МЕГАМАШИНА

НОМЕР 1 (737) ОТ 2 ЯНВАРЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Георгий Судовцев
МЕГАМАШИНА

Недавно на собрании Российской Академии наук обсуждалось состояние русского языка — всё-таки 2007 год был официально объявлен в нашей стране Годом русского языка, и не кем-нибудь объявлен, а лично президентом Владимиром Владимировичем Путиным. Супруга которого, Людмила Александровна, тоже не раз высказывалась в поддержку "великого и могучего", активно защищала от "реформаторов-модернизаторов" букву "ё" и, более того, с 2005 года возглавляет созданный по ее инициативе возглавляет Фонд поддержки русского языка.
Казалось бы, при такой-то поддержке должен язык наш если не совсем плодоносить, то уж процвести — наверняка. Однако академики бьют тревогу: ареал русского языка за пределами РФ стремительно сужается, и прежде всего — на так называемом постсоветском пространстве. При этом почти 26,5 млн. жителей бывших республик СССР вне России всё еще свободно владеют русским языком как родным, свыше 63,5 млн. владеют им в объеме "читаю и говорю", а в целом наш язык знаком в современном мире более чем четверти миллиарду человек. Но этот гигантский ресурс культурного и, по большому счету, геополитического влияния России стремительно тает. Если в Европе, Америке и Израиле численность свободно владеющих русским языком остается примерно постоянной (всего около 7 млн. человек), то в "ближнем зарубежье", включая страны Балтии, оно сократилось с 90-х годов вдвое. Вообще не владеют русским языком 8 млн. человек на Украине и 1 млн. в Грузии. Количество русскоязычных школ на постсоветском пространстве сократилось за 90-е годы втрое: с 20 до 7 тысяч, а число детей, обучающихся на русском языке, сократилось более чем на 2 млн. — до 3,1 млн. человек.
Понятно, что все эти тенденции в первую очередь связаны с этнократическим характером подавляющего большинства бывших союзных республик, для элит которых "орды русских варваров, ворвавшихся в их родные города и оставивших после себя театры, библиотеки, университеты", — самый удобный "образ врага", необходимый для политической и прочей самоидентификации подвластного населения.
Но этот упадок русского языка во многом является и следствием той культурной политики, которая фактически от имени государства и государственных корпораций проводится сверху вниз, от ФАККа Швыдкого (подобрали же аббревиатурку, англоманы! — Г.С.) до последней сельской школы и библиотеки. Телевидение, радио, редакции газет и журналов, книжные издательства, театры, кино, музеи, — вся "культурная мегамашина" Российской Федерации сегодня почти в открытую работает против прошлого, настоящего и будущего России.
Во-первых, разрушая традиционную систему ценностей отечественной культуры, основанную на приоритете общественных интересов над личными.
Во-вторых, на этой основе глумящихся над нашей историей и всячески фальсифицирующих её.
В-третьих, внедряя в общественное сознание России либеральную "общечеловеческую" парадигму, — как через специально созданные с этой целью феномены западной массовой и "элитарной культуры", так и через их многочисленные "копии" и "клоны".
На выходе получается такой вторичный и отрицающий сам себя культурный продукт, что он никого и никаким образом не может привлечь к современной российской культуре, основанной на русском языке. То же самое во многом (хотя пока и в меньшей степени) касается тех идеальных продуктов, которые могут сегодня предложить "стране и миру" сама российская наука, российское образование, российская идеология, политика и экономика.
Конечно, заговори нефть и газ — за нас и вместо нас — по-русски, никакой проблемы с русским языком не было бы и быть не могло. Но, поскольку это не так, итоги Года русского языка и пятнадцатилетия "новорусской демократии", надо признать, являются неутешительными.