В нашей газете не раз поднимался вопрос о наличии двух (и даже большего числа) течений внутри Русской Православной Церкви. Поскольку церковь наша велика, растворена в русском народе и включает в себя представителей иных народов, в самом факте разнородности её частей нет ничего удивительного и ничего трагичного. Напротив, при определенных условиях многомерность и сложность может послужить на великое благо, на усиление церкви, народа и государства.
Одним из этих условий является сохранение атмосферы смирения и братской любви внутри Церкви, а вторым — гармоничное церковное управление. Что исключает ситуацию, когда одна часть церкви начинает блокировать, тормозить, притеснять, унижать, душить и топтать другую, противоположную.
Не так давно мы писали об "устроителях" и "обличителях", явившихся среди мирян и духовенства, продолжающих в современных условиях давний духовный спор между иосифлянами и нестяжателями.
Но богословский, мировоззренческий конфликт Иосифа Волоцкого и Нила Сорского, случившийся пять веков назад, с трудом переводится на язык современности.
Впрочем, тут следует признать, что наша с вами "современность" вообще не имеет своего адекватного языка.
Попытка представить противостояние внутри русской церкви как борьбу между западниками, модернистами, экуменистами с одной стороны и традиционалистами, ортодоксами, изоляционистами — с другой, на мой взгляд, сильно искажает действительность.
Разумеется, в рамках Московского Патриархата существуют и либералы, и модернисты, и проповедники бегства из мира, и даже сторонники старого обряда. Но не эти силы формируют сегодня острие конфликта внутри церкви.
Сегодня сталкиваются и искрят два мощных направления — условно их можно обозначить как "народное" и "интеллигентское".
Прежде чем раскрыть данный тезис, позволю себе два важных замечания и одну маленькую историю.
Первое. Умозрительный вопрос о том, нужно ли православной церкви активнее погружаться в пучину мира ради спасения своих чад? — этот вопрос давно решен. Русская церковь сегодня, в основной своей части, пребывает в самой толще народной жизни. И ведёт себя там максимально активно, то есть насколько хватает ей сил и средств. Хотя никто не отрицает, что сил и средств не очень-то и много...
Второе. Считается, что народ всегда безмолвствует, а интеллигенция всегда разговаривает. А раз ты открыл рот, то какой же ты народ? Мол, за народ всегда говорит всё та же интеллигенция, но второго сорта — из глубинки, поплоше да побледнее. Думаю, это ложный тезис, хотя бы потому, что интеллигенция тоже не всегда разговаривает. Временами предпочитает есть гранты да помалкивать.
А теперь случай из жизни. Нескольких журналистов и нескольких пишущих священников пригласили на совещание по случаю открытия нового глянцевого журнала православной направленности. Я был в числе званых.
Владелец журнала, приглашая нас к сотрудничеству, простодушно заявил: "Концепция такова — это журнал для богатых православных". Батюшка, сидящий рядом со мной, нагнулся к моему уху и шепнул: "Странно, что такой журнал не назвали, к примеру, "Игольное ушко"...
Эту историю я привожу потому, что сегодня активная часть московского церковного сообщества встала на позиции "умных православных" и считает всех остальных, коих подавляющее большинство, заведомыми дураками, фанатиками и мракобесами. Интересно как следовало бы назвать их главный журнал? Наверное "Российский мудрствователь".
Для простоты назовем две упомянутые силы Умниками и Народниками. Умники в подавляющей массе своей принадлежат к столичному образованному и обеспеченному классу. Они миссию Церкви видят в проповеди Евангелия среди хиппи, байкеров и брокеров, поскольку сами вышли из этих сообществ. В общем — это люди большого города, дети мегаполиса. Отказывать им в праве называть себя православными христианами никак нельзя. Ведь ревизия, которую производят Умники, не столь очевидна. Более того, Умники склонны издеваться над суевериями и фобиями Народников, тем самым выставляя именно себя истинными православными.
Основное противоречие между Народниками и Умниками лежит в плоскости приятия или неприятия существующей социальной, политической, духовной атмосферы. Народники, приближенные к донной, низовой жизни, видят вокруг себя признаки жуткого упадка и разложения, что перекликается с евангельскими текстами про Последние времена. Умники таковых признаков не видят или не желают видеть и "отодвигают" приближение Последних времен в будущее, на неопределенный срок. Отношение к государству и к собственности у двух этих церковных течений совершенно разное.
Умники мыслят рационально, как любой зрелый городской обыватель. Для них государство — один из инструментов жизнеобеспечения, который, как система пищеварения, может работать хорошо, а может и давать сбои, требовать лечения или даже операции. Народники настроены мистически, и даже в современном, погрязшем в воровстве и предательстве, русском государстве видят не систему, а Царство, силу, удерживающую весь мир от падения. Потому-то в их глазах крах России приведет к окончательной всемирной катастрофе.
Бытийный комфорт, земное преуспеяние, жизненные навыки не особо ценятся Народниками. Как и большинство русского народа, они не склонны заниматься благоустройством быта. Умники, напротив, ценят профессионализм и удобства. Народники видят в Церкви своё последнее убежище, Умники — резной красивый терем.
Умники увлечены миссионерством, Народники — миссианством. Если Умнику сказать про особый путь России — он рассмеётся тебе в глаза или, наоборот, начнёт молоть нечто несусветное. Умники стараются не подавать нищим, не любят советскую власть и Ивана Грозного. Для большинства Народников важна фигура Сталина. Для них он — "царь бедных" и "последний кесарь". Умники любят демонстративно слушать рок-музыку и симфонии, иногда даже сами их сочиняют. Народники ценят народные песни, знаменный распев, ансамбль "Казачий круг" и всё остальное, но не выпячивают свои вкусы. Народники — люди униженные и оскорбленные, по факту. Умники — возвышенные и удовлетворенные.
Конечно, моё сравнение Умников и Народников содержит в себе значительные элемент фельетонности. Это даже не типы, а картонные модели.
С живыми людьми всё обстоит и страшнее, и прекраснее. Дай Бог всем веры, терпения и разума!
