апреля 2005 года в Риге на конференции «Пакт Гитлера—Сталина сегодня: правовые аспекты и ответственность», Ильвес заявил: «Если Россия когда-нибудь признает пакт Молотова—Риббентропа неправильным, ей придется признать и последствия »оккупации«. А тогда защита национальных меньшинств в странах Балтии станет бессмысленной». Предельно откровенно, не правда ли? Защита национальных меньшинств — краеугольный камень всей правозащитной деятельности — с точки зрения европейского «демократа» оказывается бессмысленной, если речь идет о русском меньшинстве в странах Балтии (во избежание недоразумений уточню, что термином «русское меньшинство» я обозначаю не этническую, а культурную общину)! Вот вам и ответ на вопрос, почему отход от универсального принципа недопущения дискриминации начинается именно со стран Балтии.
С.К. Известно, что во многих странах Евросоюза всё большей популярностью на выборах пользуются крайне правые политики. Эта зараза тоже идет с берегов Балтийского моря?
Т. Ж. Корни этого сорняка есть везде, но пышно вырасти ему впервые в послевоенной истории Европы удалось именно у нас.
В конце 80-х во всех республиках СССР и странах Восточной Европы сознательно развивали чувство национальности вне всякой меры. Целью стало возбуждение самых темных, в том числе, и вполне нацистских страстей. Это делалось сознательно. В Латвии, Литве и Эстонии на это накладывалась еще и очевидная жажда реванша. Героизация местных пособников нацистов началась вскоре после недолгого периода заигрывания с российскими демократами и с собственными меньшинствами. Период этот длиною в два-три года был нужен для международной поддержки и для обеспечения подавляющего перевеса сторонников независимости в избранных в 1990 году Верховных Советах трех республик.
В 1993 году я с ужасом прочитала в газете «Диена» о том, что наш президент Гунтис Улманис собирается подарить всем школам страны книгу по истории Латвии, написанную в послевоенной эмиграции неким Адолфсом Шилде. Этого деятеля можно смело назвать латвийским Геббельсом. В 1942 году он публично выражал «великую радость, которая ощущается от решения еврейского вопроса на нашей земле». Газета «Советская молодежь» согласилась тогда опубликовать на первой полосе мое открытое письмо президенту с призывом не давать в руки детям Латвии эту книгу. Разразился скандал, закончившийся отставкой президентского пресс-секретаря. Но книга свое шествие по классам с латышскими школьниками продолжила. И в наши дни эти бывшие школьники уже стоят в шеренге возле Памятника Свободы, приветствуя шествие ветеранов латышской дивизии СС.
С.К. Есть влиятельная точка зрения, согласно которой будущее — за умеренными силами. А неонацисты — это экзотика.
Т. Ж. Категорически не согласна с этим, весьма распространенным, мнением. Кому-то из великих принадлежит формула: «Существует предел, после которого терпение и терпимость перестают быть добродетелью». История дает нам множество примеров таких предельных моментов, которые люди просмотрели и впоследствии жестоко за это поплатились.
У стариков есть память. У молодых — чистый лист, на который можно наложить полностью искаженную картину. Когда ныне здравствующих участников Второй мировой войны уже надо называть долгожителями, а детей войны — старшим поколением, наступил удобный момент для атаки на молодое и среднее поколение. Инструмент, или оружие для этой атаки — препарированная политиками история. Результат этой операции можно назвать политической историей или исторической политикой — как кому нравится.
Один из видов таких инструментов — создание по инициативе политиков псевдодокументальных фильмов исторического характера. Недавний пример — фильм латвийского режиссера Андриса Шноре «The Soviet Story». Создавался фильм при финансовой, идеологической и организационной поддержке депутатов Европарламента от латвийской праворадикальной партии «Отечеству и свободе». Какова сверхзадача фильма? Доказать, что Гитлер и Сталин (читай — фашизм и коммунизм) — одинаковое зло. И, судя по восприятию молодых людей, с которыми я разговаривала после премьерного показа фильма в Брюсселе, авторы своей цели добились. А ведь в Европарламенте работают не самые необразованные люди.
В Западной Европе, особенно в Германии, пока еще действуют прививки против такой идеологической обработки. Не проходит недели, чтобы на немецких телеканалах в той или иной форме не напоминали о преступлениях нацистов. Первые лица государства или федеральных земель идут во главе колонн антифашистов.
В Латвии всё наоборот. В середине 90-х парламент внес в календарь памятных дат 16 марта — день создания латышского легиона СС. В этот день в направлявшейся от Домского собора к Памятнику Свободы колонне рядом с легионерами маршировали депутаты, министры, другие официальные лица. После протестов из-за рубежа с неохотой убрали дату из календаря, а министров — из колонн. Но шествия продолжались. И хотя стариков-легионеров становилось все меньше, число сопровождавших все увеличивалось. Менялось их качество. Сначала это были среднего возраста депутаты из партии «Отечеству и свободе». Затем к ним присоединились бравые молодые люди из партии «Всё для Латвии», которым «умеренные» националисты руки не подавали. А вот в этом году те же бравые молодцы шли к памятнику уже как депутаты Сейма.
С.К. Вы хотите сказать, что в реальной политической палитре Латвии наблюдается реальное усиление коричневых оттенков?
Т. Ж. Не только усиление, но, что еще важнее, резкое их омоложение. Отсутствие гражданства и равных прав для всех жителей Латвии, заложенное в фундамент нынешнего латвийского государства, должны были, по замыслу его идеологов, обеспечить латышам приоритет во всех структурах власти. Но сегрегированное общество генетически нездорово. Принцип «разделяй и властвуй», по которому строилась система, подразумевает культивирование ненависти, и ее переизбыток впитывает в себя незакаленное поколение привилегированной касты — молодые латыши.
В нашем обществе произошло смещение очень важной, начальной точки политической оси координат. То, что двадцать лет назад считалось разумным и приемлемым подавляющему большинству и потому расположенным в центре оси координат, — нулевой вариант гражданства, право представителей меньшинств получать образование на родном языке и общаться на этом языке с властями, — сейчас сдвинулось очень далеко от начала координат и считается признаком левого радикализма. Соответственно и весь классический правый фланг сдвинулся в центр, а на свободное место прочно и уверенно уселись молодые национал-фашисты. Если на этих качелях не появится сильного противовеса на левом фланге, вся конструкция завалится и неминуемо окрасится в один цвет.
С.К. Неужели нет никаких шансов на полноценную левую латвийскую политику? Неужели и впрямь вся левизна в Латвии окажется целиком только в русском лагере? Согласитесь, это ведь достаточно странно.
Т. Ж. Мы говорим здесь о левом фланге особой политической оси. Оси, на которой расположен спектр взглядов на проблемы равноправия и уважения к инако-говорящим, думающим, выглядящим. В Латвии позиционирование по этим вопросам, увы, зависит от национальности. Возможности латышской части общества в отстаивании принципов равноправия и справедливости значительно ослаблены ощущением своего привилегированного положения. В то же время дискриминируемая русскоязычная община объективно является базой сопротивления режиму сегрегации. Дискриминация здесь двухслойная: община в целом неравноправна потому, что наш родной язык выведен в разряд иностранных. А половина представителей общины выведена еще и в разряд инопланетян: в их «негражданских» паспортах фиолетового цвета по-английски написано именно это слово — «ALIEN». Список различий в правах граждан и неграждан насчитывает свыше восьмидесяти позиций.
С.К. Итак, русские Латвии являются основной базой сопротивления нацизму. А что же официальная Россия?
Т. Ж. К сожалению, круг замкнулся. В 1990 для российского первого лица нас просто не было. В 2011 о нас уже знают, но считают, что «проблема неграждан — внутреннее дело Латвии» (это цитата из выступления Дмитрия Медведева на брифинге по итогам встречи с латвийским президентом Валдисом Затлерсом).
Ну что ж, волю к сопротивлению нам ни у кого занимать не надо.
В начале 90-х устояли против политики «выдавливания»: добились специального статуса для неграждан и сорвали планы искусственного создания «нелегалов».
В начале нулевых не позволили реализовать грубую насильственную ассимиляцию: акции Штаба защиты русских школ привели к отказу от плана стопроцентного перехода на латышский язык обучения.
Все эти действия были возможны благодаря наличию у общины сильного политического лидера — партии «Равноправие» (впоследствии — партии ЗаПЧЕЛ). Сейчас, еще через десять лет, главный удар направлен именно на этого лидера: делается все, чтобы партия ЗаПЧЕЛ не была представлена в Сейме Латвии. Огонь на поражение идет со всех направлений: сверху, снизу, с Запада, с Востока. Но мы, сознавая серьезность ситуации, верны лозунгу: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях! ».
Нам больно смотреть, как официальная Россия всё больше и больше упрочается в своем полусогнутом положении. Уже и розги для себя заготовила.
В 1991 году первый круг позора завершился распадом СССР.
В 2011 ситуация до боли напоминает ту, двадцатилетней давности. Многочисленные свежие факты предательства интересов русских, живущих в республиках бывшего СССР, ложатся яркими фиолетовыми мазками на картину желтой корысти и оранжевой тупости. В результате смешения всех этих цветов получается только коричневый. Хочется верить, что найдутся люди, способные остановить этот грязный поток, готовый расползтись по всей Европе.
С. К. В Латвии вот-вот состоятся выборы. Из чего, по вашему мнению, должен исходить голосующий на этих выборах избиратель?
Т. Ж.Из того, что нацистская угроза действительно нарастает. Не должно быть никаких иллюзий по этому поводу. Сейм Латвии вполне может оказаться коричневым. И тогда начнется новое наступление на русскоязычное население. Это будет самое мощное наступление. Для того чтобы его отбить, необходимо единство всех антинацистских сил Латвии. Если же его отбить не удастся, всем русскоязычным, живущим в Латвии, придется худо. Кому-то кажется, что можно договориться с латвийскими националистами. С умеренными латвийскими националистами, действительно, можно о чем-то как-то договариваться. Но крайние готовы договариваться с русскоязычными сегодня не больше, чем Гитлер с евреями. Говорю об этом ответственно — как депутат Европарламента. Крайние националисты либо получают отпор, либо приступают к окончательному решению русской проблемы в Латвии. И тут для них — что русские граждане Латвии, что неграждане.
Я не хочу сказать, что нас начнут помещать в концлагеря или сжигать в крематориях. Но возможны все средства крайнего давления на нас, сочетаемые с нынешней гибкой и зыбкой международной ситуацией. Никто нам не поможет избежать надвигающейся большой беды. Никто, кроме нас самих. Тут бессмысленно отсиживаться, бессмысленно уповать на какие-либо компромиссы. На компромиссы пойдут, только если мы будем сильными. Если мы будем слабыми — растерянными, надеющимися на то, что как-нибудь обойдется, разобщенными, — нас добьют до конца.
С. К. В Латвии несколько партий отстаивают права русскоязычного населения. Вы призываете к преодолению разобщенности сил, отстаивающих такие права. Что это значит с практической точки зрения?
Т. Ж. Давайте спокойно и внимательно разберёмся в ситуации. Партии, представляющие русскоязычное население, отличаются по своему подходу к ситуации. Одни считают, что можно договориться с умеренными латвийскими националистами. Правомочен ли такой подход? Тут все зависит от того, какова будет судьба этих умеренных националистов. Если они могут победить, то партии, агитирующие за компромисс, имеют шанс войти во власть. А если умеренные националисты будут разгромлены, а к власти придут крайние?
Тут я вновь вынуждена вернуться к моему печальному прогнозу. Либо он верен, либо неверен. Как депутат Европарламента, я обладаю теми многими знаниями, которые умножают скорбь. Я не голословно утверждаю о реальности угрозы окончательной нацификации Латвии. У меня есть данные, свидетельствующие о том, что побеждает именно эта тенденция. Или, точнее, что этой тенденции дадут победить. Представьте себе, что это произойдет именно так. Что умеренные националисты будут разгромлены в Латвии в 2011 году так, как они были разгромлены в Германии в 1933-м. Что тогда произойдет с политикой компромисса? К чему сведется компромисс? Образно говоря, к тому, чтобы выбирать между расстрелами и печами крематория?
Я выступаю за полное, категорическое единство всех здравомыслящих сил. Русскоязычных в первую очередь. За то, чтобы эти силы выступили одним фронтом перед лицом нацистской угрозы. Но я предостерегаю от иллюзий, игр, основанных на принципе «и нашим, и вашим». Это не призыв к оголтелости, к экстремизму. Это призыв к респектабельной, ответственной мобилизации перед лицом огромной угрозы. Как говорила героиня одного прекрасного советского фильма, «в огне брода нет». Это полностью относится к нынешней политике в Латвии.