ЭСХАТОЛОГИЯ ВЛАСТИ

НОМЕР 4 (740) ОТ 23 ЯНВАРЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Сергей Кугушев
ЭСХАТОЛОГИЯ ВЛАСТИ

Власть таит в себе много измерений, и сакральное измерение — одно из определяющих. Власть не просто организует жизнедеятельность рода человеческого. Она является сердцевиной трех жизнеопределяющих отношений человека. К небу — в виде институционализированной веры, или религии. К себе самому — социуму, определяемому политической матрицей. И к природе — в форме коллективного взаимодействия по производству и присвоению благ окружающего мира.
Власть как атрибут человеческого сообщества, согласно христианскому канону, исходит "от Бога". С другой стороны, она традиционно связывается с темной стороной человеческой натуры, со злом. По утверждению рафинированного консервативного мыслителя графа Жозефа-Мари де Местра, власть — это вестник из чужого мира, свидетельство человеческой испорченности, материализующаяся в фигуре палача.
Современный российский исследователь Игорь Данилевский в своей революционной работе "Структуры коллективного бессознательного" утверждает, что в основе власти лежит некая структура, "матрица возможного взаимодействия людей, независимая на практике от контроля со стороны их разума". Власть есть импринтированная в коллективное бессознательное матрица взаимодействия людей. В силу этого она является универсальной формой организации человеческих сообществ.
Выделим три основные типа власти: криптократию, кратократию и смыслократию.
Криптократия — это не обязательно скрытая власть. Криптократия имеет место тогда, когда определенная социальная группа или их совокупность — так называемая элита — обладает монопольным правом на власть и соответственно является носителем "Тайны власти".
Наиболее зримый пример криптократии дают нам Соединенные Штаты, где она реализуется как бы в квадрате: с одной стороны, власть является прерогативой очень узкого социального слоя американского общества, а с другой стороны, реальной властью обладают в США не столько номинальные ее носители, сколько те, кто держится в тени или, по крайней мере, не на первых ролях. В качестве ярких примеров можно привести знаменитого "полковника" Эдварда Манделла Хауса, Бернарда Баруха, Генри Киссинджера, Джорджа Буша-старшего и т. п.
Хрестоматийный пример кратократии, то есть в буквальном смысле "власти самой власти", дает русская история. Об этом блестяще поведали Андрей Фурсов и Юрий Пивоваров в своем фундаментальном цикле "Русская Система". Они писали следующее: "Русская Система — это такой способ взаимодействия ее основных элементов, при котором Русская Власть — единственный социально значимый субъект. Если Русская Система есть способ контроля Русской Властью над русской жизнью, то Лишний Человек — мера незавершенности системы, индикатор степени "неперемолотости" русской жизни Системой и Властью. Процесс взаимодействия, с одной стороны, Русской Системы и Русской Власти, а с другой — Русской Системы и русской жизни (в которой Система далеко не все исчерпывает и охватывает, а в Системе не все Власть) и есть Русская История."
Наконец, третьим типом организации общества является смыслократия, при которой организующим началом выступают идея, вера, культурно-исторический тип. В случае смыслократии правящая элита является наиболее продвинутым носителем того или иного смысла и занимается его трансляцией внутрь общества и вовне, в мир. Примерами смыслократии могут служить Византия, Советский Союз, Халифат, нацистская Германия, фашистская Италия. Отличительной особенностью смыслократии является особая важность гипнотического инструментария. Смыслократия существует как бы не только на уровне рационального сознания, но апеллирует к базисным программам и матрицам, к установкам коллективного бессознательного, к глубинным сюжетам и структурам культурного кода того или иного народа.
Теперь настало время обратиться к одной из самых поразительных работ, которая могла бы оказать влияние на общественное сознание, но не сделала этого, будучи замалчиваемой, выведенной из круга научных дискуссий. Речь идет о книге Каспара Т. Бруэра "Скольжение", которую мы излагаем по дайджесту, подготовленному Александром Розовым.
Эта небольшая книга была написана в разгар "холодной войны" и издана в 1974 году, оставшись практически незамеченной аналитиками и учеными, непризнанной общественным сознанием. Как сказал по этому поводу сам автор: "Множество этих умных и образованных людей как-то упустили из виду, что главным достоянием человечества является не энергетика, не природная среда и (как бы кощунственно это ни звучало) не мирное сосуществование наций. Главным достоянием человечества является сам человек — как разумное существо, со своими желаниями, своими действиями и (что немаловажно) своими ошибками".
Можно сказать, что книга Бруэра — это работа над одной огромнейшей околонаучной ошибкой: утверждением, будто эволюция человека, как биологического вида Homo sapiens, прекратилась с возникновением цивилизации — поскольку якобы перестал действовать биологический естественный отбор.
Бруэр приходит к выводу о наличии в человеческой истории, начиная с определенного момента, системы отрицательного естественного отбора, когда стали выживать эволюционно более слабые особи с различного рода дефектами, чем те, которые погибали. Этот шокирующий вывод он сделал на примере кроманьонцев. Кроманьонцы — наиболее древняя из известных рас современного человека. "Люди этой породы, владевшие Европой еще 10 тысяч лет назад, в среднем существенно превосходили современного белого практически по всем физическим и, видимо, интеллектуальным параметрам... Судя по имеющимся реконструкциям, кроманьонский человек также гораздо более соответствовал эстетическому идеалу, чем современный белый, т.е. при обычных условиях обладал бы преимуществами при выборе сексуального партнера".
Красота, здоровье, интеллект, изобретательность и художественный вкус кроманьонцев давно уже поражают воображение ученых, писателей и философов. Тридцать тысяч лет назад этот человек в очень трудных условиях не только сумел выжить, но и передал своим потомкам многие достижения первобытной цивилизации. Он отличался высоким ростом (более 180 см), имел пропорциональное сложение, больший вес мозга, чем у современного человека. В те давние времена население всей нашей планеты едва ли достигало численности населения крупного современного города. Не было ни школ, ни традиций в современном смысле этого слова. Тем не менее кустарь-кроманьонец в одиночку в течение лишь одной своей жизни успевал сделать поразительные открытия. Этот доисторический мастер открыл в числе прочих и технические приемы футуристов, кубистов и модернистов XX столетия.
В общем, кроманьонцы были со всех сторон совершеннее нас, современных людей... и тем не менее, казалось бы, вопреки логике естественного отбора, их нет, а мы — есть.
Отмечая, что кроманьонская раса исчезла сравнительно недавно, всего за тысячу лет до новой эры, Бруэр задается вопросом: если естественный отбор прекратился, то почему человеческая раса не остановилась в биологическом развитии, как это происходит с животными-эндемиками, например, с австралийскими сумчатыми или полуобезьянами Мадагаскара, а стала биологически деградировать?
Автор последовательно доказывает несостоятельность версии о том, что биологическая деградация человека вызвана социальной заботой о нежизнеспособном в естественных условиях потомстве, вследствие чего якобы происходит "сохранение негативных генов". Он говорит о том, что во-первых, само по себе выживание слабых может лишь остановить эволюцию, но не повернуть ее вспять, а во-вторых, такое выживание имело место уже в среднем палеолите и не повлияло негативно на формирование кроманьонской расы.
Наконец, замечает Бруэр, никакими причинами вроде пассивного накопления неудачных признаков нельзя объяснить такую быструю биологическую деградацию, какая имела место в северо-средиземноморском регионе уже в исторический период — то есть примерно между 1500 г. до н.э. и 1500 г. н.э. Настолько быстрые процессы негативного изменения среднего фенотипа расы наблюдаются при действии факторов особого интенсивного отбора, как, например, при целенаправленном выведении человеком для декоративных целей заведомо нежизнеспособных пород собак и некоторых других домашних животных.
Бруэр приводит данные исторических документов эпохи великих географических открытий (XV-XVI вв.), где высказывается изумление явным психофизическим и эстетическим превосходством дикарей-туземцев над европейцами (в некоторых случаях это превосходство было так велико, что европейцы объясняли его колдовством). На генетическую деградацию европейцев указывает, по его мнению, и возникшая в раннем средневековье проблема наследственных уродств не только при ближнем, но даже и при дальнем инбридинге у европейцев.
Чтобы ответить на вопрос о биологической деградации, Бруэр делает вывод, что за такой негативный отбор ответственен сам социум. Современные общества по природе своей являются так называемыми "сервитивными обществами": человека удерживает в них его полная неспособность обслужить себя за пределами социума. Сервитивное общество стабильно при любой численности в силу специфических свойств включенных в него людей: их не надо удерживать силой, поскольку им некуда идти, они не в состоянии обеспечить собственную жизнедеятельность вне рамок определенной, конкретной социальной системы, с присущим именно этой системе способом материального обеспечения потребностей индивида. Именно на безысходности покоится власть в сервитивном обществе. Не насилие, а беспомощность становится альфой и омегой этой власти.
Бруэр рисует портрет среднего человека сервитивного общества. Такой индивид не должен обладать слишком крепким здоровьем, хорошей психомоторикой, быстрой реакцией и развитым интеллектом — в противном случае он, безусловно, сможет выжить если не индивидуально, то по крайней мере в условиях автономной микросоциальной группы, устроенной по кооперативному принципу (как это свойственно первобытным племенам). Дополнительным свойством, гарантирующим его пребывание в сервитивном обществе, является отсутствие волевых качеств и готовности к самостоятельным решениям.
К чему приводит власть, базирующаяся на сервитивном обществе и организующая отрицательный естественный отбор, Бруэр показал на примере европейских обществ. Впрочем, со времени написания "Скольжения" по западным странам появились куда более свежие данные.
Так, по исследованиям международного клуба Mensa International, распределение значений IQ в такой развитой стране, как США, за 2002 год выглядит следующим образом: 125-150 баллов — у 5% американцев; 110-125 — у 20%; 90-110 баллов — у 50%; 75-90 баллов — у 20%; 50-75 баллов — у 5% граждан США. Как известно, у очень умного человека IQ превышает 130 баллов, у достаточно умного лежит в интервале от 120 до 130, у среднего — от 110 до 120, а у дурака (в бытовом смысле слова) IQ составляет от 90 до 110. Ниже 90 идут различные фазы олигофрении, а порогом слабоумия в медицинском смысле считаются 75 баллов.
Таким образом, 75% американского общества составляют уже разнообразные дебилы: от бытового дурака до клинического идиота. И данная ситуация всеми силами поддерживается социальной политикой США. Так, в бюджете федеральных образовательных фондов на поддержку дебилов тратится 92% средств, а на поддержку особо одаренных — всего 0,1% средств.
Вообще, средний IQ в "цивилизованном" мире, начиная, по крайней мере, с 1994 года, падает примерно на 1 балл ежегодно. Это значит, что при сохранении имеющегося тренда средний европеец или американец имеет все шансы вернуться к состоянию олигофрении уже к 2044 году.
Можно было бы злорадно повеселиться и воскликнуть: "Они-то дураки, а мы умные!", если бы не исследования группы Цалко, которая на протяжении долгого времени ведет такую же статистику по Москве. Показатели до удивления сходны с американскими, и динамика такая же. Эти исследования подтверждают устойчивое и равномерное, из года в год, устойчивое оглупление российских граждан. Люди бегут от реальности. Приведу еще несколько цифр. Только официально, т.е. занижено в разы, у нас три миллиона наркоманов и пятнадцать миллионов алкоголиков. Шестьдесят тысяч человек ежегодно, согласно официальным милицейским сводкам, сводят счеты с жизнью. По данным медиков, на практике таковых в 2 раза больше.
По сути, речь идет о стремительной деэволюции человека в интеллектуальном и физическом смысле, совершаемой в результате определенной организации общества и вполне конкретных усилий криптократии. На наших глазах психиатрия из медицинской дисциплины превращается в прикладную политологию.
Современный российский режим, стараясь втащить Россию в так называемое "цивилизованное человечество", по сути, эволюционирует из кратократии в криптократию со всеми вытекающими последствиями и прежде всего — со свойственной криптократическим режимам нарастающей дебилизацией населения.
Единственной альтернативой подобной эволюции власти в сторону криптократии является решительный выбор смыслократии как типа организации власти. Но для этого должен быть явлен Большой проект, вокруг которого мог бы выстроиться смыслократический режим и его новая элита. При выдвижении системообразующего Большого проекта ключевым фактором является его опора на глубинные структуры исторической памяти, на матрицу коллективного бессознательного, на архетипические сюжеты, организующие социальное взаимодействие. Большой проект, таким образом, оказывается точкой сборки элиты, а затем, через воздействие на коллективное бессознательное, способом собирания нового общества, а точнее, переструктуризации старого.
Либо такой проект будет явлен, либо мы разделим судьбу всего цивилизованного человечества, когда дурак будет вести диалог с олигофреном относительно счастливого будущего человечества.