Апостроф
01 июня 2011 года Номер 22 (915)
Юрий Кузнецов. Стихотворения и поэмы. Том I. 1953–1964. — М. : Литературная Россия, 2011, 504 с., 3000 экз.
В чем не откажешь главному редактору «ЛитРоссии» Вячеславу Вячеславовичу Огрызко, так это в уникальном, по сути, симбиозе русского культуртрегерства с острым чувством социальной, идейной, рыночной и любой прочей конъюнктуры. Взяться в нынешних условиях за издание полного (академического?) собрания поэтических сочинений Юрия Поликарповича Кузнецова, подготовленного Евгением Владимировичем Богачковым, — это своего рода подвижничество.
Да, 74 страницы предисловия и послесловия плюс скрупулезно подобранный в хронологическом порядке корпус текстов как опубликованных, так и рукописных, плюс комментарии составителя к каждому стихотворению — это претензия именно на академичность издания, где собственно текстам поэта отведено лишь около половины объёма книги. Евгений Богачков признается, что до 2002 года даже понятия не имел, кто такой Юрий Кузнецов. Видимо, поэтому он воспринимает творчество автора «Атомной сказки» и «Петрарки» уже как некую классическую данность, вне его литературного и идейного контекста 60-х—80-х, да и более поздних годов, когда, собственно, и состоялся феномен Юрия Кузнецова.
Несомненно, такой подход не только имеет право на жизнь, но со временем он, возможно, станет определяющим в оценке творчества поэта. Но сегодня издатели явно «играют на опережение», провозглашая Юрия Поликарповича гением всемирного уровня. «Юрий Кузнецов — один из редких поэтов, кто остался в мировой литературе не строчкой и даже не одним стихотворением, а бурным водопадом, который в корне изменил русло современной русской поэзии», — так начинает своё послесловие Вячеслав Огрызко…
Позвольте, спрошу я, а что такое «мировая литература» сегодня? Какими фигурами и произведениями она представлена? Паоло Коэльо и Харуки Мураками? Габриэль Гарсиа Маркес и Марио Варгас Льоса? Или это Джоан Роулинг и Стивен Кинг?
И, главное, как же, например, Николай Рубцов (1936–1971), Анатолий Передреев (1932–1987), Владимир Соколов (1928–1997)? Они, что — «поэты кузнецовского круга» и не более того? Да, Юрий Кузнецов «продержался на дистанции» дольше своих соратников и друзей по поэтическому цеху, хотя и сам прожил вовсе не до глубокой старости. Но не слишком ли тесно окажется даже двум гениям на одной кухне, как гласит известная литинститутовская (и даже литобщежитская, с улицы Добролюбова, 9) легенда?
Нет, я согласен, что «лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии», но сегодня так «масштабировать» творчество Юрия Кузнецова в отрыве от творчества его современников и единомышленников — мероприятие более чем рискованное и способное привести к результату, который окажется прямо противоположным ожидаемому.
И, уж конечно, в «настоящем» академическом издании, а не в «закосе» под него, речь может идти только о творчестве автора, а не об отношении исследователей и к автору, и к его творчеству.
И, уж конечно, для «настоящего» академического издания просто обязателен хотя бы минимальный иллюстративный ряд, блистательно отсутствующий: ни одной фотографии поэта, за исключением представленной на обложке, ни одной страницы его рукописей, — в «литроссовском» исполнении. Видимо, из соображений экономии всё-таки, а не по причине отсутствия доступа к последним…
И, уж конечно, именно в «настоящем» академическом издании выглядит не только оправданным, но и бесспорным помещение всех без исключения произведений автора в различных вариантах. Даже таких:
…Провожал домой
Девушку одну
Парень молодой…
Глядя на луну,
Он сказал тогда:
«Любишь или нет? »
И сказала: «Да», —
Милая в ответ.
Тьма ночная, скрой,
Тайну схорони —
Где и что порой
Делали ОНИ
Ох, любовь, любовь…
Лишь любовь! Всё прочь!..
Мать, а ну, готовь
К свадьбе свою дочь!
1954
Прямо скажу, что эти вторичные и явно подражательные стихи тринадцатилетнего автора — далеко не «Белеет парус одинокий… » восемнадцатилетнего Михаила Лермонтова, а потому их публикация не добавляет никакого «классического» авторитета Юрию Кузнецову, творчество которого в целом, на мой взгляд, до сих пор остаётся жгуче современным и потому не подвластным пока отстраненно-академическому (а тем более — псевдоакадемическому) представлению.
При всем уважении к колоссальному труду, проделанному и Евгением Богачковым, и Вячеславом Огрызко для издания полного собрания кузнецовских стихотворений и поэм, приходится констатировать, что результатом этого труда стало трагическое «непопадание в жанр», или, говоря словами Михаила Бахтина, «в хронотоп». Настоящее время и место для таких изданий Юрия Кузнецова наступят, скорее всего, лет через двадцать-тридцать.
