ТАК!

№35 (719) от 29 августа 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Тит
ТАК!

Мир невидимыми своими силовыми линиями, неплотным прозрачным каркасом — задает масштаб и форму плотным, явным предметам и сооружениям. В детстве я бродил по зимней вечерней Кропоткинской; замечал, что пар, клубящейся над сияющем жерлом бассейна "Москва", странным образом громоздится, складывается в образ огромного зыбкого храма. Сегодня мне порой мерещится, что восстановленный Храм Спасителя, построенный из мрамора бетона, несёт в подбрюшье своем засыпанный советский бассейн. И мечется над рябью пестрых крыш колоссальный поплавок — резной медный купол с крестом...
Осень очищает бензинный воздух, усыпляет насекомых — скальпелем пройдёт она по Москве. Слой за слоем времена и эпохи разойдутся. Расступятся, как призраки берез на земляных валах, ставших ныне бульварным кольцом столикой столицы. Замалеванные и когда-то сбитые кайлом фрески задышат снова из немоты стен хитонами и ликами. Вечными повторами огня и стали засияют дымные закаты над дворцами и шпилями, сонными кварталами и огнедышащими проспектами.
Москва-Сити — бредовый, дикий. Так, как неизвестное семечко, принесенное синими морскими валами, прорастает невиданным деревом на далеком берегу. В русском мистическом Лукоморье. На тыловых, запретных, мобилизованных под фабрики и заводы территориях растёт не по дням, а по часам — этот разновеликий, многоступенчатый колосс. Чудный слезливый гриб, стеклянный росток башни "Федерация" перемигивается в ночи окнами бессонных офисов, что можно видеть даже из пустынных серебряных переулков Замоскворечья. Что это? И как с этим жить?
Уже поименовали москвичи неровный ряд возносящихся небоскребов на горизонте. Говорят: "Зубы антихриста". Щербатая пасть, проглотившая солнце…
Сити — государственный проект 90-х, либеральный и простой, как дважды два. Указание на Америку. В лучшем случае чикагский стиль: "Алло, алло, мистер Райт…" Но бетон разворовали, в гниющих котлованах заквакали лягушки. "Стройка века сего" превратилась в размытый дождями и разъезженный бульдозерами мэрский долгострой. При Путине площадка ожила: по старым лекалам, внося на ходу необходимые изменения, замешав в деле Фостера и отхватив еще десяток метров у неба, — стройка поперла снова ввысь. Но вот беда — здания строятся не мгновенно. Бывает так: сменились эпоха и стиль, а "неактуальный" дворец кое-где еще достраивают и только-только штукатурят. Сити достался нам в наследство от эпохи самозабвенного западничества. Москве этот груз придется нести столетия.
Сити явно устарел — и идеологически, и архитектурно. Не потому, что техника и социально-архитектурная мысль за эти годы совершила рывок. Напротив, в мировой градостроительной культуре — застой и отстой… Но Россия — изменилась. Какие-то другие ветры подули над страной. Вернее так — подули ветры. В удушающем смраде и настое подул легкий ветерок. И сила его медленно нарастает. Откуда этот ветерок дует? Из прошлого или из будущего — трудно понять. Но он есть. И насвистывает, нашептывает он нам старые песни о главном.
Запад есть Запад, Восток есть Восток. Это так. Но и Россия — есть Россия. И с места её не сдвинешь указами, реформами и пропагандой сникерсов. На этой почве, в этом ландшафте неизбежно должны родиться наша форма, наш собственный образ дома и града.
Собственно, он уже родился. Вернее, рождался много раз, прорастая сквозь имитационные наносы. Как Феникс — русский стиль возрождался то в деревянном зодчестве Русского Севера, то в притязательном модерне, то в сталинском гигантизме — византинизме Последних времен. Каким будет главный образ на сей раз? Будут ли похожи наши общественные здания на золотые пагоды Востока, как похожи были сталинские высотки на верхушки черных елей? Вернется ли купол — призрак тюркского шлема — в повседневную стройку? Не случится ли так снова, что Кремль, своим строем, типом и декором, создаст тысячи проекций по городам и весям великой страны. Космический Кремль отразится в избах и сельских школах…
Сегодня неуловимым образом нагромождения амбициозных форм пресловутого Сити, все эти детали технодизайна и прочие дерзкие затеи сумасшедших архитекторов уже несут в себе неуловимый дух места. Кристаллы почвы и магнитные потоки земли рихтуют и лепят под себя ландшафт. Формируют город.
Сити — значит сети. Сетевая архитектура. Ячейки над городом.
Поэтому стиль — это не декор, не находка художника. Это способ дыхания. О нём поет гений места. Это выражение естества почвы и народа. Стиль этот, безусловно, уже существует в вечности. Но жизнь лепит новые преграды. Кто из художников, нынешних зодчих готов максимально точно сформулировать Большой стиль ХХI века? Думаю, такой человек уже родился и выучился. Возможно, он — молодой специалист — тихо работает в одной из проектных мастерских Москвы.
Предчувствие стиля, обетование смысла — чувство героического участия в становлении мифа, а значит, в создании нового мира, составляет безмерное счастье не только для одного какого-то художника, но и для всех нас. Все мы будем свидетелями и участниками, соавторами рождения образа. Своими мыслями, поступками, словами и движениями мы создадим это чудо. Мы станем наблюдать за его бурным ростом, цветением и застыванием. Переходный момент от движения к застыванию — самый важный и интересный.
Большой стиль — синоним Большого взрыва. Это возникновение новой духовной Вселенной, новой России.