СТИХИЯ

НОМЕР 24 (865) ОТ 16 ИЮНЯ 2010 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Александр Кувакин
СТИХИЯ

***
А.
От порога — родные ухабы.
Впереди — мировая Луна.
Сотрясает небо Каабы
Золотая твоя струна.
И вкруг Солнца парит неземное.
Говорят: "Это просто слова".
Отчего же тогда в знойном зное
Птица вещая вечно жива?
И откуда такая сила?
Сила — вот она:
деньги да власть…
Но она в оны дни молила —
И завеса разорвалась.
Тьма всё гуще.
Полет всё выше.
Но с неведомой высоты
Птица вещая тех, кто слышит,
Узнаёт, окликая на "ты".
***
Ещё тревожит девятнадцатый,
Ещё кипит в крови двадцатый,
Ещё поют в Кремле семнадцатый,
Но двадцать первый — час расплаты.
Домов нестройные строения,
Дворов глухие очертания,
И жителей полночных пение —
Всё растворится в расставаниях.
И белым, словно вздох, поднимется,
Навеки покидая землю,
И зарыдает, что отнимется
Всё, что на небе не приемлют.
ИМПЕРИЯ
Обречено. Обречено на слом —
И я, и ты, и вы, и сад, и дом.
Советский сад и русский дом при нём
Обречены на слом и на подъём.
Не будем колдовать и ворожить,
Не будем пыль забвенья ворошить.
А будем строить дом и сад сажать —
Чтоб с Богом жить и в Боге умирать.
***
Если б только стужа!
Если б только ночь!
Если б только ужас
Гнал вперёд и прочь!
Вязли бездорожьем,
Но слова нашли —
Те, что и моложе,
И прочней земли.
Римляне отмечали юбилей только два раза в жизни: в пятьдесят и, при особой милости богов, в сто лет. Сегодня юбилеев — как огурцов в кадушке. Всё лезет в патриции. Всё юбилеит по поводу и без. Особенно же — русские писатели. Правда, не от большой радости…
Юбилей Кувакина законен (он без "хвостиков"). И радостен. Полвека собственного времени, разъятого меж двух веков русской истории.
Перефразируя Блока, можно сказать: будущее — это возмездие. Суд. И только сознанию сектанта или неофита в этой суровой законченности может примерещиться амнистия.
Однако именно здесь, в нечеловеческой уже определённости, поэт находит радость, радость поля, где плевелы вымахали в полный рост и едва ли не заглушают добрую пшеницу; радость близкой жатвы, которая воспринимается как освобождение; радость слов, которые неизбежно настигают царя Валтасара: "Ты уже взвешен, и найден слишком лёгким".
В стихах Александра Кувакина музыка с годами нарастает, это признак подлинности пути. Быть может, он, по-человечьи, с радостью и затерялся бы "среди детей ничтожных света", но стихия, которой поэт некогда вверил себя — ревнива. И, наделяя, отбирает. Покой, уют, удобную глупость, необременительную праведность. Дары, получаемые взамен, неоспоримы для самого певца, и очень сомнительны для толпы. И всё это — по-пушкински, всё — радостно.
Алексей Шорохов