ВРАГ У ВОРОТ

№43 (727) от 24 октября 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Сергей Кургинян
ВРАГ У ВОРОТ
По поводу проблем, поднятых в статье Виктора Черкесова
"ШОКОЛАДНОЕ ИСКУШЕНИЕ"
У вас возросли возможности. Может ли при этом не возникнуть новых проблем? Нет, не может! Чем больше возможностей, тем больше проблем. Еще древние философы это знали. И каждый живой человек — с докторской диссертацией или с обычным средним образованием — это прекрасно понимает. Это не теория. Это такая практика, что дальше некуда.
Рост возможностей может и сломать человека. Жили вы с семьей при среднем достатке — и были счастливы. Появились миллиарды… У жены поехала крыша… Она стала бегать по любовникам… Дети превратились в богатых балбесов… Друзья и родственники перегрызлись…
А теперь вопрос на засыпку: как может не возникнуть качественно новых и невероятно острых проблем у людей (групп, кланов, партий, классов, сословий), которые взяли… нет, не какие-то там миллиарды (это всегда мелочевка)… взяли власть в пределах всей северной Евразии! Взяли власть и заявили, что, мол, "всерьез и надолго".
Рано или поздно они встретятся с настоящими хозяевами мира. Буш — не Рузвельт, а Блэр — не Черчилль? Западная элита не сводится к главам государств! Вы "по факту власти" бросили вызов! Не по содержанию, по факту! "Ждите ответа". Может быть, вас (а вместе с вами и нас) не будут закидывать ядерными боеголовками. Скорее всего, не будут. Хотя, согласитесь, говорить о том, что будут, стали неприлично часто и на неприлично высоком уровне. Но может быть, это всего лишь шантаж… Однако это не значит, что ничего не будет. Просто будет что-то другое. А вот чего не будет — это "шоколада". Для нынешней элиты самый расхожий образ — "всё в шоколаде". Пусть она знает, что кто бы из власть имущих ни возжелал "шоколада" — это всегда кончается очень плохо.
Болтовня о шоколаде — это всегда невроз. Люди с большими возможностями настолько загружены страшными проблемами, прилагаемыми к этим возможностям, что им все время хочется закричать: "Чур меня!" Тщетно. Мир не становится шоколадным. И он уже даже не кажется таковым. "Хочу проснуться властителем… и чтобы было все в шоколаде…" — "Нет, Фердинанд, пора ехать в Сараево!"
Ладно, в Сараево. А если в ипатьевский подвал? Или в румынский Клуж?
Застой — это иллюзия для комсомольских и профсоюзных работников. Если вы от энергии отказываетесь — ее схватит тот, кто хочет отнять у вас власть. И такой соискатель обязательно будет, и не один. Потому как власть!
Условия же ее удержания сводятся к следующему.
Первое. Консолидация элиты. "Партия — это рука миллионопалая, сжатая в один громящий кулак". Почему кулак-то возникает? Потому что есть враг, по которому надо нанести удар. Как только нет врага, громящий кулак превращается в "растопырку" (или многоглавую гидру, каждая из голов которой кусает другие головы). Враг это может не понимать? Не может! Значит, он и будет все размагничивать! Ему-то и нужна элитная расслабуха, то бишь застой. "В тихом омуте черти водятся".
Второе. Наличие сильного общества. Громящий кулак — он не только потому громящий, что все пальцы сжаты. Хотя и для того, чтобы сжать пальцы, нужна энергия. То бишь мобилизация. Но громящий кулак возникает только тогда, когда у тела (то бишь у общества) есть энергия. Не может быть громящего кулака при дистрофичном теле. Дистрофичное общество не может отразить натиск врага.
Конечно, есть соблазн расслабленно усесться на такую клячу, которая заведомо никогда никого не сбросит. Но такая кляча и не поскачет никуда. И расслабленно на ней перемещаться можно только до тех пор, пока не появится враждебный всадник на мощном скакуне. А потом надо будет валяться под копытами победителя.
Третье. Связь между обществом и элитой. Общество может по-разному относиться к власти. Но это не значит, что оно готово лизать сапог поработителя. Не все, кто в 1941 году стал жертвенно бороться с немецко-фашистским нашествием, любили Сталина. Но ведь боролись. И понятно почему.
Вопрос на засыпку: хотели ли американцы, чтобы Советский Союз окреп и обновился? При этом в нем победил бы дух демократии и прогресса, реальной многопартийности и гражданского общества, информационной свободы и так далее? А президентом окрепшего и обновившегося СССР стал их сторонник А.Д.Сахаров?
Есть еще идиот, который считает, что они были бы этим довольны? Если такой идиот есть, то я с ним спорить не собираюсь. Пусть это делают педагоги в школе для дефективных. Но мне кажется, что таких идиотов все меньше. А было их очень много. Я бы сказал, страшно много.
Вот говорят: "другая цивилизация". А что значит цивилизация? Это самодостаточная социально-культурная система, рассматривающая другие системы как сырье для саморазвития. То есть как пищу. Если другой цивилизации выгодно вас сожрать (а ей это почти всегда выгодно), она так и поступит. Она вообще сделает с вами то, что ей выгодно. Потому что вы ей чужие. Если ей выгодно отправить в расстрельный ров половину России — она вряд ли остановится. А почему, собственно, она должна останавливаться? Ядерное заражение перекинется на ее территорию? Если перекинется — она остановится. А если не перекинется?
ВРАГ У ВОРОТ
Враг может объявить войну. А может поступить более тонко. Он может помочь власти потерять дееспособность, характеризуемую тремя вышеназванными условиями.
Власть, переставшая выполнять эти условия, рассыпается. Она может быть сметена революцией. И это еще лучший вариант. Есть и худший — когда народ, разочаровавшись во власти, отпадает от государства.
Обычно это кончается смертью народа и государства. Обычно — но не всегда. Редчайшее исключение предполагает, что внутри коллапса и хаоса есть воскресительное ядро. То есть достаточно мощная группа, готовая зажечь снова огонь любви к другой ипостаси своего государства. Удается ей зажечь этот огонь — государство и народ исторически воскресают. Так воскресла после страшного падения Римская империя, получив дар огня из христианских катакомб. Так воскресла Россия, получив дар огня от коммунистической секты. Это называется воскресением, а не трансформацией. После 1917 года Россия страшным образом воскресла. После 1789 года Франция трансформировалась.
В 1991 году Россия снова обрушилась. Все по той же причине. Господствующий политический класс (назовите его номенклатурой или как-то иначе) раскололся… или распался, как вам угодно. Началась война групп внутри этого класса. Я-то считаю, что решающую роль сыграла война между КГБ и КПСС. КГБ оказался киллером. Но и КПСС хороша.
Что решило судьбу КПСС? Как ни странно, полная уверенность в том, что "всё в шоколаде". Страна начинает обрастать социальным жирком. Военная мощь — колоссальна. Американцы — не дураки и не будут нарываться на наши СС-18, а также все остальное. Советская власть потеряла ощущение реальности. Она перестала верить в то, что враг у ворот. И как только она перестала в это верить, как только перестала понимать, что власть над величайшей в мире сверхдержавой, — это не только кайф, но и головная боль… Как только она почила на лаврах — все рухнуло.
Не было бы ничего другого — уже за счет одного этого все бы рухнуло. А кроме этого, было и все остальное. Власть занялась кайфом и склоками. Скажут: "какой там кайф, по сегодняшним меркам?" Кайф — это кайф по меркам своего времени. Вопрос не в том, какими ты располагаешь удовольствиями. А в том, что тебе только эти удовольствия и нужны по большому счету. Сталину нужна была власть. А значит, страна. Поскольку только страна могла помешать другим силам отобрать у него власть. И власть ему нужна была для чего-то.
А его наследникам захотелось не сражаться, а жить. И не то чтобы даже очень сладко поначалу. Какая особая сладость в тогдашнем относительно скромном номенклатурном бытии? Но тут ведь не в скромности дело. Дело в том, что гедонизм, поселившись в элитном советском сознании, стал постепенно это сознание пожирать. Захватывать в нем все новые уровни. Выходить за свои рамки. Становиться альфой и омегой бытия. Всеобъемлющей целевой функцией. Одновременно он стал в своей неэлитной модификации предлагаться (сначала скрыто, а потом и явно) стране. А как иначе? "Народ и партия едины".
Гедонизм всегда является "прорвой". Отцам нужны скромные номенклатурные прелести? Детям — западная техника и валюта, на которую ее можно купить. А потом и все остальное. Они же не слепые, дети-то. Они понимают, что в соседних странах те, кто у власти, живут пошикарнее.
"Шоколад" породил расслабуху, расслабуха — потребительство, а потребительство — социальную катастрофу. Превратившуюся в коллективную оргию потребления. Если бал правит гедонизм — какая консолидация элиты? Да и зачем консолидация, если тебе никто не угрожает и никаких у тебя мессианских амбиций нет? Элитный консенсус рушится. Начинается война групп. Связь с обществом тоже рушится. Да и общество рушится. Рыба гниет с головы, но, начав гнить, она гниет до конца.
ПОТЕРЯТЬ ВЛАСТЬ — ЭТО ЗНАЧИТ, ОКАЗАТЬСЯ В РАССТРЕЛЬНОМ РВЕ. УДЕРЖАТЬ ВЛАСТЬ — ЭТО ЗНАЧИТ, ПОНЯТЬ, ЧТО ОНА НЕ СВОДИТСЯ К ЦВЕТАМ УДОВОЛЬСТВИЯ. ЧТО ВРАГ И ВПРЯМЬ У ВОРОТ. А ЗНАЧИТ, НАДО ВЗЯТЬ НА СЕБЯ КРЕСТ МОБИЛИЗАЦИИ. НАДО КОНСОЛИДИРОВАТЬ ЧЕРЕЗ МОБИЛИЗАЦИЮ ЭЛИТУ. НАДО ПРОБИТЬСЯ К СВОЕМУ ОБЩЕСТВУ И ЗАРЯДИТЬ ЕГО ТЕМ ЖЕ ДУХОМ МОБИЛИЗАЦИИ.
МЫ И ВЛАСТЬ
Чего мы хотим сегодня? Мы хотим, чтобы нынешняя элита потеряла власть? А что мы от этого получим? Оккупационную элиту? Что? И нынешняя элита оккупационная? Во-первых, это не вполне так. Во-вторых, если это так, то она власть не удержит.
А если удержит, то только выполняя вышеуказанные правила. Да, выполняя их, властные фигуры не превратятся одномоментно в ангелов. Да, власть может оказаться грубой, несимпатичной. Да, ее ризы не будут чисты и белоснежны. И что? Есть романтики, которые, увидев это, вознегодуют и будут копить соответствующий яд. Есть враги, которые попытаются превратить этот яд в инструмент государственной деструкции.
Но мы с вами не романтики и не враги своего государства. Тогда на что мы рассчитываем? На то, что возникнут внутренние силы иного качества? А если не возникнут?
Есть то, что есть. Власть каких-то диффузных групп… В.Третьяков называет их "политическим классом"… Пусть так. Есть эта власть и есть ее попытка выйти на рандеву с вышеописанной коллизией возможностей и издержек.
Если власть — это класс, то такое рандеву называется "рост классового сознания".
Мне кажется, что только в этом смысле стоит обсуждать статью В.Черкесова "Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев". Ведь нельзя же, согласитесь, превратить обсуждение в тотализатор по вопросу "снимут или не снимут?". А также в ангажированные восклицания самого разного рода (от "браво!" до "ату его!"). Как-то это уж совсем недостойно. Обсуждать — всегда значит анализировать содержание. Вот я и анализирую.
БОРЖОМ И ПОЧКИ
Народная мудрость гласит: "Поздно пить боржом, когда почки отвалились". Моя основная претензия к статье Черкесова в целом сводится к этому.
Предположим, что кто-то из "ангелов" или "архангелов", слагающих властный ареопаг, не является обладателем белоснежных риз. В терминологии Черкесова — неукротимо стремится к вхождению в касту торговцев. И что? Конечно, это неприятно. В 1986 году я бы на это отреагировал очень жестко и страстно. А сейчас уже не могу. Потому что снявши голову, по волосам не плачут. Потому что все общество было брошено в грязь. И максимум этой грязи — совпадал с эпицентром будущего элитогенеза. Было именно так. И я не могу вывести за скобки это фундаментальное обстоятельство при анализе тех или иных социальных предложений. В том числе и предложения Черкесова.
Предположим, вы находитесь у власти. И вам нужно рассмотреть сценарий очищения грузинской элиты образца 1979 года. Что вы должны учесть? Что ничего, кроме коррупции, уже нет во всем, что касается бытия очень широких — высших и средних — слоев грузинского общества.
Можете ли вы на кого-то опереться в самой Грузии? Будет ли эта опора достаточно массовой и энергичной? Что вы предложите Грузии взамен имеющихся форм жизни? Откуда приволочете в Грузию некоррумпированный актив? Какие процессы запустите в Грузии, если начнете ее очищать без надлежащих социальных и административных ресурсов? Не обернется ли ваше очищение при отсутствии таких ресурсов усугублением криминализации?
Любые параллели — небезусловны. Но я на своей параллели настаиваю. А раз так, то каковы выводы?
ОЧИЩЕНИЕ ИЛИ "УПРАВЛЕНИЕ ДИНАМИКОЙ"?
В России уже нет мафии, как не было ее в Грузии в 1979 году. Мафии не ЕЩЕ нет, а УЖЕ нет. А то, что есть, — это УЖЕ не мафия. Это новые формы социально-политической организации общества.
Как исправлять ситуацию?
Сценарий-максимум — это революция сверху. Основа этой революции — опора на совершенно другой класс. Этот класс есть. Возможно, он уже дистрофичен, и тогда — хана нам всем. А возможно, он состоятелен. И тогда революция будет успешной. Кто-то хочет рискнуть? Я это категорически поддержу.
Класс, о котором я говорю, — это широкие слои ныне маргинализованных социальных лидеров: учителей, врачей, инженеров, ученых, высококвалифицированных рабочих, офицеров и так далее. Эти профессионалы должны в кратчайшие сроки получить иное качество жизни, иную идеологию, иную культуру и иную инфраструктуру деятельности.
Это должно произойти почти "по щучьему велению". То есть стремительно. А такая стремительность может быть либо результатом катастрофической социальной революции, сметающей все нынешнее здание, либо результатом мощнейшего и тщательно подготовленного мегапроекта, осуществляемого самой властью (прошу не путать с национальными проектами).
В результате должна возникнуть абсолютно другая структура общества. Внутри чего-то подобного очищение является безусловным благом. А внутри наличествующего…
Короче, если мы хотим остаться внутри наличествующего, то должны рассматривать сценарий-минимум. И исходить из того, что имеем. А что имеем?
Мы имеем сильно загрязненный политический класс. Мы хотим с ним работать? Если хотим, то мы не можем игнорировать его качества. Мы должны понимать, что этот класс сформировался на основе так называемого первоначального накопления. Причем такого первоначального накопления, которое проводилось на своей территории и в кратчайшие сроки. Класс весь поврежден. Буквально весь. Это не значит, что в нем нет честных людей. Люди такие, безусловно, есть. Но классовый мейнстрим имеет иное качество.
Вопрос совершенно не в том, как просветлять этот класс. Этот класс просветлить невозможно. Его можно оставить в ситуации первоначального накопления — или придать ему позитивную социальную динамику. Но управление его трансформацией — это не очищение. Это другое. Главным критерием является не чистота риз, а совсем другие качества "ангелов". И прочих членов "ареопага".
Наличие крупных накоплений страшно не тем, что кто-то что-то прихватывал. Прошу только не делать из этого моего вывода порочного умозаключения о том, что я воспеваю "прихватизацию". Я делал все возможное, чтобы ее не допустить. Воспевали ее другие. И если завтра окажется, что они же мгновенно перепрыгнули на территорию борьбы с коррупцией, то это будет делать честь их инстинкту и беспринципности. Прыгунчик — он и есть прыгунчик. У него нет ни ума, ни совести. Есть только нюх.
Итак, я не воспеваю "прихватизацию". Я ее констатирую. Я не падаю ниц перед новой олигархией. Я просто знаю, что такое олигархия. Это симбиоз денег и власти. Ни Березовский, ни Гусинский, ни Ходорковский олигархами не были, поскольку у них не было власти и даже силы. У них были только деньги. Максимум-максиморум — СМИ. И были они не олигархами, а дистрофичными кошельками тех, кто давал им административный ресурс.
Сейчас возникает нечто другое. Оно реально. Я не обсуждаю: является оно благом или нет. Я говорю о том, что оно реально. Слышите? Реально! И исходить мы можем только из этой реальности. Мы должны эту реальность анализировать и трансформировать, но мы не можем ее игнорировать.
Мафия есть везде. Она есть в Китае. Что такое китайская элита без триад? Она есть в Японии. Что такое японская элита без якудза? Вопрос — кто кому служит. Кто внизу, а кто наверху.
Коррупция есть везде. Она всегда мешает социальному развитию. Но иногда она это развитие блокирует, а иногда нет. То же самое с мафиями. Да и с олигархиями тоже.
В рамках сценария-минимум надо не бороться с олигархизмом и прочими бедами, а управлять их социальной динамикой. В чем главная опасность той же счетократии? В том, что обладатель счетов уязвим. Надо либо убрать счета, либо… Либо преодолеть уязвимость. Нельзя допустить, чтобы иноземец сказал нашему счетократу: "Братец-кролик, нам известно, что у тебя такая-то сумма на наших счетах. Либо мы у тебя это все отберем, как у криминального элемента, либо закроем глаза. Но закроем мы глаза только в том случае, если ты будешь делать то, что нам нужно. А нужно нам, чтобы ты изменил Родине. Так изменяй!"
А как этого не допустить?
Простейший способ достаточно очевиден. "Бабки" должны переместиться из Лихтенштейна, Гонконга, Абу-Даби, Кипра и других сокровенных мест — в Москву, Санкт-Петербург, Краснодар, Красноярск, а главное — Владивосток и Хабаровск. Они должны туда переместиться и там работать на благо Родины. Работать по законам грязной олигархической экономики. Работать, создавая сверхприбыли. Но одновременно и создавая производственные комплексы, рабочие места и все остальное.
Это не революция сверху. Это глубокая и ответственная трансформация весьма нелицеприятного вида. Но если мы не можем сделать ничего другого, то давайте делать хотя бы это. Ведь и это сделать невероятно трудно.
Наши враги нам помогут. Они уже прессуют зарубежные капиталы наших соотечественников. Не надо иллюзий по поводу содержания российского инвестиционного бума. Этот бум создает зарубежный Интерпол, а также все прочие органы. Этот бум создают творцы арестов нашей элиты. Еще десять Куршавелей — и мы будем в десять раз ближе к желанной цели.
Но это только первый этап.
Нам нужно создать еще очень многое.
Предположим, что деньги вернутся. Предположим, что они будут работать. Их обладатели должны перестать мечтать о западном благоденствии. О западных курортах, дворцах и прочем. Они должны создавать инфраструктуру здесь. И здесь отсиживаться. Может, пять лет, может быть, и больше. Опять же, это очень болезненный вопрос. И автор этих строк никак не является певцом такого плана. Но это хоть какой-то план.
Следующий вопрос еще острее.
Для того, чтобы враг, вторгшись на нашу территорию с помощью технологий "холодной войны" или другим образом, не развесил по деревьям всех спрятавшихся в Отечестве нашем олигархов… Для того, чтобы он не сделал это под аплодисменты народа… Нужно очень и очень многое.
Нужны сильная армия, сильная промышленность… И здоровое общество. Здоровым общество станет только в том случае, если поменяет социальную природу. Может ли в эту новую социальную природу быть встроена олигархия?
В принципе, может. В Японии — очень олигархическое общество. И лично для меня менее олигархическая Франция неизмеримо более близка. В том числе и своим незабытым якобинством (то есть настоящим демократизмом). Но я не могу не признать Японию социально здоровым обществом. То есть обществом, сумевшим встроить свою олигархию надлежащим образом в конструктивный социальный мейнстрим. Обществом, сумевшим впрячь эту олигархию в поезд национального развития.
Мне скажут, что это другая олигархия, с другой культурной основой. И я тысячу раз соглашусь. Но чем дожидаться иноземной оккупации, не лучше ли попробовать хотя бы этот сценарий? Если на более крупный совсем уж явным образом не хватает духу, а делать что-то надо незамедлительно?
ВСЁ ЭТО — И СТАТЬЯ ЧЕРКЕСОВА
Вот все упрекают Черкесова за то, что он свое опорное сословие назвал "крюком". А что упрекать-то?
Во-первых, Черкесов не претендует на премию Гонкуров.
Во-вторых, в той традиции, в которой живет большинство граждан России, фундаментальное значение имеет образность, заданная Высоцким:
Надеемся только на крепость рук,
На руки друга и вбитый крюк,
И молимся, чтобы страховка не подвела.
Почему у меня возникает сразу этот альпинистский образ (падаю в бездну и цепляюсь за крюк), а у нашей либеральной интеллигенции — другой? Что-то а-ля "Кошмар на улице вязов"? "Скажи мне, какие у тебя ассоциации, и я скажу тебе, кто ты".
В-третьих, именно грубоватость образа впечатляет. Если бы Черкесов сказал: "Падая, мы могли блистательно разбиться о черный сверкающий базальт, но плюхнулись в теплое дерьмо и за счет этого выжили", — что бы изрекли ценители? Что хуже нет, чем в дерьмо? А значит, насмерть все же лучше? "Ты как хочешь умереть — сразу или помучиться?" — "Лучше помучиться".
Но бог с ними, с образами. Речь не о них. Речь о власти. А через это и о нашей (то бишь о народной) судьбе.
Положа руку на сердце, я не понимаю, что, по-крупному, делает столь фатальным и антагонистическим конфликт Черкесова и его оппонентов (все СМИ говорят о Сечине). У них разные частные интересы? Простите — есть интересы частные, а есть классовые. На уровне частных интересов разъединять может все, что угодно. А классово? А классово все должно только объединять. Особенно, если враг у ворот. Я понимаю, что разделяет либерала и патриота. Но насколько могу судить — ни Сечин, ни Черкесов в либерализме не замечены. Реакция на статью Черкесова и содержание статьи лишь подтверждают это. Идеологического конфликта нет? Нет. Классового конфликта нет? Нет. Вот это и объединяет. Разъединяет — частное. Так и давайте размышлять… Если частное возобладает над классовым — что мы получим?
Что они получат — ясно до боли. Еще один виток обострения — и этот конфликт гарантированно превратится в вендетту. Выигравших тут явно не будет. А тот, кто надеется выиграть, — крайне недальновиден. Но это их проблема. В нашу она превращается лишь при наличии острого переживания уже произошедшей катастрофы государственного распада. И — абсолютно четкого понимания того, что впереди снова маячит нечто подобное. Что враг и впрямь у ворот… И так далее. Ну, и что из этого следует?
Жил-был один советский руководитель. Кое-кто называл его Котом Леопольдом, поскольку он довольно часто восклицал нечто, напоминающее: "Давайте жить дружно!". Это было смешно и нелепо даже тогда. Но что, если чуть-чуть модифицировать этот мессидж и вместо "давайте жить дружно" сказать: "Давайте жить". Жить — не в смысле "процветать". Не в смысле "срывать цветы удовольствия". Жить — в смысле не гнить в расстрельных рвах, не висеть на соседних столбах… Так и тянет сказать — "крюках". Заразился от либералов!
Торговля страхом? Пустой алармизм? Ой ли!
ЧЕКИСТЫ И "КРЕСТ ИСТОРИИ"
Была такая "секуритатя". Румынский вариант чекизма. При Чаушеску секуритатя образовала фактически политический класс. И действовала очень успешно. Чаушеску имел далеко идущие планы. Еще два года — и, как считают специалисты, Румыния, не имея долгов, имея сильную власть и внутренне модернизированную политическую элиту, могла начать двигаться по китайскому пути. Секуритатя фактически все подготовила для того, чтобы перейти на эти рельсы. Да вот беда, она считала, что у нее всё в шоколаде. И потому случилось то, что случилось. Что же именно?
На самом деле это очень закрытая история. А почему закрытая? Потому что начнешь ее открывать и придется признать, что речь там шла о геноциде — не идеологическом, этническом или социально-классовом, а… профессиональном… корпоративном… "Истребим кулачество как класс"…
В Румынии чекистов истребляли именно как класс. Скажу лишь о наиболее известном. В течение суток в румынском городе Клуже было расстреляно 140 сотрудников и агентов секуритате. Их подвозили к "соответствующим" заборам, расстреливали пачками, сваливали трупы в машины, увозили, бросали в рвы. И это происходило по всей Румынии. Масштабы произошедшего скрываются и поныне. Причина в том, что если откроешь, то есть скажешь "а", то придется говорить "б" и признавать геноцид особого типа.
Румынский призрак бродит по России. Правда, бродит! Не в первый раз я что-то предсказываю. И очень не хотел бы оказаться в роли Кассандры. Но разве всем остальным это не очевидно? Между тем, иначе и быть не может. Ведь власть и вправду очень тяжелая ноша. "Крест истории", как сказал бы один румынский философ. Пока власть несет этот крест — все в порядке. Когда она западает на соблазн гедонизма, начинаются неприятности. Конфликты интересов… Распадение класса на группы… Он только распасться-то успеет, как его и постреляют. Вместе с половиной страны, что особенно обидно. Половина — это, так сказать, в лучшем случае. Россия — она тихая до поры. А потом так взбрыкнет, что какая тебе Румыния…
Что бы ни разделяло Черкесова и его оппонентов — есть ведь и что-то, что объединяет. Оно всегда есть. Всегда объединяет общий риск. Но надо бы, чтобы объединяло еще и общее же чувство ответственности. Риск — он румынский. А ответственность… Она русская.