ЗАПРОС НА ФИЛОСОФИЮ

№44 (728) от 31 октября 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Андрей Смирнов
ЗАПРОС НА ФИЛОСОФИЮ
К выходу сборника «Кто сегодня делает философию в России»
Мой друг и сокурсник в приступе мизантропии однажды заметил, что единственные люди, которые "хорошо относятся к философам, — это художники". Тем не менее, на право называться философами в России претендуют академические исследователи и разнообразные "эзотерики" из магазина "Путь к себе", психоаналитики и историки, околополитические публицисты и искусствоведы. Иметь корочку доктора философии почитают за обязанность видные политические деятели. (А после их пафосных защит философский народ гадает, кто был реальным автором диссертации). А уж так называемых "философов по жизни" — целые населённые пункты.
Философ порой воспринимается как носитель эдакой "истинной истины", знающий Нечто и способный объяснить мир как никто другой. Однако когда благоговение уходит, то сменяется насмешливым отношением к философу как к носителю "знания", которое "догнать" невозможно, да и не особенно нужно. В определенном смысле профессиональный философ в России — это всегда "немец", то есть немой, говорящий на непонятном языке. (Кстати, именно в этом он парадоксально сближается с миром маргиналитета, где царит странный язык, пространство между молчанием и речью, состоящее из звуков, вибраций, полунамёков).
В свою очередь у некоторых философов порой появляется ощущение, что, закопавшись в книгах, они проходят мимо настоящей, взаправдашней жизни. Ибо "древо познания не есть древо жизни". Как в своё время съехидничал Дмитро Корчинский: " Когда тебе скажут: "Это философ", — спроси по какой статье он сидел?.. Что может знать о субстанции человек, который ни разу не нарушал уголовный кодекс?". Посему, несмотря на всю "обособленность", философы и общество постоянно существует в некотором "единстве и борьбе противоположностей".
В прошлое десятилетие философы сильно востребованы не были. Власть иногда приглашала отдельных "мыслителей" "гуманитарно" осветить своё очередное скотство, но не более того. У "реформаторов" свежи были аллюзии с недавним прошлым, где философов ассоциировали с Агитпропом. К тому же зачем нужна философия, когда работает "философия рынка"? Попытки же встроиться были весьма неуклюжи. Характерна статья за подписью четырёх крупных философов в альманахе 1991 года — "От классовых приоритетов к общечеловеческим ценностям". Дело не в том, что это плохо. Но по прошествии полутора десятилетий стало очевидно — заливают про общечеловеческие ценности, значит, ведётся операция прикрытия для реализации классовых приоритетов.
С другой стороны, и сами философы отказались отвечать на вызовы времени. Ситуация в стране требовала постановки болезненных вопросов и поиска ответов на них: "что такое современная Россия", "в каком мире мы оказались", "куда двигаться". Факт, многие были заняты нужным и важным делом — знакомили страну с неизвестным философским контекстом, переводили тексты, адаптировали традиции. Но в итоге философы оказались на задворках общественного сознания. Подобная ситуация сохранялась долгое время. Сегодня власть внимательно отслеживает интеллектуальные предложения. Владислав Сурков предлагает концепцию "суверенной демократии" на обсуждение Учёным советом Института философии. Хотят слухи об учреждении нового философского проекта, в котором роли модераторов будут принадлежать крупным и популярным фигурам философского сообщества. Что это — попытка приручения, создание властью некоего базиса для обоснования своих инициатив, или за этим стоят болеё серьёзные и глубокие планы — покажет время.
В философском сообществе тоже имеются свои лагеря, среды, друг друга на дух не переносящие или не замечающие. Если в литературном мире в ходу довольно дурацкая формула (за которой частенько скрыты идеологические, политические или эстетические разногласия, противоречия): "Имярек — не писатель", то у философов имеется схожая: "Это не философия".
Институционализированные философы не замечают собратьев— "маргиналов"; те, в свою очередь, считают первых не философами, а историками философии.
Для одних — Мамардашвили — не философ, для других многотомие академика Ойзермана — макулатура. Особняком стоят аналитические философы. В памяти всплывает картинка, как один из известных философов науки издевательски комментировал решение некоторых моих коллег по философскому факультету специализироваться в секторе аналитической антропологии Валерия Подороги: "Бомжи, маргиналы…". В ответ церемоний тоже не наблюдается — Подорога как-то на лекции зло сравнил историка философии с упырём, сидящим всю жизнь в одном углу и сосущим из объекта статьи, книги. В самом деле, философ Кант и философ Иванов, всю жизнь занимавшийся Кантом, писавший предисловия и послесловия, находятся, наверное, на разных этажах.
Академических философов объединяет общая нелюбовь к "мистикам" вроде Джемаля, Головина. Помню определение Подороги в адрес Дугина — "хтонический философ". Не исключаю, впрочем, что Александр Гельевич подобный ярлык проинтерпретировал бы вполне положительно.
Однако следует заметить, что "маргиналы" гораздо более взвешенно подходят к раздаче этикеток и на этом фоне выглядят чуть ли не симпатичнее остальных. Как бы принимая периферийность собственного дискурса, они работают на его объём, содержательность, не брезгуя ни "постмодернистами", ни "академическими" — на выходе получается гораздо более адекватный и взвешенный результат. Зачастую оказывается, что выводы и язык традиционалистов в анализе современных явлений куда тоньше и точнее, чем вымученный социологический инструментарий.
Недавно вышел первый том книги "Кто сегодня делает философию в России" (М.: Поколение, 2007. — 567 с.). Это собрание философских манифестов и бесед. Среди героев данного тома немало тех, кто работает в переходных с философией сферах, — богословие, искусство, культурология, лингвистика, литература. Книга вышла в рамках проекта "Современная русская философия" как обсервационная площадка, с которой можно обозреть сегодняшнее состояние русской философии. Причём во всем её многообразии. В сборнике соседствуют Галковский и Рыклин, Мамлеев и Руднев, Семёнова и Пятигорский. Три беседы, вошедшие в сборник — соответственно, с Гиренком, Зиновьевым и Мамлеевым — первоначально увидели свет в "Завтра". Заголовки публикаций интригуют и спорят между собой — "Миром правят философы", "Честно говоря, никакой русской философии нет", "Назвать себя философом — большая ответственность", "Где пушки — там и философия!", "Философия после приватизации". Философы говорят о своих проектах, размышляют о месте философа в современном мире, подвергают ревизии историю отечественной, да и мировой мысли.
Автором-составителем стал недавний выпускник философского факультета МГУ, "философ антиязыка" Алексей Нилогов. Его разработки также представлены в книге. Нилоговская стратегия презентации проекта очевидно была направлена в медийное пространство. За счёт этого и книга, и проект вызывают живое обсуждение. К тому же Нилогов обошёлся без "партийных" симпатий — и пригласил к диалогу все возможные направления.
Прошлое неустойчиво, но настоящее всегда вызывает большие споры. Отсюда порой уничижительные или ёрнические отзывы о проекте. Кто-то ностальгически вспомнил "философский пароход" и Ленина, его снарядившего, кто-то сделал вывод: "эта книга показывает, что сегодня философии в России нет". Множество претензий шли от состава участников, словно подтверждая описанные в начале рецензии противоречия.
Хотя сам факт даже отрицательных рассуждений показывает, что предмет разговора наличествует, волнует и соответственно, имеет будущее. Вопрос, кто делает современную русскую философию, замыкается на множество других вопросов, традиционно занимающих интересующихся граждан. "Что такое русская философия", "существует ли русская философия", каковы её количественные и качественные пределы… Сегодня практически исчерпан угар по отношению к философии Серебряного века. Но подвешен советский период. Если "русская философия" уплыла на том самом пароходе, кто такие Ильенков, Мамардашвили, Лосев или Зиновьев? Как интерпретировать крепкую советскую марксистскую школу?
Так что разговор о современности может быть хорошим подспорьем для решения вопросов, связанных с прошлым.
Избранный жанр проекта — философская журналистика — вынужденно неизбежен. Но тем самым достигнута открытость — как обычно говорится в аннотациях — "для широкого круга читателей". Книгу просто интересно читать. А вскоре ожидается и продолжение — второй том. Так что в определённом смысле проект "Современная русская философия" активно способствует проявлению отечественной мысли в общественном контексте.
В завершение предоставлю слово составителю: "Россия по определению философская страна. Но я говорю не о народной философии, когда каждый мнит себя философом. Я считаю, что человек не становится философом, а рождается им, равно как и композитором, писателем, художником. Современному российскому обществу потребления не следует ждать от философии какой-то практической пользы с ответами на вопрос о смысле жизни. Философия — это не метафизическое страховое общество. Она помогает обрести человеку самость, найти себя, но отнюдь не в виде примитивных психологических решений. Когда человеку уже невозможно вернуть его самость, философии остаётся лишь утешать…
Современная русская философия ещё во многом является постсоветской. Правда, сейчас появилась философствующая молодёжь, которая не затронута советской эпохой и которая воспринимает философию не как идеологию, а как творчество. Поэтому у русской философии есть шанс выбиться в мировые лидеры. Многие отмечают, что Россия, как и весь мир, переживает гуманитарное безвременье. Однако то, что появляется, — это ростки новых тенденций. Все в ожидании какого-то нового направления, нового "-изма", новой метафизики".