АПОСТРОФ

№29 (713) от 18 июля 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
АПОСТРОФ

Михаил БОЙКО. Диктатура Ничто. М.: Литературная Россия, 2007. — 176 с.
Арсений Чанышев в 1962 году в загадочном "Трактате о небытии" провозгласил, что небытие первично и абсолютно:
"В течении двадцати пяти веков философы, взявшись за руки, водили хоровод вокруг небытия, стараясь заклясть его… Теперь, когда человечество повернулось лицом к космосу, когда люди стали всего лишь землянами, им открылись пространственно-временные интервалы, где почти ничего нет. Но не только перед собой, но и в повседневном, будничном мире открыли земляне силы, способные все превратить в небытие. Последнее уже не безобидная пустота Демокрита, а нечто, способное растворить в себе любое бытие".
Яркий текст Чанышева, правда, до сих пор многие воспринимают как своеобразную философскую шутку. Хотя в значительной степени речь идет о своеобразной "школе жизни", "мужестве быть".
В чем-то перекликаясь, в чем-то оппонируя, проблема проявилась в дебютной книге молодого отечественного критика, пресс-секретаря клуба Метафизического реализма Михаила Бойко. "Диктатура Ничто" далеко выходит за рамки собственно литературной жизни. Здесь своеобразный философский проект и глубокий (единственный в своем роде) анализ творчества и мировоззрения Алины Витухновской, культурологическая эссеистика и исследование оснований современного общества. Автор демонстрирует эрудицию, наблюдательность, делает рискованные и любопытные выводы. Среди героев книги, помимо Витухновской — Одоевский, Хаксли, Уэльбек, Роман Сенчин, философ Солодухо.
Сам Бойко некоторое время назад остроумно заметил: "Как известно, в "Фаусте" есть всё, даже такое:

Дрянное Нечто, мир ничтожный,
Соперник вечного Ничто,
Стоит, не глядя ни на что.

Артур Шопенгауэр написал двухтомный комментарий к этим трём строчкам и признаётся теперь величайшим немецким философом".
Философы, мистики издавна вели спор о Ничто. С.Хоружий выделил в истории мысли две линии. Платон ("когда говорим о небытии, разумеем не что-то противоположное бытию, но лишь иное"), неоплатоники, Гегель причисляли Ничто к ключевым категориям онтологии.
Вторые вели происхождение Ничто из формального отрицания. Ничто в этой оптике — фигура области суждения, полностью изъятая из онтологии. Вспомним знаменитую формулу Парменида: "То, что высказывается и мыслится, необходимо должно быть сущим, ибо есть бытие, а ничто — не есть".
В двадцатом веке неогегельянец Александр Кожев на это едко заметил: "Парменид был прав, говоря, что Бытие есть, а Ничто не есть; но он забыл прибавить, что есть различие между Ничто и Бытием, и это различие в некоторой мере имеет то же основание, что и Бытие, поскольку без него, без него этого различия между Бытием и Ничто, не было бы и самого бытия".
Экзистенциалисты открыли в Ничто возможность обретения. "Если можно утверждать, что "бытие определяет сознание", то с еще большим правом можно утверждать, что и "небытие определяет сознание", М.Хайдеггер и Ж.П.Сартр считали Ничто главной движущей силой мышления. Как представление о "бытии" ведет к познанию реальности, так представление о Ничто ведет к познанию Иного — переустройству реальности. Экзистенциалистам принадлежит открытие Ничто как революционного принципа". Беря на вооружение экзистенциалистский подход, герои Бойко очищают его от розового гуманизма, формулируя актуальные стратегии сопротивления.
Бойко постулирует необходимость возвращения к "инстинкту Ничто" как необходимому основанию для дальнейшего существования нашей цивилизации. "Паралич воли страшнее отчаяния. Идеология отчаяния есть вместе с тем идеология надежды. Оптимизм мрачнее пессимизма".
Андрей Смирнов
Вненаучные знания всегда многообразнее научных, как и реакция — интереснее прогресса. Но при этом искусство, которое по множеству проявлений может быть заурядной реакцией на "прогресс", в той же мере компенсирует саморазрушающие направления "прогрессивных" абстракций, желания "взойти на эшафот ради Дарвина и Молешотта", дематериализации ради материализма. Бесполезность (Ничто) искусства — может быть вполне утилитарной. Упаковка ради упаковки, с усердием реинкарнируемая актуальными художниками — столь элементарно используется в политике (концентрированной экономике), что для стороннего наблюдателя сложно определить реальные, а не спекулятивные побудительные мотивы к творчеству. Особенно сложно это для русского менталитета, ведь изготовление упаковки, в силу климатических условий — никогда не было главенствующей стороной отечественной культуры. Субъективные воздействия иной национальной традиции — скорее осложняют выработку собственных критериев истинности.
"Диктатуру Ничто" можно рассматривать как описание современных оболочек, синтезированных в местных условиях в период переоценки всех ценностей. Случайно или нет, но выбор оказался не слишком велик, и относит скорее к основам вненаучных знаний и практик — шаманизму. Шаман, как известно, должен родиться с явным отличием от племенных норм (к примеру — с шестым пальцем), но для выполнения своей функции — он обязан пройти и некоторые обряды инициации, погрузиться в "ничто". Столь же необходима для него и некоторая степень отчуждения от социума (черта, которую Маркс считал присущей современному, капиталистическому, а не традиционному способу производства и обмена). Набор таких качеств выводит на передний план анализа творчество Алины Витухновской, способной заявить, что "Тюрьма — это очень хороший способ рекламы". Конечно, и творчество Витухновской несвободно от единства формы и содержания, предписываемой традицией, но несомненная её возможность не вписываться в предлагаемую матрицу — способно диктовать внешним ограничителям свою волю. В этой связи вспоминаются попытки ПЕН-Центра доказать свои претензии на реальность, выражая протест против задержания "идейно-близкого" автора. Фокус не удался, имитация рассеялась, и организация "для ничего" поняла свою никчёмность.
Сергей Угольников